Мурка. Королева преступного мира
Шрифт:
— Ты знаешь, у кого придется работать?
Тот кивнул, потупив взор.
— И что? Ты готов?
— Мне бы схорониться на время! Уж лучше пусть мне откусят ухо, чем снова посодют в тюрьму.
Фомка внимательно посмотрел на крепыша. Что-то смущало его в нем, но что именно — он пока не мог объяснить. Варфаламеев замер, потому что понял свою ошибку: весь люд гудел о вырванных языках, а вот об ухе информация была в газете и, причем, разово. Малограмотный народ эту новость не обсуждал. На его счастье Фомка эту оговорку пропустил мимо ушей и взял чекиста на работу.
Банда Кровавой Мэри планировала поездку, и ее люди наконец-то были освобождены от постыдного труда. Чекист старательно работал, чтобы не вызывать нареканий и между делом пытался подружиться с Фомкой. Называл его исключительно Петром, что молодому человеку очень грело душу. Варфаламеев был максимально осторожен и говорил преимущественно на отвлеченные темы. Он отметил, что главный помощник Мэри был весьма не глуп и податлив, и еще на него было не сложно влиять. С самой Мэри он старался не встречаться, ведь они виделись как-то в гостинице. Правда в тот раз он был с гладковыбритым лицом, вряд ли она узнает в косматом работяге любовника Соньки.
От Фомки Варфаламеев случайно узнал, куда именно направится банда Мэри на «гастроли». Молодой человек, будучи выпившим, случайно сболтнул секретную информацию и попросил своего друга, которому очень доверяет, держать язык за зубами. Банда уехала, и в доме стало пустынно. Каждую минуту чекист ощущал присутствие где-то рядом ненавистного Колченогого, которого никак не мог простить за то, что он сделал с Сонькой. Наблюдая, как Философ провозит калеку мимо, с огромным трудом сдерживался, чтобы не броситься и не выгрызть его хоть и стучащее, но уже мертвое сердце.
Несмотря на то, что ремонтники могли жить в усадьбе, Варфаламеев частенько отпрашивался в город.
— Тошно мне тут! — делился он по-приятельски с Фомкой. — Хоть иногда отлеживаться в лачуге моей!
— Понимаю, — говорил наниматель, не скрывая, что и сам питает ненависть к этому дому. Иногда он по-дружески подвозил Варфаламеева до города на пролетке, они все больше сближались.
— Что это за маскарад? — удивленно воскликнул Колченогий, не сразу узнав в плохо одетом сопляке Мэри.
— Я вернулась одна, — еле выдавила растерянная женщина.
— А остальные где?
— Приедут позже. Я надеюсь…
— Что произошло? — не понимая, уточнил Колченогий.
Мэри рассказала о ловушке, в которую угодила ее банда по прибытии. Их поджидали и все пошло насмарку. Кто-то знал, что она едет в город, и опережал ее, грабя магазины и отрезая языки.
— Питона больше нет в банде. Ему вспороли живот, у него вывалились кишки прямо во время выступления. Все рушится, Сережа…
Он протянул к ней руки, приглашая сесть к себе на колени. Она податливо вскарабкалась, уткнувшись носом в его шею.
— Что это за запах? — спросил Колченогий аккуратно.
— Рыбьей требухи. Это все, что я могла себе позволить. Купила у старьевщика.
Мужчина тяжело вздохнул, понимая, что у них возникли очень серьезные проблемы.
— Эй, парень! Ты не знаешь, Петр не вернулся еще? — спросил чекист, видя, как из кабинета Колченогого выскользнул юноша.
Мэри внимательно посмотрела на бородача, чье лицо ей показалось знакомым, но откуда она могла его знать, задумываться не было сил. Ей поскорее хотелось смыть с себя вонь и заснуть. Женщина пожала мальчишескими плечами и пошла прочь. Чекист смотрел ей вслед с тревогой. Ему очень не хотелось, чтобы с его новым другом случилась какая-нибудь беда.
Слухи с огромной скоростью распространялись по городу и серьезно вредили репутации Мэри. О ней говорили: «ненасытная Мэри жаждет крови!». Газеты пестрили заголовками, безжалостные выходки обсуждались на каждом углу. Местные жители дрожали, боясь, что сошедшая с ума женщина, устанет путешествовать и вернется домой. Где гарантии, что она не разнесет свой город? У Мэри появился подражатель, который вместо цветов оставлял горы трупов, лишая жертв языка. Близлежащие города захлебывались кровью, к Царю на поклон потянулись вереницы ходоков, молящие остановить разбушевавшуюся тигрицу.
— Она не ездит на гастроли! — пояснил Колченогий, наблюдая за истерикой главнокомандующего местными преступными войсками.
— Я тебе могу поверить, но те, кто приезжает ко мне, утверждают, что виновата в этом хаосе именно Кровавая Мэри. Лысая чертовка отрезающая языки после ограбления! Да, и с ней несколько человек, скрывающие свои лики под черными масками. Ничего тебе это не напоминает? Те, кто выжил, подробно рассказали весь тот ужас, который творится во время ограблений.
— Без языка рассказали? — встрепенулся Колченогий.
— Пальцы она им оставляет — они могут писать!
— Но если бы это было правдой! Кто-то пытается уничтожить ее.
— И у него это очень хорошо получается, должен заметить! Реши эту проблему, Колченогий, не знаю каким способом, но реши! Иначе… придется… Только ее голова у врат города способна будет примирить людей с мыслью, что на самом деле кто-то перебежал дорогу почти безобидной Кровавой Мэри.
Царь сочувственно пожал плечами напоследок. Покидая тронный зал, Колченогий понимал, что у главы преступности нет выбора, и был отчасти благодарен ему за терпение. Ведь в принципе Царю ничего не стоило объявить, к примеру, награду за труп Мэри. Учитывая, что она загнана в угол, многие бы решились на охоту за женщиной, которая совсем еще недавно держала в кулаке весь Петроград.
— Я увязла, да, Сережа? — задала Мэри вопрос, в ответе на который не нуждалась. Она ждала его на крыльце несколько часов. Как только автомобиль въехал в ворота усадьбы, обеспокоенная женщина поняла, что хороших вестей не получит.
— Ты даже представить себе не можешь насколько!
— Что же мне теперь делать?..
— Нам, Мурка, нам!
Она посмотрела в глаза Философу, сопровождающему Колченогого, он был сосредоточен, но взгляда не прятал.
Мэри собрала свою команду, точнее то, что от нее осталось. В огромном зале они выглядели жалкой горсткой потерянных людей. Женщина-лидер долго не могла начать говорить, боясь, что голос ее дрогнет, и она разочарует свою банду еще больше.