Мушкетер и фея (сборник)
Шрифт:
– Зря старался. Это не шлем, – объяснил Джонни.
– Врешь.
– Честное слово, – печально сказал Джонни.
Шпуня задумался.
– Ну и что? – спросил он наконец.
Скрутив в себе гордость, Джонни мягко проговорил:
– Слушай, отдай ее мне. Пожалуйста. Это старая сломанная ступка. Зачем она тебе?
– А тебе? – язвительно поинтересовался Шпуня.
– Мне – до зарезу, – признался Джонни. – А тебе она все равно ни к чему.
– Главное, что она тебе "к чему", – рассудительно заметил
Это была удивительно здравая мысль: сделать пользу врагу – значит сделать вред себе.
Джонни понял, что не разбудит в Викторе Шпанькове ни благородства, ни сочувствия. Все было кончено.
– Эх ты, Шпуня ты и есть Шпуня, – презрительно сказал Джонни. Тот грозно прищурился, но Джонни продолжал: – Если бы я захотел, ты бы эту ступку сам ко мне домой притащил…
– Ха! Как это?
– Очень просто. Я бы сказал: "Шпуня, тащи. Или всем расскажу, как ты вляпался бабке в капкан, когда лазил за шлемом. Вот потеха!.. "
У Шпуни округлились глаза и отвисла губа. Джонни усмехнулся:
– Думаешь, никто не видел? Юрка Молчанов не дурак, он выследил. И Катька знает… Но ты не дрожи, Шпуня, мы никому не скажем, хоть ты и… Ну ладно. Это ты на нашем месте всем бы начал звонить, а мы не такие. Спи спокойно, Шпуня…
Гордый и печальный Джонни ушел домой, размышляя о том, из-за каких пустяков ломается порой человеческая судьба. Он хотел уже ложиться спать, когда мама сказала:
– Там к тебе какой-то мальчик пришел. Опять у вас приключения на ночь глядя?
Джонни выскочил в коридор.
Шпуня, отведя в сторону глаза, протянул ему тяжелый газетный сверток в авоське.
– Шпуня… – проговорил Джонни. – Витька, ты это… Спасибо.
– Сетку давай обратно, – угрюмо сказал Шпуня.
Катя не спала. Она не удивилась, что взмыленный Джонни примчался к ней за час до полуночи. Инна Матвеевна тоже не удивилась: за три года она привыкла к характеру своего ученика Жени Воробьева. Немного удивилась Вовкина мама, когда Джонни и Катя затрезвонили в квартиру Шестопаловых. Она покачала головой, но ничего не сказала и пошла звать своего знаменитого сына.
Алхимик появился, поддергивая трусы и зевая.
– Рехнулись? Вы бы еще в три часа ночи…
Но тут он заметил ступку и замолчал.
– Вот, – сказал Джонни, протягивая посудину.
Вовка с почтением взял увесистый ржавый сосуд, покачал в ладонях.
– Ничего, – с удовольствием пробормотал он.
– Мы знаешь как торопились! – объяснил Джонни. – Этот человек уезжает через два дня. Надо успеть.
– Два дня – это плохо, – сказал Вовка. – Это в обрез… Тут работы невпроворот, да еще испытания не меньше суток…
– Вовочка… – жалобно начала Катя (Джонни слегка поморщился). – Вовочка, а может быть, ты прямо сейчас начнешь работать? Чтобы не терять ни часика…
– А спать за меня будет Пушкин?
– Вовочка… Ну, ты же ученый. Ученые ради науки… они даже на костер шли!
– Идите вы сами на костер, – бесчувственно отрезал Вовка, но вдруг поморгал и спросил: – А ступка эта… Вы ее только на время даете? Или…
Джонни горячо заверил Алхимика, что замечательная ценная историческая ступка дарится ему на веки вечные.
– Ну ладно, – смягчился Вовка. – Завтра наведайтесь…
Наведываться не пришлось. Джонни еще спал, когда примчалась Катя.
– Готово!
Джонни взлетел с постели.
– Принесла?
– Нет. Оно в холодильнике остывает. Вовка сказал, что через полчаса можно забрать… Давай скорее, а то он заляжет спать, не достучимся!
Через минуту ранние прохожие вздрагивали и смотрели, как два курчавых мальчишки-велосипедиста летят, не разбирая дороги и пугая кур.
В конце Песчаной улицы, где начинались кварталы новых домов, светловолосый велосипедист хотел на скорости перескочить канаву и полетел в траву…
Джонни поднялся, качая головой. Катька подскочила и деловито ощупала его голову, руки и ноги. Она считала себя великим медиком.
– Да все в порядке, – нетерпеливо сказал Джонни.
– Не все, – возразила Катя. – Вон на коленке…
– Да это старая царапина!
– Я не про царапину. Вот здесь кожа чуть-чуть соскоблена.
– Да чуть-чуть же!
– Все равно. Если верхний слой кожи разрушен, могут проникнуть микробы и начнется воспаление… Придем к Вовке – продезинфицируем…
Джонни думал увидеть Вовку заспанным и хмурым, но Алхимик был весел и бодр – как истинный ученый, завершивший удачные опыты.
– Сейчас принесу. Хватит на дюжину лысых, – пообещал Вовка.
Но Катя, строго сказала:
– Постой. У тебя есть перекись водорода? Джонни коленку сбил.
Вовка пригляделся, пожал плечами, но ответил:
– Пожалуйста. У меня даже получше есть.
Он зачем-то притащил ком ваты, рулон бинта и плоский зеленый флакон. Скрутил ватный шиш и пропитал жидкостью из флакона.
– Давай ногу.
Джонни, привыкший уступать Катьке в мелочах (чтобы не уступать в серьезных вопросах), послушно поставил ногу на табурет.
У жидкости был странный, но приятный запах. Она холодила кожу.
– Все, – сказал Вовка, старательно помазав коленку. – Теперь надо забинтовать.
Тут уж Джонни вскипел:
– Да вы что, сумасшедшие оба? Даже не поцарапано, а вы…
– Надо сутки в тепле держать, – объяснил Вовка. – Там же сказано.
– Что сказано? Где?
– Здесь. – Алхимик взял со стола знакомый лист. – Вот… "Смазанный участок кожи укрыть и держать в тепле до появления первых признаков растительности… "