Мурена
Шрифт:
Людмила шла из госпиталя домой, неторопливо шагая давно знакомой за семь лет жизни в поселке, асфальтовой дорожкой. Вспоминала Андрея. После его ухода на «Мурене» она все время думала о нем, тревожилась… Плохо спала ночами, понимая теперь, насколько он дорог ей, насколько любим. Горькое щемящее чувство беспокойства, возникшее при последнем прощании, никуда не уходило, тяжело обволакивая сердце.
Коренная москвичка, попавшая по распределению после окончания медицинского института в Мурманск, с Андреем познакомилась на вечере танцев во Дворце культуры. Он был в гражданской одежде, на удивление хорошо танцевал, и прямо-таки закружил ее в сумасшедшем вальсе, долго, не отрываясь, глядя в ярко-зеленые глаза, смотревшие на него
Воспоминания наплывали, накрывали теплой волной, яркими картинами возникая в памяти. Она перешла пешеходный мостик через протекавшую через поселок небольшую речушку Урица, и повернула к себе на улицу Заречную. Везде во дворах пятиэтажных панельных домов, в которых и проживали жители, резвились, играли, кричали и гонялись друг за другом веселые, счастливые дети, не познавшие еще пока горечи разлук с любимым человеком.
Перед глазами возникла картина: они всей семьей в отпуске, в Сочи, на горячем пляже, бегут, счастливо смеясь, брызги летят из-под ног, раскаленный песок не дает остановиться, а они все бегут, летят куда-то… Андрей красивый, загорелый, сильный. С нее не сводят глаз мужчины, но ее это нисколько не волнует. Она видит лишь его лицо, его тело, она принадлежит ему, она любит его… На глаза навернулись горькие слезы, все вокруг как-то померкло, опять стало тоскливо, очень, очень грустно.
Людмила присела на скамью, достала платок, хотела вытереть слезы, не выдержала, уткнулась в ладони, заплакала сильно.
– Неужели уже никогда она не увидит его? Вдруг он погибнет? Что будет с ней, с сыном? Как она сможет жить без него? Почему так? Зачем?..
На соседней скамейке сидела молодая, лет двадцати на вид с приятным, очень миловидным лицом, невысокая девушка. Увлеченно читала какую-то, с яркими рисунками книгу. Увидела ее, подошла неслышно, села рядом, положила легкую руку на плечо расстроенной Людмилы.
– Не надо, не плачьте, – произнесла чистым голосом. – Вас ждет большая радость… - смотрела ласково…
– Кто Вы? Я вас никогда не видела, я всех в поселке знаю. – Люся сквозь слезы глядела на незнакомую девушку, чувствуя, что постепенно успокаивается. – Как Вас зовут?
– Меня зовут Лукия. Вы меня знаете, я все время с Вами, и всегда буду с Вами, не бойтесь ничего, все будет хорошо.
– Лукия… - повторила Людмила.
– Но что с Андреем, он вернется? – смотрела с надеждой на эту удивительную светлую девушку, неожиданно возникшую в тяжелую минуту отчаяния.
– Он вернется…
Глаза Людмилы зажглись радостью.
– Он вернется, но Вы его не увидите… - Лукия поднялась.– Мне пора. А это Вам… И помните, что я всегда с Вами… - протянула книгу. – Возьмите, не отчаивайтесь больше…
И пошла, неторопливо ступая маленькими туфельками. До Люси медленно доходил смысл сказанных слов.
– Он вернется, вернется… Но, почему она не увидит его?
Закрутила головой, встала, с надеждой услышать ответ. Девушки нигде не было видно, лишь вездесущая ребятня бегала по детской площадке. Людмила вновь опустилась на скамью, слезы закапали, заструились по щекам. Она поднесла к глазам лежащую в руках книгу, и сквозь слезную пелену, прочитала название – «Молодой маме»…
Долго сидела в неподвижности, веря и не веря таинственным словам загадочной незнакомки. Да и не почудилось ли ей все это? Но нет, она держала в руках книгу, и не понимала скрытого смысла неожиданного подарка. Наконец до нее начало медленно доходить суть происшедшего. Поднялась и быстрыми шагами пошла к подруге.
