Мушкетер
Шрифт:
Я похолодел, но все-таки сумел изобразить недоумение. «Серый кардинал» кивнул и повторил, уже не спрашивая, а утверждая:
– Значит, никаких причин, по которым вы бы пошли на нарушение приказа, у вас не было.
– Конечно, не было! – с жаром ответил я, прижав шляпу к груди. – Да ведь я же исполнил приказ, святой отец! Я...
– Ну да, ну да, – он поторопился меня прервать, испугавшись, что я вновь начну рассказывать то, что он уже слышал. – Я все понял. И доложу его высокопреосвященству все, о чем вы мне рассказали. Можете идти, господин Портос, я вас более не задерживаю, – и отец Жозеф склонился над бумагами, в изобилии лежавшими на столе.
Но я продолжал стоять. Он удивленно поднял на меня глаза.
– Хотите сказать что-то еще?
– Могу ли я считать, что приказ его высокопреосвященства был выполнен мною с надлежащим усердием и добросовестностью? – спросил я.
– Можете, – буркнул он, цепляя на нос очки.
– В таком случае, – твердо сказал я, – я бы хотел обратиться к его высокопреосвященству с нижайшей просьбой.
– Да-да, говорите, – произнес он рассеянно
– Когда господин Дезэсар дал мне это поручение, – сказал я твердо, – то сказал мне, что если я выполню его добросовестно и в срок, меня ожидает продвижение по службе.
Очки упали.
– Так вот, я покорнейше прошу его высокопреосвященство, – заторопился я, – походатайствовать перед господином де Тревилем о производстве меня в мушкетеры! – я утер пот, выступивший на лбу во время этой короткой речи, и замолчал.
– Что такое?! – «серый кардинал» не поверил собственным ушам. – Вы просите рекомендаций у господина кардинала?!
Я молча кивнул. Маленькие глазки отца Жозефа широко раскрылись:
– Вы полагаете, что заслужили повышение?
– Я полагаю – да, – ответил я с еще большей твердостью, и в то же время почтительно.
Вновь нацепив на нос упавшие очки, отец Жозеф долго изучал меня, словно какую-то редкость.
– Это бесподобно! – воскликнул он, наконец. – Послушайте, да вы не шутите!
– Но вы же сами только что сказали, что я выполнил приказ с надлежащим усердием и добросовестностью, – смущенно пробормотал я.
– Нет, вы, действительно, бесподобны, дорогой господин Портос. Я впервые сталкиваюсь с такой наивностью. Я не могу поверить, что столь редкостное простодушие может скрывать злонамеренность, – при этих словах «серый кардинал» испытующе посмотрел на меня, но я только хлопал глазами. – Закончим же на этом. Наш испанский друг потребовал, чтобы арестованных сопровождал человек, который будет меньше думать и больше делать. Мы пошли ему навстречу. Господин Дезэсар подобрал именно такого человека – вас, господин Портос. Вы прекрасно исполнили ответственное и секретное поручение, – он фыркнул. – Вы действительно вправе требовать награду за свою службу. Мушкетерская рота? – и «серый кардинал» снова рассмеялся. – О, я уверен, что именно такие солдаты чрезвычайно нужны его величеству. Ах, какое удовольствие доставят ему ваши незаурядные способности! Как удачно вы сможете применить их на службе! Я решительно не понимаю, почему бы мне не помочь в исполнении вашего заветного желания? – он поднялся, и я тотчас склонился перед ним, взмахнув шляпой так, что едва не снес плюмажем чернильницу с его стола. – Что же, я немедленно доложу его высокопреосвященству о вашей просьбе. Вам придется подождать немного. Пойдемте.
Мы вышли из его крохотного кабинета, и отец Жозеф направился к двери, за которой находились покои кардинала. По дороге он то и дело покачивал головой, словно удивляясь то ли моему нахальству, то ли себе самому.
Я вышел на улицу, решив дожидаться результата в обществе своих друзей. Увидев меня, они быстро пошли навстречу.
– Ну что? – спросил Атос, пытаясь по моему лицу угадать результат моего визита в Пале Кардиналь. Я неопределенно взмахнул рукой и предложил подождать еще немного. Примерно четверть часа мы молча прогуливались по улице, раскланиваясь со знакомыми, посматривая на серое здание, у входа в которое расположилась группа телохранителей кардинала. Каждый раз, когда мы проходили мимо, они провожали нас подозрительными взглядами. Если бы все это происходило не в непосредственной близости от резиденции первого министра, давно уже зазвенели бы клинки. Но тут все ограничивалось принятием воинственных поз и любопытством, которое вызывало у «красных» мушкетеров наше присутствие. Друзьям моим молчание давалось с трудом, хотя они хранили внешнюю невозмутимость.
