Мумия, или Рамзес Проклятый
Шрифт:
Он сделал это! Обратного пути нет. Эллиот посмотрел в лазурную пустоту над головой и издал радостный крик. Ему не нужно было, чтобы кто-нибудь услышал его: этим воплем он просто выразил свой восторг.
Они в обнимку стояли на палубе, греясь в лучах жаркого солнца Джулия чувствовала, как волшебное снадобье проникает в ее кожу и волосы. Она чувствовала вкус любимых губ на своих губах. Они начали целоваться, как не целовались никогда раньше. Страсть была той же, но теперь ее сила и ее жажда сравнялись с его неутолимым желанием.
– Теперь ты моя, Джулия Стратфорд, – прошептал он. – Моя царица навеки. И я твой. Твой навсегда.
– Какие чудесные слова, – прошептала она, улыбаясь почти печально. Ей хотелось запомнить эту минуту, запомнить взгляд его голубых глаз.
Потом они стали ласкать друг друга медленно и страстно.
Глава 11
Молодой доктор схватил свой чемоданчик и побежал в госпиталь. Рядом с ним, топая бутсами, бежал молодой солдат.
– Просто кошмар, сэр, очень глубокие ожоги, сэр, ее нашли на самом дне грузовой платформы товарного поезда. Не представляю, как она ухитрилась выжить.
Что, скажите на милость, он сможет сделать для нее в этой забытой Богом дыре, в джунглях Судана?
Хлопая дверями, доктор промчался через весь госпиталь и ворвался в палату.
Подошедшая к нему сиделка покачала головой.
– Ничего не понимаю, – громким шепотом произнесла она, кивая в сторону койки.
– Я осмотрю ее. – Доктор откинул москитную сетку. – Надо же, не вижу никаких ожогов.
Женщина спокойно спала; ее черные волнистые волосы разметались по белой подушке, словно в этой палате, жаркой, как преисподняя, веял легкий ветерок.
Честно говоря, доктор никогда не видел такой красивой женщины, а если и видел, то не мог вспомнить. На нее было больно смотреть – так она была прекрасна.
Это не красота точеной китайской куклы, нет, хотя черты лица правильные, в них чувствовалась порода. Волнистые волосы, разделенные пробором, были похожи на огромную сверкающую темную пирамиду.
Когда доктор подошел к койке, женщина открыла глаза. Поразительно! Глаза у нее оказались небесно-голубого цвета. Потом произошло чудо. Она улыбнулась. Глядя на нее, доктор почувствовал слабость. Наум ему пришли слова «рок» и «судьба». Но кто она, скажите на милость?
– Какой вы красивый, – прошептала женщина. Прекрасное британское произношение.
Из наших, подумал доктор и тут же проклял себя за снобизм. Но этот голос явно принадлежал аристократке.
Сиделка что-то промямлила. За ее спиной шептались какие-то люди. Доктор пододвинул к койке походный стул и сел. Осторожно приподнял белую простыню над полуобнаженной грудью.
– Принесите этой женщине какую-нибудь одежду, – приказал он, не глядя на сиделку. – Знаете, вы так напугали нас. Все подумали, что вы сильно обожжены.
– Правда? – прошептала женщина. – Они были так добры, что помогли мне. Меня придавило. Было так трудно дышать. Я находилась во тьме.
Она зажмурилась, глядя
– Помогите мне встать и выйти на свет, – попросила она.
– О, не стоит так торопиться, вы еще очень слабы.
Но, убежденная в своей правоте, она села и стала заворачиваться в простыню, сооружая из нее подобие платья. Четко очерченные дуги бровей придавали лицу волевое выражение, и доктор почувствовал, как внутри его нарастает возбуждение.
Задрапированная в белую простыню, с обнаженным круглым плечом, она выглядела как богиня. Снова на ее лице сверкнула улыбка – и доктор совсем растаял.
– Послушайте, вы должны сказать мне, кто вы. Мы дадим знать вашей семье, вашим друзьям.
– Выйдите со мной на улицу, – попросила она вместо ответа.
Взяв ее за руку, доктор, не раздумывая, последовал за ней. Пусть себе шепчутся! Пусть себе рассказывают байки, что она будто была похожа на кусок обгорелого мяса. Эта женщина абсолютно здорова! Неужели весь мир спятил?
Женщина пересекла пыльный двор и вывела своего спутника через ворота в маленький садик, который принадлежал лично ему, а вовсе не пациентам, толпившимся у дверей его кабинета и лежащим в постелях.
Она опустилась на деревянную скамейку. Доктор сел рядом. Откинув со лба черные волосы, женщина запрокинула голову и посмотрела на раскаленное небо.
– Вам вредно находиться на такой ужасной жаре, – сказал доктор. – Особенно если вы обгорели. – Какая глупость! Ее кожа была чиста и свежа, щеки пылали румянцем. Самое здоровое создание на свете. – Кому все-таки сообщить о вас? – сделал он вторую попытку. – У нас есть телефон и телеграф.
– Не забивайте себе голову ерундой, – сказала женщина, взяла его за руку и стала нежно поигрывать пальцами.
Доктору стало стыдно – так взволновала его эта простая ласка. Он не мог отвести взгляд от незнакомки: от ее глаз, от ее губ. Он видел под простыней ее затвердевшие соски.
– Да, у меня есть друзья, – мечтательно произнесла она. – С ними нужно встретиться. Нужно свести счеты. Лучше расскажите мне о себе, доктор. И об этом месте.
Хотелось ли ей поцеловать его? Вряд ли. Но у него не было намерения отказываться от этого удовольствия. Он наклонился и дотронулся до ее губ. Его не волновало, что кто-нибудь может их увидеть. Он обвил ее руками, прижал к себе, поразившись тому, что она сразу же сдалась и прильнула к его груди своей жаркой грудью.
Еще секунда – и он потащит ее в постель, даже против ее воли. Но, похоже, она и не собирается сопротивляться.
– Зачем спешить, зачем сообщать обо мне кому-то? – прошептала незнакомка и просунула руку ему под рубашку.
Они поднялись и направились прямо по клумбе с ирисами к его спальне. Женщина встала, словно не могла больше ждать. Тогда он приподнял ее и понес на руках.
Грешник, злодей – ну и пусть. Он уже не мог остановиться. Незнакомка прижалась губами к его рту – и доктор чуть не упал, перешагивая через порог. Уложив женщину на матрац, закрыл ставни. Пусть все идет к черту!