У Ольги были гости – Жанна Тараканова – жена замполита, и Ира Громова. Встретили радостно, засуетились. Посадили за стол, налили вина… У Жанны Олеговны был день рождения, и решили собраться тесной компанией. Мужья были в походе, все на одной лодке, и незримые нити связывали этих женщин, жен военных моряков-подводников. Не до веселья было, все знали о мрачных предчувствиях Людмилы. Жалели ее, ободряли, сами в душе заражаясь сомнениями. Пытались отвлечься, расшевелиться… Испекли огромный торт, зажгли свечи, поздравили именинницу. Долго говорили о мужьях, детях, обсуждали произошедшие в поселке различные события. Было уютно, хорошо, спокойно как-то…
Люся не утерпела, рассказала о случившейся с ней неожиданной встрече. О том, что сказала девушка. Не выдержала, заплакала опять.
– Ну что ты, солнышко, - как заботливая мать Жанна прижала к себе ее голову.– Она ведь сказала, что вернутся, значит, вернутся живыми и здоровыми.
– Но ведь я не увижу Андрея!
– А может ты ослышалась, и тебе почудились не те слова? – Ирина подошла ближе.– Ну как это, вернется, а ты не увидишь, не может такого быть!
Глаза Людмилы засверкали, быстро наполняясь горькими слезами отчаяния:
– Никто из нас никого больше не увидит! Никто, никто, они все, все погибнут, не будет никого, не будет!..
– ее лихорадило, слезы лились нескончаемым потоком.
– Их уже нет для нас. Нет. Нет, и не будет. Никогда!.. – горестный плач переходил в безудержные рыдания…
* * * * *
Дома, восьмилетний сын Олег подошел к ней.
– Мам, что это? – в руке держал небольшой картонный прямоугольник. Людмила взяла, взглянула внимательно. На нее смотрел образ той самой незнакомой девушки – святой мученицы Лукии…
Глава 10
Над океаном сгущалась густая сумеречная мгла. Облачности почти не было, солнце уже не выходило из-за горизонта. Антарктида погружалась в зимнюю ночь. Эдуард Кривошеин стоял на ходовом мостике, наблюдая в бинокль пустынный океанский простор, с одиноко торчащей вершиной крохотного, забытого всеми острова. Шла крутая волна, ветер усилился, температура воздуха опустилась до - 6 градусов по Цельсию. «Академик Ерофеев» лежал в дрейфе, подрабатывая машиной задний ход, с трудом удерживаясь на одном месте. Корабль сильно болтало и пыталось развернуть лагом к волне. В рубке специалисты столпились возле визиров приборов ночного видения, устремленных взглядом в направлении недалекого куска суши. Аппаратура видео и фото записи приведена в полную готовность.
Откуда-то сбоку на небольшой высоте взирала грустным лицом желто-белая крупная луна. Звезды висели неподвижно, подмигивая иногда искрящимся светом. Казалось кто-то еще, из вышины космоса наблюдает за одиноким судном и поверхностью воды…
Вдруг почудилось, будто мелькнула тревожная серая тень, и остров слегка тряхнуло. Спустя несколько секунд донесся негромкий хлопок звукового удара. Командир не увидел, но приборы записали на видеопленку момент входа снаряда-болванки. Он вошел аккуратно, прямо в остывший много лет назад кратер вулкана. Через мгновение из жерла, с грохотом, на почти километровую высоту выбросило фонтан камней. Затем вырвалось огромное облако вулканической пыли. Все стихло. Но гидроакустические приборы корабля фиксировали недалекое тектоническое возмущение земли. Внутри спящего вулкана что-то недовольно ворчало и вибрировало. Изредка слышался оглушительный, усиленный мощными акустическими системами скрежет, будто бы там, глубоко внизу под землей, огромные плиты мерялись друг с другом силой.