Мультикультурализм и политика интеграции иммигрантов: сравнительный анализ опыта ведущих стран Запада
Шрифт:
Итак, вплоть до рубежа веков (2000–2002 гг. – принятие нового закона о гражданстве) «немцем, в известном смысле, можно было только родиться – процедуры, позволявшие немцем стать <…> были крайне затруднены». [219] По данным У. Кимлики, в некоторых землях Германии до 1980-х гг. власти не допускали турецких детей в немецкие классы, а вместо этого создавали отдельные классы для турок, где часто преподавали на турецком языке турецкие же учителя и учебная программа составлялась с учетом подготовки детей к жизни в Турции. «Это называлось мультикультурализмом, но в отличие от мультикультурализма для иммигрантов в США, Канаде или Австралии он не рассматривался как способ обогащения или дополнения германского гражданства. Он, напротив, был принят потому, что эти дети не рассматривались как граждане Германии. Это было способом сказать, что на самом деле этим детям здесь не место, что их настоящий дом – Турция. Это было способом подтвердить, что они чужаки, а не граждане. Мультикультурализм без предложения гражданства [курсив наш. – В. С.] есть почти без вариантов рецепт исключения и рационализации исключения». [220]
219
Малахов В. С. Иммиграционные режимы… C. 61.
220
Кимлика У. Указ. соч. С. 454.
Как выяснилось уже в начале нового века, эта политика породила ряд крайне серьезных проблем. Прежде всего, стало ясно, что наличие большой группы постоянных жителей, подчиненных власти государства, но не имеющих гражданства, создает нечто вроде кастовой системы, подрывающей демократические устои государства и формирующей атмосферу напряженности и отчуждения в обществе. Социологические опросы показывали, что за 55 лет (особенно в последние 15 лет) волны иммиграции вызвали у большинства немцев желание отгородиться «от всего этого». Тогда же развернулся непростой процесс объединения двух Германий. Как пишет немецкий исследователь К. Беллестрем: «Когда в 1989 г. в ГДР люди на больших площадях скандировали: “Мы – единый народ!”, прежде всего молодые граждане Федеративной Республики задавались вопросом, чего же хотят эти иностранцы? А когда экстаз от воссоединения уступил место будням увеличившейся Германии, стали слышны голоса, которые подчеркивали отличия и чуждость новых граждан. Говорилось, что они коммунисты и атеисты, говорят по-саксонски и стоят нам очень дорого». [221] Не случайно в речевом употреблении закрепились характеристики «осси» и «весси», причем слово «осси» имеет явно негативные коннотации, о чем свидетельствует появление производных слов: Jammerossi – «жалкий восточный нытик» и Besserwessi – «всегда все лучше умеющий и преуспевающий немец с запада». [222]
221
Беллестрем К. Сколько плюрализма может вынести человек?: К вопросу о вызове коммунитаристов либерализму // Глобализация и столкновение идентичностей: Междунар. интернет-конференция. 24 февраля – 14 марта 2003 г.: Сб. материалов / Под ред. А. Журавского, К. Костюка. М., 2003. С. 280, 275.
222
См.: Трошина Н. Н. Проблемы национально-культурной идентичности в политическом дискурсе объединенной Германии (языковой аспект) // Политическая наука. Политический дискурс: история и современные исследования: Сб. науч. тр. № 3 / Отв. ред. и сост.: В. И. Герасимов, М. В. Ильин. М., 2002. С. 178.
Отрезвление восточных немцев наступило несколько позже, и сегодня большая часть бывших граждан ГДР («осси») ощущает себя отнюдь не равноправными с «весси» в экономическом, социальном, моральном и политическом плане. В дискуссии о немецкой национальной идентичности появляется понятие «стена в голове», которая осталась в сознании немцев и после падения Берлинской стены и которая определяет ментальные различия между восточными и западными немцами. Сегодня уже ясно, что послевоенный раскол страны не только означал появление на немецкой земле новых геополитических и социально-экономических реалий, но и действительно повлек за собой трансформацию идентичностей. Именно поэтому процесс реинтеграции двух германских обществ так долог и мучителен.
