Муравьиный мед
Шрифт:
– Пятерых стражников тут Тирух потерял, не считая того с разорванной шеей, – поджал губы жрец Казик.
– Однако кожаных теней порублено десятка четыре! – удивился Свон. – Он что, и правда, очищать Суйку сюда пришел? Как это ему удалось?
Айра перешагнула через труп одного из стражников, наклонилась к порубленным в черное месиво теням. А ведь жаль будет потерять Тируха в Суйке. Паренек-то мгновенно сплел заклинание белого пепла. И хорошо сплел. Неужели сумел побороть судорогу страха, которая вышибает из головы все, замещая ужасом? Видели стражники нападавших, потому и потеряли только пятерых.
– Четверо с ним осталось? – спросил Казик.
– Трое, – жестко бросила Айра и обернулась к десятнику: – Сач! Идти за мной и жрецами след в след. Обнажить мечи! Слушать и нюхать! Любой шорох, любой запах могут оказаться шорохом и запахом смерти. Эти твари невидимы, пока целы!
– Почему трое? – не понял Казик.
– Один там, – махнула рукой вдоль улицы Айра. – Скорее всего, смотритель. Когда сеча началась, он побежал туда, там выход есть в первый круг.
– И что же? – нахмурился Свон.
Айра покачала головой. Она видела все словно наяву. Вот воздух наполнили хлопья пепла и выдали нападавших. Воины выхватили мечи. Наверное, и Тирух помахал посохом. А смотритель струхнул. Обезумел от ужаса. Он ведь во втором круге с тенями не сталкивался, редкие они здесь гости. Вот и побежал дальше по улице. Недолго бежал, шагов тридцать, потом проваливаться начал в камень, как в трясину. Понял это, только когда по пояс провалился. Завизжал, наверное, тут и сквасился. Надулся пузырем и лопнул. Впрочем, ни капли от чудовища не ушло.
– Течень болотный там, – махнула рукой Айра. – Слышали о таком?
Крепче стиснули жрецы в руках посохи. Голова отказывалась верить, что лежит перед ними прозрачным пластом воплощенный кошмар. Дикая магия, которая способна на время превращать камень, воду, здания, землю в морок, в котором тонет всякий, живой или мертвый, которого ночная магия Суйки заставляет идти в сторону пади. Тонет и растворяется, как соль в воде.
– Нам туда. – Айра махнула жезлом в сторону ворот третьего круга. – А ведь беглецы не просты… Девчонка, кажется, не проста. Всю погань за собой оставила непотревоженной. Удружила Тируху работкой.
Своды проездного двора были закопченными до черноты. Обугленной бахромой свисали останки четырех рыгв.
– Вот и огненная стена, – кивнул Казик. – Хорошо, хоть этому научил Арух своих учеников.
– А беглянку нашу вроде бы ведьма деревенская учила, – усмехнулся Свон, поднимая с камней глиняные черепки. – Смотри-ка, Казик, это же морок травяной! Похоже на огненный сглаз. Да еще с приморозом! Давно я деревенской магии не видел. Напрасно Ирунг опасается беглянки, если она чужими глинками пользуется!
– Не суди, пока не поймешь! – отрезала Айра. – Относись к сопернику как к равному, иначе сожалеть будет больно.
– Не учи нас, потаскушка! – зло прошипел Казик. – Ты еще не колдунья! Ты всего лишь ученица Синга, которого Арух самого натаскивать перестал только год назад. Из грязи поднял… И ты из грязи!
Рассмеялась Айра. Сдержала себя, не стала конфузить жрецов. И то верно, какая она колдунья? И жезл у нее простенький, из черного дерева – ни набоек, ни инкрустации на нем нет. И одежда дешевая. И ни один храм Скира не может она назвать своим домом. И за спиной у нее не толстый и важный Ирунг, а поднятый из грязи Синг и пронырливый противный Арух. Только старшей в отряде она неспроста.
– Первым хочешь пойти? – с усмешкой спросила Казика.
Не дала ему ответить, подцепила за больную жилку:
– Или смелости в храме Сади не учат? Я смотрю, ваша танцовщица, которую вы при мне два дня грязью поливали, смелее вас!
– Сач! – остервенело прохрипел Казик. – Десять воинов за мной! Шаг в шаг ступать!
