Мурзук
Шрифт:
– Обожди, толстопузый! – отскакивая, пригрозила девчонка. – Умрешь – черви тебя съедят!
– Ах ты!.. – начал было разозленный торговец, но осекся: заметил пробегавшего мимо Карабаша. В голове торговца мелькнула злая мысль. Он схватил со стойки кусок калача и кинул его псу: – На вот! Видала: псу дам, а ты слюни глотай!
Калач упал перед носом Карабаша.
Одним прыжком девочка оказалась рядом и как крикнет:
– Не смей!
Волкодав, уже разинувший было пасть, так и сел на задние лапы. Страшные зубы его щелкнули в пустом воздухе.
Девочка протянула
– А ты видал, жадюга: пес-то добрей тебя! – крикнула она оторопевшему от удивления торговцу.
Он никак не мог понять, почему грозный волкодав не оторвет у девчонки свою добычу вместе с пальцами. Наклонив голову набок, по-щенячьи опустив одно ухо, пес всем своим видом выражал растерянность и смущение.
Девочка внимательно на него посмотрела, оторвала от калача кусочек, кинула псу и крикнула:
– Бери!
Карабаш сорвался с места и схватил кусочек.
– Ты – мой щенуша! – уверенно сказала нищенка и смело положила ему руку на голову.
Громадный пес вдруг поднялся на задние лапы, передними пал ей на плечи и, взвизгнув, лизнул в лицо.
Так нечаянно Карабаш нашел свою хозяйку.
Часть вторая
Глава первая
Тревога
Лунной летней ночью все население степного городка было взбудоражено неистовым многоголосым лаем. Злые сторожевые псы рвались с цепей. Шавки-пустобрешки, визжа, высовывались из подворотен, готовые, в случае чего, сейчас же нырнуть назад во двор.
Собаки точно обезумели. С улицы в улицу, из квартала в квартал перелетало это безумие, широкой волной мчалось от одной окраины к другой. В несколько минут им был охвачен весь город.
От собак оно передалось другим животным. Ржали лошади, бились в стойлах, копытами в щепки кроша доски. Скрипуче ревели верблюды. Деревянными голосами кричали ишаки, мычали коровы, куры с кудахтаньем хлопали крыльями. Даже кошки в домах задирали хвосты, воинственно выгибали спины, готовясь ринуться на невидимого врага.
Люди вскакивали с постелей, в чем были бежали на двор. Их оглушал неистовый рев и крик. Хозяева кидались к своим животным. Но даже всегда спокойные коровы никого не подпускали к себе. Они бесновались и бились, охваченные ужасом перед ведомой им одним опасностью. Люди были бессильны помочь им.
Многие из горожан говорили потом, что сами испытали в эти минуты необычайно жуткое чувство. Страх носился в темноте. Невозможно было понять, откуда грозит опасность, какая она. Но что опасность близко, в этом не сомневался никто: слишком велик был ужас животных.
Вдруг в центре города раздались торопливые револьверные выстрелы. Там волной вскинулся остервенелый собачий лай – и стремительно покатился по главной улице. А через несколько минут в конце ее кто-то гулко ухнул из большого охотничьего ружья.
Вскоре после этого дикий хаос лая, рева, мычания стал заметно утихать. Первыми успокоились коровы и верблюды, за ними – ишаки и лошади. Одни шавки-пустобрешки, отважно теперь выскочив на улицу, долго еще
Люди до самого рассвета не расходились по домам. Кучками собирались они у ворот, полуодетые, взволнованно обсуждали странное ночное происшествие. В том захолустном городке жизнь протекала мирно, сонно, и всякое неожиданное событие было праздником.
Вести передавались из уст в уста, как по телефону. Через пять минут после выстрелов все уже знали, что так всполошило животных.
В город забежал волк.
В степи вокруг города волки совсем не были редкостью. У дальних хуторян и казахов они круглый год резали скотину. Зимой стаями приближались к окраинам. Но с самого того времени, когда после голода горожане снова обзавелись овчарками, ни разу не было, чтобы волк летом, да еще в одиночку, осмелился ворваться в город. На городских улицах волка ждала верная смерть.
Горожане недоумевали: что могло заставить осторожного зверя покинуть степь? Причиной тому – это всем было ясно – не мог быть голод: летом в степи много добычи всякому зверю.
Еще больше поразило воображение жителей, что волк остался невредим. Он отбился от всех собак. Трое милиционеров и один охотник стреляли в него, но безуспешно. По прямой, как стрела, главной улице зверь пересек весь город и ушел в степь.
Наконец совсем ошеломили граждан подробности встречи с волком самого вожака базарной стаи – Карабаша. Об этой встрече в один голос рассказывали двое очевидцев – ночные сторожа. Волк пробежал мимо них, но они, вооруженные одними колотушками, не решились его остановить. «За волком, – рассказывали сторожа, – целой оравой гнались собаки. То одна, то другая из них нагоняла его и набрасывалась. Но зверь оборачивался, быстро, куда попало, наносил собаке удар зубами – и прибавлял ходу. А раненая собака с воем отставала и больше уж не кидалась на него».
Сторожа видели, как впереди волка выметнулся из-за угла Карабаш, и решили, что теперь-то уж непрошеному гостю пришел конец: громадный волкодав ринулся ему навстречу и загородил путь. Однако волк и не думал сворачивать – бежал прямо. И когда он был уже в нескольких шагах от пса, Карабаш вдруг круто повернул и отскочил в сторону. Он пропустил мимо себя зверя, даже не сделав попытки его остановить.
Ночь была очень светлая, сторожа действительно могли видеть все эти подробности. Не доверять их вполне согласным рассказам нельзя было. И вот, едва только весть о странном поступке Карабаша докатилась до окраин, оттуда пополз нелепый, жуткий слух.
Темные жители окраин шептали друг другу на ухо, что пес отступил не зря: волк-де был не простой. А одна древняя старуха-знахарка – бабка Секлетея – так прямо во всеуслышание заявила, что совсем это не волк был, а нечистая сила. И тут же, хрипя и кашляя, старуха изрекла темное пророчество: быть над городом беде!
В центре города люди образованные встретили суеверный бред старухи смехом и шутками, да так, посмеявшись, скоро и забыли ту тревожную ночь и волка.
Жизнь людей вошла в привычную колею, опять потекла спокойно, однообразно и скучно.