В то же время, как отмечают исследователи, «в большинстве так называемых “новых федеральных земель” (т. е. на территории бывшей ГДР) количество мигрантов принципиально ниже, чем в большинстве “старых”, а активность бритоголовых там выше». [223] Действительно, именно восточные земли пережили в 1990-е гг. подъем правого радикализма, который получил достаточно простое объяснение. Хотя в течение первого десятилетия в бывшую ГДР было вложено более 1 трлн марок, ожидаемого благоденствия не наступило. Восточные немцы почувствовали себя людьми второго сорта, что выразилось «в зарплатах и пенсиях, которые оказались вполовину меньше, чем у западных собратьев, в растущей безработице, в дороговизне жилищных условий, в потере многих культурных ценностей и навыков, в утрате жизненной перспективы и уверенности в завтрашнем дне и т. д.». [224] С одной стороны, именно эти причины привели к тому, что уже к середине 1990-х гг. половина восточных немцев была недовольна системой Федеративной Республики Германии, а каждый пятый желал возвращения к старой системе ГДР. [225] С другой стороны, начался поиск кандидатов на роль «козлов отпущения» и «внутренних врагов», для многих представителей восточногерманской молодежи ими и стали турецкие иммигранты.
223
Малахов В. Понаехали тут… С. 110–111.
224
Сухоруков С. Р. Западные и восточные земли Германии: проблема объединения // Регионы и регионализм в странах Запада и России / Под ред. Р. Ф. Иванова. М., 2001. С. 130.
225
Зонтхаймер К. Федеративная Республика Германия сегодня. М., 1996. С. 316.
Пришедшее к власти в 2005 г. правительство большой коалиции (Христианский демократический союз – Социал-демократическая партия Германии), вынужденное искать новые решения по эффективной адаптации иммигрантов (прежде всего, мусульман), выбрало стратегию их аккультурации. Уже при вступлении на пост канцлера Ангела Меркель заявила о неприемлемости таких противоречащих «немецкой руководящей культуре» (Leitkultur) страны черт исламского образа жизни, как неравноправие мужчин и женщин, принудительные договорные браки, возможность совершения убийств во имя чести и др. Так она ввела в политический оборот понятие Leitkultur, до этого считавшееся неполиткорректным, а в последующих выступлениях обозначила набор жестких требований для всех проживающих в стране иммигрантов, претендующих на статус граждан: независимо от принципов и предписаний, диктуемых их конфессиональной принадлежностью, они должны признавать верховенство норм Основного закона ФРГ, говорить на немецком языке и придерживаться ценностей «руководящей культуры». Немецкое правительство отказалось от принципа невмешательства в дела религиозных сообществ и стало предпринимать попытки повлиять на внутреннюю жизнь исламских общин страны.
Реализовывать на практике новую политику в отношении иммигрантов призваны новые федеральные и региональные институты. На уровне страны интеграционные программы земель и коммун координирует Федеральная служба по делам мигрантов и беженцев. Прежде всего, для иммигрантов организуются обязательные интеграционные курсы, финансируемые из федеральной казны. Программа курсов (630 ч) предполагает изучение немецкого языка, посещение лекций по истории, культуре, о политических ценностях и правовом порядке в Германии. Курсы обязательны для всех групп иностранцев независимо от страны происхождения. В отношении иммигрантов, не желающих посещать эти курсы, предполагается применение административно-правовых санкций, ограничивающих возможность их длительного пребывания в стране. Кроме того, организованы и специальные курсы для женщин-иностранок с целью облегчить их социально-культурную адаптацию.
Для реализации нового политического курса был учрежден в 2005 г. пост министра по вопросам интеграции и иммиграции, в 2006 г. – Высший совет по вопросам интеграции всех общественных групп. В сентябре 2006 г. для решения проблем в отношениях с немецкими мусульманами была учреждена Германская исламская конференция. В состав этого органа вошло по 15 представителей от каждой стороны. К диалогу приглашены представители и других конфессий. Задача – разобраться, как принципы ислама, определяющие поведение и религиозную практику мусульман, могут быть приведены в соответствие с Основным законом страны, возможно ли, и если да, то каким образом, организовать исламское сообщество так, чтобы оно соответствовало требованиям законодательства ФРГ о религиозных институтах, обсудить направление развития модернизированного ислама в Германии. Рабочие группы конференции должны выработать рекомендации по следующим проблемам: немецкий правопорядок и консенсус по вопросам ценностей; уроки ислама в немецких школах для всех учащихся и на немецком языке; обязательное для всех иммигрантов изучение немецкого языка и посещение интеграционных курсов по основам немецкой культуры; совместное образование мальчиков и девочек (против чего выступают многие родители детей-мусульман); получение образования имамами на территории ФРГ (такое выражение нашла реакция на то, что многие имамы, прибывшие из исламских стран, оказывались так называемыми проповедниками ненависти по отношению к европейцам – христианам и иудеям). [226] Пока 2500 мечетей Германии управляются и финансируются из Турции, а проповедники приезжают в Германию в командировки на 3–4 года. (Впрочем, та же проблема существует во Франции, Италии, Испании и других странах Западной Европы, где в мечети поступает финансирование из-за рубежа и служат проповедники из Саудовской Аравии, Алжира, Египта, Ливии и т. д.) Одновременно отменена так называемая религиозная привилегия для общественных организаций и объединений, в соответствии с которой экстремистские организации могли маскироваться под религиозные сообщества, а последние по закону нельзя было запретить.
