Мумия из семейного шкафа
Шрифт:
— Почему не заходите?
— Да вот, спит ваш товарищ. Не знаем, будить его или нет?
— О! Надо же! Договорились, что сегодня ни капли, а он опять наклюкался под завязку, — возмутился напарник Васильева, как будто по жизни был трезвенником и сам в данный момент не пребывал в таком же состоянии.
Хотя нет, отличие между двумя санитарами бросалось в глаза. Васильев лежал, а этот стоял, опершись о стеночку, и к тому же мог говорить, а вот с Александром, я уже сомневалась, сможем ли мы сегодня побеседовать.
— Женщины, вы за покойником? — окликнул нас мужчина, только что вошедший в морг.
«Вот он-то точно врач», — подумала я, разглядывая пожилого доктора. Свежий халатик, усталый взгляд сквозь затемненные стекла в немодной оправе и никакого похмельного запаха.
— За покойником? — повторил вопрос патологоанатом. — Одежду принесли?
— Нет.
— А разве вы не за Петровым Иваном Кузьмичом приехали?
— Нет, мы не за Петровым. Нам нужен Васильев.
— Васильев?
— Да, нам его посоветовали знакомые. Он им бабушку бальзамировал, — начала врать Алина и с ходу попала в точку.
Доктор переспрашивать, чем занимается в свободное время санитар с институтским дипломом, не стал. Наверное, так и было — Васильев делал последний макияж усопшим.
— А разве его в кабинете нет? — удивился он, почему это мы так долго стоим на пороге.
— Есть, но… — мы несколько замедлили с ответом, не зная, как охарактеризовать состояние Васильева.
Доктор подошел к нам ближе. Напарник Васильева спрятался за наши спины и, чтобы шеф не учуял запашок, отворачиваясь в сторону, сказал:
— Спит Сашок. Будить, Петр Игнатьевич?
— Как это спит?! Он должен был документ об экспертизе подготовить.
Петр Игнатьевич подошел к столу и потряс Васильева за плечо. Рука соскользнула со стола и плетью повисла вдоль тела, голова без движения продолжала лежать на стопке бумаг.
Теперь на спящего человека Васильев похож не был. Петр Игнатьевич двумя пальцами поискал на шее пульс, не найдя, заглянул Васильеву в глаза. Мне стало жутко — еще один покойник. Шеф Васильева аккуратно взял со стола флакон, поднес к носу, затем поставил флакон на прежнее место. Заметив на столе листок бумаги, в руки брать не стал, прочитал так.
— Дурак, — с сожалением в голосе сказал Петр Игнатьевич и вытащил из кармана мобильную трубку.
С полицией он говорил по-свойски, как будто всех знал и все знали его. Закончив разговор, он обратился к нам:
— Прошу прощения, но вам придется некоторое время побыть здесь. Таков порядок. Идемте, пока не приехала полиция, посидите у меня в кабинете.
— А что с Васильевым? Он жив? — заранее зная, какой будет ответ, спросила я.
Петр Игнатьевич мне даже отвечать не стал, молча конвоировал нас в свой кабинет.
— Располагайтесь. Диван, кресла в вашем распоряжении. Чай, кофе? Конфеты? — спросил он.
Мы, конечно же, отказались — пить в морге чай совершенно не хотелось и уж тем более закусывать конфетами.
— А у вас кто умер? — полюбопытствовал Петр Игнатьевич.
— Никто, — кратко и вполне честно ответила Алина.
Она могла бы соврать про бабушку или какую другую родственницу, но хорошо понимала, скоро здесь будут люди из полиции, а они обязательно проверят ее слова и уличат во лжи.
— Зачем же вам тогда понадобились услуги Васильева? — удивился Петр Игнатьевич.
— На всякий случай. Думали, придется когда-нибудь воспользоваться. Знаете, женщина и после смерти остается женщиной.
— Странно, обычно при жизни люди мало задумываются о том, как будут выглядеть после смерти. Я так понимаю, на здоровье вы не жалуетесь. Вы прекрасно выглядите. Мой вам совет: не забивайте себе голову разными глупостями.
— А кто вам сказал, что мы хотим сами воспользоваться услугами специалиста посмертного макияжа? — возмутилась Алина, меньше других думавшая о своей смерти, она-то жить еще собиралась не один десяток лет. Но мысль заранее обсудить со специалистом свою внешность в гробу ей все же понравилась. — Скажите, а кроме Васильева, вы кого-нибудь порекомендовать можете?
— Если у вас никто не умер и вы умирать в скором времени не собираетесь, зачем вам услуги нашего специалиста?
Мы попали в неловкое положение. Надо было как-то объяснить наш визит. Через несколько минут приедет полиция, и им вообще покажется бредом идея знакомства с Васильевым, чтобы потом, впоследствии, воспользоваться его услугами.
И тут Алина вспомнила наш недавний визит к нашему парикмахеру Вене Куропаткину. Именно он подкинул нам идею о похоронном бюро.
— Петр Игнатьевич, дело в том, что у нас частное похоронное бюро «Последний приют». Венки, гробы, надгробия. Хотели включить в перечень услуг посмертный макияж. Через знакомых вышли на Васильева, нам рекомендовали его как хорошего специалиста в этой области. Думали предложить ему сотрудничество с нашей фирмой, но, как видно, опоздали.
— А, тогда понятно. Конкуренты, значит.
— Да какие там конкуренты? Копеечку зарабатываем, — вставила в разговор свое слово Степа.
— Да знаю я вашу копеечку, — махнул на нас рукой Петр Игнатьевич. — Мы берем с родственников по государственным расценкам, а вы три шкуры сдираете.
— Так у вас клиентов полный морг. Умер пациент, его тут же на конвейер, а мы обслуживаем только тех, кто дома умер. И то не всякие родственники желают привести бабушку в надлежащий вид, чтобы подружки-старушки позавидовали.
— Да что теперь об этом говорить? — подхватила я. — И так мало специалистов в этой области было, а стало еще меньше.
— Петр Игнатьевич, как получилось, что Васильев умер? Он ведь не старый. Болел, что ли? — спросила Степа.
— Болел, — подтвердил Петр Игнатьевич. — Алкоголизм раньше считался дурной привычкой, теперь это болезнь. А вообще не повезло в жизни парню.
— Ой, расскажите, все равно полицию ждем.
— Я плохой рассказчик.
— И все-таки. Душе Васильева приятно будет, если вы о нем вспомните.