– Чуга! – Айра придержала за руку второго десятника. – Что Ирунг сказал? Кому подчиняться? Может Казик вести воинов?
– Может, – недовольно процедил Чуга, потому что уже видел на широкой улице меж разрушенных зданий то ли пятна крови, то ли лохмотья одежды. – Ирунг сказал, чтобы жрецов мы слушали, если…
– Если? – переспросила Айра.
– … если ты будешь делать глупости. – Чуга выпятил грудь.
– Бросить вас всех здесь, – с досадой прошептала Айра и обернулась к Свону: – Ты-то хоть умнее будь. Веди остальных воинов не ближе десяти шагов вслед за первой группой. Понятно?
– А ты как пойдешь? – зло прищурился Свон.
– За вами, – поморщилась Айра.
Не хотела она гибели стражников, но что делать, если свинья сама на нож прыгает? Не телом же своим лезвие прикрывать? Так и вышло. Правда, не думала Айра, что так быстро два десятка воинов в пыль сотрутся. Через сто локтей трое от отряда остались. Айра, Чуга и Свон. Казик вытащил из мешка горсть камней и двинулся вперед, бросая их и определяя путь. Или он считать до восьми не умел, или плохо манускрипты учил. Восемь камней можно бросить. Восемь раз можно костяную мельницу обмануть. На девятый получишь сполна. И когда Казик наступил на плиту, на которой девятый камень не рассыпался в пыль, сам колдун обрушился на дорогу бесформенной кучей, как свиной вар, налитый в бычий желудок. И пискнуть не успел. А из-под плиты стрелами выскочили серые жала и заблестели веера стремительных игл. Попадали с отрубленными ногами стражники первого отряда, кто-то отползти пытался – так не на эту, а на предыдущие мельницы напоролся. А за ними не выдержали и стражники, что со Своном шли. Рванулись обратно к воротам и тоже смерть свою нашли. Только Свон остался – так и застыл с поднятой ногой, – да Чуга. И то лишь потому, что жрец успел на десятника столбняк наслать. Короткий столбняк, только и хватило времени Свону поймать валящегося на бок Чугу, когда от всех остальных стражников одни лохмотья да мокрые пятна остались.
– Страшное место, – медленно, чужим голосом произнесла Айра. – А вот Тирух прошел его. Правда, одного воина сохранил только, двух тоже здесь потерял, но вряд ли по своей вине. Думай, Свон, думай, что Ирунгу говорить будешь. Хотя о чем это я? Тебе еще выбраться отсюда надо!
– Падаль ярмарочная! – зло прохрипел Свон. – Подстилка арухская! Вот когда тебе семнадцать стукнет, тогда и рот разевать будешь! А пока плеть по тебе плачет с крючьями железными за то, что лицо пакостное в платок не кутаешь. Или ты жрица храма? Погань портовая, вот ты кто!
– Не так все! – засмеялась Айра и теперь уж не отказала себе в удовольствии, расслабила животы застывшей на плитах парочке.
Свон даже захрипел от ненависти, посохом замахнулся, не иначе как молнией хотел поганую девчонку пронзить, только Чуга его подвел. Не ожидал бравый десятник такого конфуза. Ноги пошире расставил, да и сошел с плиты. А там уж прыгай не прыгай, костяная мельница не промахивается.
Выждала Айра, когда уползут в щели острые иглы, и пошла вперед. Не лучших магов послал с ней Ирунг, не лучших. Дело-то не в возрасте, хотя ей семнадцать как раз недавно уже исполнилось, дело в способностях и в старании. Надо все делать так, как учил Синг. Слушать так, словно ты слеп. Смотреть так, словно ты глух. Вдыхать всей грудью тяжелую вонь и разделять ее на сотни отвратительных составляющих, понимая каждую. Те же костяные мельницы, если прищуриться да сквозь камень посмотреть, словно цветы с острыми лепестками под плитами притаились. Среди них не то что пройти, пробежать можно. Непонятно только, что же это девчонка из храма Сади не шла, а ползла? И баль за ней шел как привязанный? Или сил у нее не было, или ранена, или действительно не обучена?.. И где же Тирух? А, вот и он. Неужели собственный стражник его зарубил?