Мурлов, или Преодоление отсутствия
Шрифт:
– И что требуется от меня?
– Не спешите, во вторник приезжайте ко мне, вот вам адрес, там и поговорим. А сегодня, не исключено, к вам еще может прийти дама. Не будем портить праздник. Хотя, насколько могу судить о вашем образе жизни последних недель, вам до чертиков надоели все эти ненасытные твари. Я имею в виду женщин. Я тоже устал от них, – и он неожиданно развязным движением потрепал Савву по колену. – Пойдемте к гостям. Они, наверное, жаждут омовения? Бассейн-то уже набрался?
«Хрустящая парочка» уже сидела за столом. Они склонились над тарелкой и копались
Гости меж тем изрядно нагрузились. Зам. начальника УВД Иван Иванович Гроза, глядя в стол, пел. Он вскинул голову, мутно оглядел мистера Гризли и, тыча в него вилкой, громко спросил у Саввы:
– Это мистер Гризли из Англии? Гризли – это такой медведь. Небольшой, но хищный.
Малюта взяла в пальчики косточку с тарелки и, указывая на Грозу, о чем-то с улыбкой зашептала Гризли.
Зам., у которого все мысли постоянно были заняты раскрытием преступности, а при их отсутствии – охотой, понял, что мистер англичанин – большой любитель охоты. Причем на медведей. Медведь, понятно, не лев, и до нашего охотника на львов майора Трепоуха британцу будет слабо, но охота – она, конечно, и в Англии охота. Пущай себе охотятся. Гроза встал на стул и, наклонившись над англичанином, проревел:
– А я, мистер Твистер, прошлой осенью завалил во-от такого медведя, – и он, раскинув руки, как медвежья шкура, повис над столом, поворачиваясь во все стороны. – Вот такого вот!
Гризли вопросительно посмотрел на Малюту.
– Изображает размеры преступности, с которой он ежедневно борется, – сказала та.
Мистер Гризли решил, что в России после литра водки на брата принято залезть куда повыше и доложить о своей профессиональной деятельности. Он, кряхтя, взгромоздился на стол и, раскинув руки тоже на манер медвежьей шкуры, нечленораздельно взревел.
– Изображает английскую преступность, – пояснила Малюта заму. – Она у них поменьше, чем в России, но тоже грозная.
– Это так, – согласился зам. и вдруг рявкнул. – Вижу горы и долины! Вижу реки и моря!..
– Это русское раздолье! Это родина моя! – подхватило еще пять-шесть голосов.
Гроза с Гризли слезли с трибун, чокнулись, выпили и запели каждый на своем языке и не своим голосом.
– Ну, и как у вас охота? – проорал зам.
– О-о! – ревел англичанин. – А-а!
– Конечно, климат у вас сырой! – орал, как на вокзале, Гроза. – Туманы! Смоги! Смокинги!.. Зато у нас! Все здоровое! – он закатал рукав рубашки, показывая бицепс. – Во! Железные мускулы! Железные нервы! – он постучал себя по лысой голове – голова загудела, как полый шар. – Понимаешь? Железо должно быть! Же-ле-зо! Фер-ру-ум! Фер-ру-ум здесь! Один фер-ру-ум! И ни хрена больше! Вот она, охота!
Малюта перевела Гризли, что с преступностью надо бороться железной рукой и железной логикой. Такими, как у товарища Грозы. Мистер Гризли подошел к Грозе, пощупал бицепсы, изобразив губами восхищение, похлопал его по кулаку, сжимающему вилку, и поцеловал борца с преступностью в лысину.
– У вас на десерт, случаем, не припасен фейерверк? – крикнула через стол Малюта.
– Я думаю, сударыня, нам всем больше подойдет прохладный бассейн, – ответил Гвазава.
Сизый
«Так, он уже одобряет или не одобряет мои слова, – подумал Савва и ему стало тоскливо. – Куда же запропастилась Фаина?»
– Господа! Сейчас будет сеанс очищения! – закричала Малюта. – Вода из Ганга? Айда мыться! – и первая смылась из столовой. Следом за ней, сказав Грозе «пардон», вывалился мистер Гризли. Однако до бассейна они не дошли, застряли в спальне, видимо, с целью поправить детали одежды.
Сытые и пьяные гости собрались в бассейне.
– А как мы будем купаться? – звонко воскликнула раскрепощенная двумя бутылками отменного вина невеста Еремея Буздяка.
– Голыми, Нина! Голыми! – радостно сообщил ей жених и первым стащил с себя рубашку, штаны и трусы. В бассейн прыгнуло длинное синее тело директора рекламного агентства «Все на продажу». Видел бы его дядя невесты, вице-премьер Беседин, точно сказал бы: «Прыгучий, стервец!», а мама невесты так точно всплеснула бы руками: «Худющий-то какой!»
– Может, погасим свет? – спросила Валентина Семеновна. – Кеша?
– Обойдется! – крикнул, сдирая с себя одежду, пьяный Кеша.
– Но Кеша! – растерянно и строго сказала супруга.
– Что Кеша! Кеша, Кеша, Кеша!.. Что я тебе – попугай? Раздевайся, говорю!
– А я думал: он – жвачное, – сказал Гвазава.
– Он и есть жвачное. Животное, – сказал Сизый, передернув плечами. – Сжевал три банка, пять заводов и двадцать три фирмы, включая семь муниципальных.
Последние гости яростно срывали с себя одежду, точно она душила их, и, как лягушки, прыгали в бассейн. Сизый и Гвазава смотрели на них сверху. У Саввы дернулся пару раз уголок рта.
– Вот поэтому я и хотел бы сойтись именно с вами, – сказал Сизый Гвазаве, показывая на жирные и тощие тела, мелькающие в подсветке. Он оторвал кончик пальмовой веточки, пожевал его и сплюнул в бассейн. – А вы, смотрю, не любите дорогих гостей?
– Боюсь, продешевил, – сказал Гвазава.
– Мы, собственно, можем сойтись с вами на одной информации об этом британском медведе. Как вы думаете, если бы они не застряли в спальне, они прыгнули бы сюда вместе со всеми?
– Прыгнули! – уверенно сказал Гвазава. И снова у него дернулся уголок рта. Что ж, пришла пора и дергаться.
– Вот и я думаю так же. Значит, порешили. Во вторник, тоже часа в два, приходите ко мне и приносите в клювике все, что о нем вспомните. Если потребуется что-то уточнить, съездите к нему в гости. Погостите в замке.
В это время что-то глухо треснуло, вроде как где-то протащили бревно или стали рвать мешковину. Сизый вопросительно посмотрел на Гвазаву. Но все смолкло.
– А вы вообще купаться любите? – спросил Савва больше для проформы, так как его несколько озадачил этот странный утробный треск.
– Вообще люблю. Но без этих частностей.
Тут треснуло во второй раз. Уже сильнее и дольше тащили бревно и драли мешковину.
– Вода уходит! Вот здесь! – раздался из бассейна чей-то истошный крик. Лохань наполнилась женским визгом. Мужчины уже застыли голым строем на бортике.