Мультикультурализм и политика интеграции иммигрантов: сравнительный анализ опыта ведущих стран Запада
Шрифт:
В итоге растет взаимное отчуждение и нивелируются возможности для интеграции иммигрантов в европейское общество. В качестве следствия этого процесса некоторые российские исследователи указывают на то, что «мусульманские иммигранты интегрировались в западное общество ровно на ту глубину и восприняли западную модель ровно в такой степени, чтобы добиваться реализации собственных требований. Но при этом выдвигаемые их политическим авангардом цели радикально альтернативны фундаментальным принципам и основаниям западного общества: свободе слова (и свободе вообще), гражданскому равенству, лаицизму (принципу светского государства) и т. д. Вкратце вектор подобной активности можно определить как стремление “мусульман” адаптировать западное общество под себя, а не адаптироваться к нему». [271]
271
Соловей
Эти тенденции в общественной жизни стран Запада вызывают все более болезненную массовую реакцию и создают в обществе атмосферу постоянных тревог и беспокойства относительно его будущего. Радикальный характер происходящих социально-психологических сдвигов в массовом сознании порождает новый феномен, названный французским исследователем Домиником Моизи культурой страха. Одним из ее доминирующих компонентов является «страх быть уничтоженными радикальными исламистами или же подвергнуться демографическому завоеванию ими по мере превращения континента в некую “Еврабию”». [272]
272
Moisi D. The Clash of Emotions // Foreign Affairs. 2007. Jan.-Febr. Vol. 86, N 1. P. 9.
После террористических актов, совершенных в последние годы в западноевропейских странах, европейцы начали сознавать, что суровой реальностью их существования является превращение их стран не только в мишени для нападений террористов, но и в территории базирования последних. В результате местные сообщества, сомкнувшиеся перед лицом новой угрозы, начинают воспринимать миграцию исключительно в черно-белых тонах. Первыми стали навязывать обществу такое проблемы европейские правые. «Духовное безразличие европейцев к собственным религиозным истокам, нежелание рожать детей на фоне духовно активных и демографически здоровых мусульман становятся для первых катастрофическим фактором, способствующим полному исчезновению лица “белой Европы” уже к середине XXI века», – вещает лидер крайне правой партии «Фламандский интерес» Филипп Девинтер. [273]
273
См.: Жар восходящей Еврабии. Кому нужно, чтобы белые европейцы превратились в меньшинство у себя на родине? // Interfax: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.interfax-religion.ru/print.php?act=news&id=21406.
Однако и представители европейского истеблишмента также оказались подвержены этим паническим настроениям. В подтверждение можно привести выдержки из доклада адмирала Криса Пари, главы «мозгового центра» Министерства обороны Великобритании, на конференции, посвященной влиянию массовой иммиграции на состояние национальной безопасности. Главная угроза Европе заключается в изначальной нелояльности мигрантов к новой стране проживания. В доказательство он приводит пример жизнедеятельности 70 замкнутых диаспор в Соединенном Королевстве, которые поддерживают постоянную связь с исторической родиной посредством Интернета, телефонной связи и дешевых авиарейсов. Глобализация, отмечает Пари, реализуется в Европе как процесс возвратной колонизации, в ходе которой огромные иммигрантские сообщества оказываются вполне самодостаточными, перемещаясь между родной и принимающей странами. В будущем, считает адмирал, они могут превратиться в крупные антизападные нестабильные анклавы внутри европейских стран, что приведет к «римскому сценарию» падения Европы. [274]
274
См.: Барбан Е. Адмирал Парри предупреждает // Московские новости. 2006. № 26. C. 23.
По мнению известного британского исследователя Джона Грея, «толерантность – это добродетель, свойственная людям, осознающим свое несовершенство. Такие люди не станут требовать, чтобы их предпочтения были закреплены особыми правами и привилегиями, или ожидать, что их образ жизни примут все. Они будут удовлетворены, если их оставят в покое. Вместо того чтобы стремиться к обманчивой утопии, когда любой образ жизни одинаково (и, возможно, незаслуженно) признан, эти люди довольствуются тем, что могут ужиться друг с другом <…> Самый надежный путь к обретению долгожданной свободы – это умерить свои требования друг к другу и научиться терпеливо сносить наши различия». [275] Степень толерантности определяется и уровнем межличностного и межгруппового доверия, которое, в свою очередь, обеспечивается информационной открытостью субъектов взаимоотношений. Однако в настоящее время не только большинство иммигрантских общин Европы, но и многие европейцы не готовы принять подобную модель общежития, и коренное население стран ЕС, и иммигрантские общности не испытывают доверия друг к другу.