Наконец, из дворца вышел отец Жозеф. В руке он держал лист бумаги. Я бросился к нему чуть не бегом.
– Вот, – сказал «серый кардинал». – Его высокопреосвященство согласился со мной. «Господин Портос – образцовый солдат, – сказал господин кардинал. – Если же арестованные попали не туда, куда хотел наш испанский друг, пусть он сам позаботиться о доставке его из одной Барселоны в другую. Во всяком случае, опасных злоумышленников больше нет во Франции, а их имущество пополнило казну его величества. И это самое главное...» – капуцин посмотрел на меня смеющимися глазами, и добавил: – Я тоже так считаю. Возьмите же это письмо. Его высокопреосвященство просит господина де Тревиля изыскать вакансию в подчиненной ему роте и принять вас на службу. Вам же он просил передать, что очень сожалеет о том, что в роте мушкетеров его преосвященства в данный момент нет вакансий. Но, впрочем, ваши способности, безусловно, больше подходят для мушкетеров Тревиля.
Не веря собственным ушам, я осторожно взял в руки рекомендацию, подписанную всесильным первым министром.
– Благодарю вас, святой отец, – сказал я отцу Жозефу, и сегодня это были первые слова, искренность которых не требовала от меня усилий.
– Вот и славно, – отец Жозеф зябко потер руки. – Надеюсь, отныне вы будете числить меня среди своих друзей. Во всяком случае, я вас – всенепременно. Вы редкий человек, господин Портос, с вашими способностями вы далеко пойдете, – и он быстро вернулся в Пале Кардиналь. Ошеломленный происшедшим, я с опозданием подумал, что в последнюю фразу всесильный капуцин вложил особенный смысл. Я вспомнил, что Исаак Лакедем рассказывал о своих приятельских отношениях с «серым кардиналом». Возможно, отец Жозеф был рад тому, что его знакомый избежал застенков испанской инквизиции.
Я повернулся к своим друзьям, нетерпеливо ожидавшим окончания нашей беседы с монахом. Они приблизились, и я растерянно пробормотал:
– Атос, только что его высокопреосвященство дал мне рекомендацию для Тревиля... – и протянул ему письмо кардинала. – Друзья мои, я приглашаю вас в «Юдоль печали». Мы должны выпить за славного графа Раймунда!
– Кто такой граф Раймунд? – спросил удивленно Арамис. – Вы обзавелись покровителем?
– Да, черт побери! – вскричал я. – Мне покровительствует граф Раймунд – благородный властелин Прованса, четыреста лет назад основавший чудесный город, который называется Барселоннета. И я хочу выпить за то, чтобы душа графа Раймунда на том свете оказалась в раю, среди благодетелей человечества!
Эпилог,
в котором я свожу счеты с прошлым
После бурных событий, связанных с судьбой Исаака Лакедема, минул целый год. Не скажу, что за это время я забыл о нем или о Рашели. Но моя поездка в Барселоннету, несколько стерлась в моей памяти. Только однажды, через полгода после возвращения, мое жилище на улице Старой Голубятни неожиданно посетил незнакомец, передавший мне привет «от господина Исаака Лакедема из Салоник» и небольшой кожаный мешок. В мешке оказались золотые монеты – около тысячи ливров – и вчетверо сложенный листок бумаги. Развернув его, я увидел только две буквы – «Р» и «Л». Я хотел расспросить посланника о моих друзьях, но он исчез так же внезапно, как и появился. Если бы не мешок с итальянскими золотыми дукатами, я бы подумал, что он мне привиделся. Таким образом, я узнал, что семейство Лакедем перебралось из Италии в Грецию, во владения Оттоманского султана. Мне подумалось, что, возможно, Карлуш душ Барруш не случайно выбрал себе новое имя, – он продолжал свое странствие, подобно легендарному Агасферу.
Больше никаких известий о них я не получал, и память об этих людях постепенно превратилась в легкое облачко грусти, иногда появлявшееся на безмятежном небосклоне моей новой жизни.
Лишь одно обстоятельство тревожило меня всерьез: полное, казалось бы, исчезновение из моей жизни человека по имени Жаиме душ Сантуш. По возвращении в Париж я ожидал его со дня на день. Несколько раз мне даже казалось, что я видел его – или кого-то, похожего на него. Но шли дни, недели, месяцы, а дон Жаиме все не появлялся. Несмотря на это, я был уверен, что нам еще предстоит встретиться – и эта встреча станет последней. Я знал об этом человеке достаточно, чтобы понимать: тот, кто позволил себе дерзость встать на пути его мести и помог скрыться его жертвам, не может позволить себе быть беспечным. Точно так же я не сомневался и в том, что установить подлинную личность бесхитростного служаки Портоса, не составит труда для г-на душ Сантуша.