Мумия, или Рамзес Проклятый
Шрифт:
Семь часов.
Джулия стояла в гостиной перед зеркалом Она надела длинное бальное платье с глубоким декольте. Оно никогда не нравилось Рамзесу, но что делать: другой подходящей одежды для этого безумного мероприятия просто не было. Она видела в зеркале Эллиота, который застегивал у нее на шее жемчужные пуговки.
Эллиот всегда выглядел более элегантно, чем другие мужчины. Подтянутый, привлекательный даже в свои пятьдесят пять лет. Белый фрак с белым галстуком сидел на нем так естественно, словно был его повседневным костюмом.
Как ужасно,
– Значит, мы как ни в чем не бывало надеваем эти красивые перышки, чтобы исполнить ритуальный танец?
– Запомни: пока его не арестовали, что просто невозможно, мы имеем полное право предполагать, что он невиновен. А вести себя так, будто он виновен.
– Неужели вы не понимаете, что это чудовищно?
– Но это необходимо.
– Ради Алекса – да. Но Алекс почему-то даже не удосужился позвонить нам за весь день. Что касается меня, мне как-то все равно.
– Тебе нужно вернуться в Лондон, – сказал Эллиот. – Я хочу, чтобы ты уехала в Лондон.
– Я всегда буду любить вас. Вы словно одной со мной крови, правда, вы всегда были родным для меня человеком. Но теперь то, чего вам хочется, не имеет никакого значения.
Джулия повернулась к нему.
Только сейчас, вблизи, она заметила, какой у него усталый вид. Он очень постарел – так же, как мгновенно состарился Рэндольф, услышав о смерти Лоуренса. Он был красив, но в его облике появилось что-то трагическое: обычное лукавство сменилось философской печалью.
– Я не могу вернуться в Лондон, – сказала Джулия, – но Алекса на этот поезд я посажу.
«Уничтожь эликсир».
Он стоял перед зеркалом. На нем была приличествующая предстоящему походу одежда, найденная в чемодане Лоуренса: черные брюки, туфли, ремень. Он смотрел на собственное отражение. С самого отъезда из Лондона он ни разу не снимал с себя пояс с монетами. В полотняных кармашках поблескивали пузырьки.
«Уничтожь эликсир. Больше никогда не используй его».
Он достал жесткую белую рубашку и осторожно надел ее, с трудом управляясь с идиотскими пуговицами. Вспомнил мрачное, усталое лицо Эллиота Саварелла. «Уговорите Джулию вернуться в Лондон – на то время, пока все это не закончится».
За окнами лежал Каир – такой же шумный, как все современные города. Подобного грохота Рамзес никогда не слышал в старые времена.
Где ее носит, эту темноволосую царицу со злобными голубыми глазами? Он снова вспомнил ее – как она вздыхала в его объятиях, как запрокидывала голову. То самое тело. «Люби меня!» – крикнула она, точно так же, как много лет назад, и выгнула спину, словно кошка. Он вспомнил ее улыбку – улыбку незнакомки.
– Да, мистер Алекс, – сказал в телефонную трубку Уолтер, – в номер двести один. Я сейчас же принесу ваш костюм. Позвоните, пожалуйста, своему отцу в номер мисс Стратфорд. Ему не терпится услышать вас. Он волнуется из-за того, что не видел вас целый день. Было столько всего, мистер Алекс…
Но связь уже прервалась.
Уолтер
Клеопатра стояла у окна Она оделась в роскошное бальное платье цвета чистого серебра, похищенное из магазина той бедняжки. Несколько рядов жемчуга украшали грудь. Клеопатра никогда не делала высокой прически – волосы черной волной свободно спадали на плечи, все еще влажные после ванны. Ей это нравилось. Горькая улыбка блуждала на ее губах: она снова почувствовала себя маленькой девочкой, вспомнила, как бегала по дворцовым садам, укрываясь волосами, будто плащом.
– Мне нравится твой мир, лорд Алекс, – сказала она, наблюдая за мигающими огнями Каира, над которым нависло бледное вечернее небо. Звезды совсем потерялись над этим удивительным заревом огней. Даже фары проезжающих по улицам машин казались ей восхитительными. – Да, мне нравится твой мир. Мне нравится в нем все. Мне хочется иметь власть и деньги в этом мире и чтобы ты был рядом со мной.
Она обернулась. Алекс смотрел на нее такими глазами, словно она обидела его. В дверь постучали. Но Клеопатра не обратила внимания на стук.
– Дорогая, эти вещи не всегда сопутствуют друг другу в моем мире, – сказал юноша. – Земли, титул, образование – этим я владею. Но денег у меня нет.
– Не беспокойся, – вздохнула она с облегчением. – Деньги будут, об этом я позабочусь. Деньги – это не проблема для того, кто неуязвим. Но сначала мне нужно свести счеты кое с кем. Я должна наказать того, кто меня обидел. Мне нужно взять у него… то, что он отнял у меня.
Снова постучали. Словно очнувшись, Алекс оторвал от нее взгляд и подошел к двери. Слуга принес его вечерний костюм.
– Ваш отец уже ушел, сэр. Билеты оставлены в ячейке с вашим именем.
– Спасибо, Уолтер.
У него почти не осталось времени, чтобы одеться. Закрыв дверь, Алекс снова посмотрел на свою царицу – печально и вопрошающе.
– Не сейчас, – поцеловав его в щеку, сказала она. – Мы ведь можем использовать и эти билеты, да? – Она взяла с туалетного столика два билета, украденные у бедного паренька, два билета с надписью «на одну персону».
– Но мне хотелось бы познакомить тебя с отцом и вообще со всеми. Я хочу, чтобы они увидели тебя.
– Конечно, конечно, мы обязательно познакомимся. Но сначала давай просто побудем в толпе, вдвоем. Подойдем к ним, когда захочется. Ну пожалуйста…
Алекс хотел было возразить, но она уже целовала его, гладила по волосам.
– Позволь мне рассмотреть со стороны твою бывшую возлюбленную, Джулию Стратфорд.
– О, теперь все это не имеет никакого значения, – пожал плечами Алекс.
Глава 8
Еще один дворец «нового времени» – оперный театр, где полным-полно увешанных украшениями женщин в бальных нарядах всех цветов радуги и элегантных мужчин, одетых в белое с черным. Как это смешно: носить цветное – привилегия женщин. А мужчины носят подобие формы – их не отличишь друг от друга Клеопатра прищурилась: от пестроты нарядов зарябило в глазах.