275
Грей Дж. Указ. соч. С. 66.
Отметим специально, что исследователи выделяют три уровня доверия:
• межличностное доверие, которое складывается внутри группы людей, имеющих более или менее длительный опыт взаимодействия;
• обобщенное доверие, основанное на вере в то, что другие разделяют твои ценности ответственного поведения, будут вести себя так, как ты ожидаешь;
• институциональное доверие, предполагающее веру в справедливость, честность, прозрачность функционирования ключевых политических институтов; оно формируется на основе первых двух видов доверия и одновременно порождает их. [276]
276
См.: Hayoz N. Arm’s – Length Relationships, Political Trust and Transformation in Eastern and Central Europe // Finance and the Common Good. 2003. Winter – Spring. Vol. 13/14. P. 35–48.
Таким образом, толерантное поведение определяется наличием межличностного доверия; доверие предполагает предсказуемость, а предсказуемость требует урегулированных и институционализированных форм взаимодействия, т. е. институционализации доверия. Их отсутствие ведет к сохранению и воспроизводству клановости, групповщины, классовости и ксенофобии.
Пока политические лидеры государств ЕС по-прежнему, исходя из национальных интересов, с большим трудом договаривались по поводу проекта Европейской конституции (2004), а затем Лиссабонского договора (2009) миллионы граждан из утратившего уверенность среднего класса, не интересующиеся спорами европейских политиков и интеллектуалов, уже ищут и будут искать спасения не столько в антиглобалистской борьбе и европейском универсализме, сколько в традиционных ксенофобии, национализме, расизме или изоляционизме. Косвенным подтверждением этого является провал референдума по принятию Европейской конституции во Франции и Нидерландах весной 2005 г.
«Если основным источником национализма служит повышение степени национальной интеграции, то также верно, что сепаратистские национализмы часто возникают вследствие провала проектов более широкой интеграции», – утверждает известный американский политолог Крейг Калхун. [277] Поэтому сегодня в ЕС нет недостатка в периферийных националистических движениях и требованиях региональной автономии. Новейшая история не раз свидетельствовала, что самым простым способом объединения, позволяющим людям избежать чувства разобщенности, слабости и беззащитности перед лицом более мощных исторических сил, бушевавших вокруг, стали объединения по этническому признаку и противостояния «врагу».
277
Калхун К. Указ. соч. С. 203.
Заключение
Сумеют ли в этой радикально новой и сложной ситуации страны Запада интегрировать и культурно ассимилировать десятки миллионов представителей других цивилизаций и рас, не прибегая к насилию и соблюдая права человека? Приведет ли это к мирному сосуществованию и тех и других вне зависимости от их расовой и этнической принадлежности, к взаимообогащению культур и творческому переосмыслению и усложнению «проекта» нации или породит новые конфликты? Однозначных ответов на эти вопросы на сегодняшний день не существует.
Сегодня уже можно утверждать, что в Соединенных Штатах и Канаде заканчивается процесс институализации новой модели интеграции иммигрантов в американскую и канадскую нации, составляющими которой являются: безусловный отказ от этнического федерализма и от формализованного политического представительства этнических и расовых групп; приоритет индивидуальных прав над групповыми; дальнейшее внедрение одноязычия в США и двуязычия в Канаде в общественную и политическую жизнь страны; сохранение этнических институтов в качестве элементов гражданского общества без их политизации и т. д. В связи с этим российский исследователь М. И. Лапицкий отмечает: «Будущее мультикультурализма – в нахождении верного соотношения между “единым” и “множествами” в практике и теории американской (как и любой иной многоэтнической) культуры, в опоре на демократические ценности, которые объединяют американцев независимо от их расового и этнического происхождения». [278]
278
Лапицкий М. И. Указ. соч. С. 52–53.