226
Bundesministerium des Innern: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.bmi.bund.de/cln_012/nn_370428/Internet/Content/Themen/Rirchen_und_Religionsgemeinschaften/PolitischeZiele/Islam_in_Deutschland_Id_19129_de.html.
В рамках реализации этой программы приобщения иммигрантов к немецкой руководящей культуре введено преподавание ислама на немецком языке в ряде немецких школ (о том, насколько важна эта мера, говорит то, что уже сегодня в некоторых школах страны доля иностранцев составляет более 90 %). Преподаватели ислама будут получать образование в немецких университетах. Считается, что в результате детям из мусульманских семей будут предложены трактовки ислама в рамках свободного демократического порядка, принципиально отличающиеся от того, что они узнают в так называемых школах Корана, существующих при мечетях. [227] Сегодня немецкие власти разрабатывают контракт об интеграции, который будут подписывать все, кто претендует на проживание и работу в Германии. Для этого им придется признать равенство полов, свободу слова и выучить немецкий язык.
227
См.: Погорельская С. В. Мусульмане… С. 161, 164–165.
Ответом на новую политику немецкого правительства стало объединение в марте 2007 г. четырех крупнейших исламских организаций ФРГ (Турецко-исламского союза религиозных учреждений, Исламского совета ФРГ, Центрального совета мусульман Германии и Союза исламских культурных центров) в Координационный совет мусульман Германии. Ключевые проблемы, которые призван решать Совет, – это признание ислама в качестве корпорации публичного права (возможность получить финансовые льготы и другие преференции) и защита интересов мусульман перед государством. Однако существует опасность, что ключевые позиции в Координационном совете захватят радикальные исламисты. Эта опасность велика уже потому, что лидеры иммигрантских меньшинств, как правило, никак не связаны демократическими процедурами. Факторы, определяющие их доминирующую роль в иммигрантском сообществе, – это либо экономическое влияние, либо политический радикализм, привлекающий внимание молодой и наиболее активной части сообщества. «И в том, и в другом случае демократические процедуры, выявляющие лидеров и политические предпочтения, не применяются. Между тем неформальные лидеры сообщества, в силу самого факта своего влияния через социальные сети на общественное мнение представителей меньшинства, становятся естественными партнерами официальных властей – в случае мирного развития событий, или центром противоборства – в случае конфликта». [228] Итак, чаще всего власти западных демократий вынуждены иметь дело с недемократическими организациями и лидерами.
228
Сергеев В. М. Демократическое правление: Деконструкция понятия / Под ред. М. В. Ильина. М., 2001. С. 41–58.
Кроме того, публичное недовольство по поводу новой интеграционной политики ФРГ высказал и премьер-министр Турции Реджин Эрдоган. В феврале 2008 г., во время официального визита, он обещал многотысячному собранию представителей турецкой общины ФРГ поддержку в создании турецкоязычных школ для противостояния «проводимой правительством ассимиляции». На ответное заявление канцлера Ангелы Меркель о том, что интеграция подразумевает усилия иммигрантов в плане аккультурации и что определять политику в отношении граждан турецкой национальности будет она, а не ее турецкий коллега, последовали негативные комментарии мусульманских организаций ФРГ, лидеры которых отмечали, что не чувствуют себя находящимися под юрисдикцией бундесканцлера, подвергаясь постоянной дискриминации из-за отказа изменить своей культурной идентичности. [229]
229
См.: Пинюгина Е. В. Мусульманское… С. 197.