Multi venerunt, или Многие пришли
Шрифт:
– Вот и наши соседи из Ольне подоспели, – сказала Вероника.
– Это подъехали католики? – удивился Грегуар. – Ведь ты говорила, что в Ольне живут католики.
– Да, это так и есть, – подтвердила Вероника.
– А что они собираются делать в вашем храме?
– То же самое, что и остальные – каждый из них будет молиться о спасении своей души. Ведь и ты будешь делать то же самое.
– Верно, как-то забыл, что я католик, – смутился Грегуар.
– Многие католики Окситании считают себя одновременно и катарами. Они полагают, что таким образом они с большей вероятностью
– Никогда не слышал о таких католиках, – признался юноша.
Он посмотрел в сторону, где синели окутанные туманной дымкой горы, и поинтересовался:
– Мы направляемся к тем горам? Так далеко?
– Да. Нам предстоит проехать по просторному полю, преодолеть невысокие холмы, переправиться вброд через речку и подняться в горы.
– А кто у вас, катаров, ведёт службу?
– Наши епископы. У нас ведь, как и католиков, есть епископы. И в жизни мы следуем заповедям Великого Учителя не на словах, а на деле. А ты что о нас думал, Грегори?
– Раньше я мало задумывался о сути веры катаров и считал, что эта вера плохая, поскольку прельщает некоторых католиков и уводит их из лона католической церкви. А теперь я не знаю, что и подумать. Мне кажется, что я сам понемногу становлюсь еретиком, – проговорил Грегуар.
– Моих единоверцев католики называют еретиками, потому что нас меньше. К тому же, настоящим катарам нельзя убивать даже животных, а не то, что людей. Поэтому катары в земном мире Тьмы отступают перед католиками с их уверенностью, что можно убивать людей во имя веры, но катары в итоге победят в высшем духовном мире – мире Света.
– Как всё сложно в этом мире! – проговорил Грегуар и, задумавшись, надолго умолк.
Всадники сначала ехали по полю, затем по холмистой местности. В полдень они приблизились к мелководной речке с каменистым дном, которую лошади преодолели вброд. Затем ехавшие впереди всадники направили лошадей в гору. Процессия растянулась. Лошади, одна за другой, пошли по узкой тропе, которая вилась по крутым склонам – то поднималась, то спускалась в небольшие уютные зелёные долины, а потом снова уходила в гору.
Когда Аврора направилась вверх по склону, Грегуар попытался прижать к себе Веронику, но девушка отстранилась.
– Что с тобой? Ты переживаешь? – спросил Грегуар.
– Ты должен догадываться, из-за чего я переживаю. Ещё хорошо, что сейчас мне не придётся публично исповедоваться в совершённом грехе. Сегодня это будут делать те, кто решил получить Утешение, – зардевшись, сказала Вероника.
Грегуара прошиб холодный пот, когда он представил, что Веронике предстоит публично каяться в грехе, который они совершили.
«Всё-таки, покаяние при всём народе – это уже слишком! Надо будет всерьёз подумать, стоит ли увлекаться учением катаров? Вот и этому юноше, возможно, придётся публично каяться в грехах» – размышлял Грегуар, глядя на Патриса, ехавшего перед ними на гнедой кобыле.
Местами тропа проходила рядом с пропастью. У Грегуара кружилась голова, когда он бросал взгляд в пропасть. Один раз Аврора оступилась, и вниз с грохотом посыпались камни. Грегуар вздрогнул и побледнел. К его удивлению, Вероника не испугалась. Оглянувшись и увидев бледное лицо юноши, она сказала:
– Не волнуйся. Аврора не сорвётся вниз. Она уже привыкла ходить по этой тропе.
– Ещё далеко? – спросил Грегуар, мечтая о том, чтобы подъём закончился, как можно скорее.
– Уже слышно, как шумит водопад. Мы почти пришли, – ответила Вероника.
Один за другим, всадники стали заворачивать за выступающий утёс. Вскоре Грегуар увидел низвергающиеся в глубокое ущелье потоки воды. Тропа в этом месте проходила между ревущим водопадом и скалой. Всадники по очереди скрывались за завесой мельчайших брызг, летевших от водяных струй.
Когда Аврора проходила мимо водопада, в лицо Грегуару и Веронике стали впиваться колючие брызги, сверкавшие под лучами солнца, которые пробивались сквозь струи воды. Патрис заехал в зияющий в скале проём. Грегуар и Вероника последовали за юным трубадуром и попали в небольшую пещеру, на тёмных стенах которой горели три тусклых смоляных факела. С низкого влажного свода падали гулкие капли. Патрис слез с лошади. Вероника и Грегуар тоже спешились. Они привязали своих лошадей к устроенной в пещере коновязи, возле которой всхрапывали лошади, на которых прибыли катары и их друзья.
Патрис, Грегуар и Вероника проследовали по длинному подземному коридору и оказались в просторной пещере с высоким сводом, которая была ярко освещена огнями нескольких десятков факелов, закреплённых на стенах. К ним подошли Персиваль и Данье.
Поражённый красотой пещеры, Грегуар с восторгом рассматривал сияющие бесчисленными искорками гранитные стены и свод. Это сверкали вкрапления кристалликов горного хрусталя, на которые падали отблески горевших факелов. Стены и свод пещеры казались хрустальными. Юноша не мог поверить, что видит эту красоту наяву. Затаив дыхание, Грегуар смотрел на белёсые наросты, похожие на пики, которые свисали со свода. Мраморные камни самых причудливых форм, выступавшие из земли и стен, располагались по всей пещере. Словно статуи, изваянные ловкими руками неведомых скульпторов, эти образования напоминали людей в длинных одеждах, различных животных или же походили на кусты и невысокие корявые деревца, стоявшие без листвы.
– Ничего подобного я никогда в жизни не видывал! – признался Персиваль, осматривая пещеру.
– Какое великолепие! – прошептал Данье. – Ради того, чтобы увидеть такую красоту, стоило рисковать и ехать на лошади по узкой горной тропе.
– Сrystallinus sacrarium! – прошептал потрясённый Персиваль.
Грегуар, потрясённый увиденным, не сразу обратил внимание на толпу людей в чёрных одеждах, которая собралась в центре пещеры. Они молча стояли перед расположенным возле дальней стены прямоугольным каменным постаментом, на который по высоким ступеням взошёл высокий седобородый старец в чёрном балахоне. На груди у старца на верёвке висела книга. Внизу, возле каменных ступеней расположились пять седовласых бородатых мужчин и три женщины, которые были облачены в такие же чёрные балахоны, как и старец с книгой на груди. Они повернулись лицом к остальным катарам, собравшимся в огромной пещере.