Муссон
Шрифт:
— Иди с Богом, — ответил Аболи и широко взмахнул топором. Топор попал часовому в шею и легко перерубил ее. Голова упала вперед, прокатилась по груди, а торс стоял еще несколько мгновений, прежде чем упасть на палубу. Из рассеченного дыхательного горла вырвался воздух с кровавой пеной.
Аболи перепрыгнул через труп и в десяткок длинных шагов добрался до прочно натянутого якорного каната. Оглянувшись, он увидел, что Хэл уже у руля.
Немногочисленный оставшийся на корабле экипаж „Минотавра“ был
Посмотрев наверх, Хэл увидел, что большинство матросов с „Серафима“ уже поднялись на мачты и реи. „Минотавр“ строили на той же верфи, что „Серафим“, и оснастка обоих кораблей была почти одинаковой.
Матросы без колебаний занялись привычной работой.
Главный парус расправился, как крылья бабочки, только что выбравшейся из куколки. Аболи обеими руками занес над головой топор и снова опустил лезвие. Топор с глухим стуком глубоко вонзился в доски палубы, и якорный канат с щелканьем разделился.
„Минотавр“ снялся с места, подгоняемый ночным бризом, но руль и расправлявшиеся паруса остановили его движение. Хэл снова повернул руль вправо, и „Минотавр“ охотно, как любовница, пошел в объятия ветра.
Только тут Хэл смог взглянуть на другие лодки флотилии. На палубе голландца шел бой; он услышал лязг сабель о ятаганы, потом предсмертный крик человека, которому пробили сердце. Паруса на реях развернулись, и большой корабль повернул к выходу из залива.
Вспыхнул свет, который быстро прибывал, пока не озарил всю палубу.
Хэл ясно увидел Аболи, идущего к нему по палубе. Он обернулся — корабль с прямым парусом, самый ближний к нему, был охвачен пламенем. Матросы со шлюпки, которой командовал Уил Уилсон, поднялись на палубу, перебили экипаж и побросали смоченные смолой факелы в оснастку корабля.
Пламя охватило корпус и поднялось по мачтам. Корабль горел, как пушечный фитиль, разбрасывая по темному небу огненные брызги. Пламя добралось до свернутых парусов и превратилось в высокий огненный столб, осветивший даже пальмы на берегу.
Люди Уила попрыгали в шлюпку и, лихорадочно работая веслами и вспенивая воду, погребли к следующему судну на якоре. Экипаж их видел, но приветствовать не спешил.
Сделав несколько случайных выстрелов, арабские моряки побросали оружие и кинулись за борт; вода покрылась белыми всплесками, и моряки торопливо поплыли к берегу.
Один за другим вспыхивали стоявшие на якоре корабли, в заливе стало светло как днем. По стенам крепости метались тени, с укреплений выстрелила пушка.
Хэл не видел, куда упало ядро, потому что как раз поворачивал „Минотавр“ и вводил его в пролив.
Бочонок, который они оставили как плавучий знак, отчетливо виднелся в свете пламени; свет был такой сильный, что можно было разглядеть даже рифы под поверхностью
— Приготовиться! — крикнул Хэл и начал тонкий маневр: нужно было провести большой корабль с таким малым числом людей на борту через узкий извилистый пролив. Никакой ошибки он не мог себе позволить.
Один неверный поворот выбросит их на берег или разобьет „Минотавр“ о кораллы. Баркас шел за „Минотавром“ на буксире, его вес сказывался на управлении кораблем. При поворотах это нужно учитывать.
Теперь „Минотавр“ шел прямо на крепость, и в танцующем свете пламени Хэл видел суетящихся у орудий пушкарей. Прежде чем он добрался до бочонка, обозначающего выход из пролива, выстрелила пушка, за ней другая. Хэл видел, как в гроте каким-то чудом появилось круглое отверстие, пробитое ядром, и понял, что пушкари не позаботились опустить прицел: все ядра пролетали чересчур высоко. Оглянувшись, Хэл увидел за кормой голландца — под командой Большого Дэниела он шел в кабельтове за „Минотавром“. Он тоже тащил на буксире баркас — никакого утешительного приза врагу они не оставят.
В глубине залива завершали свою разрушительную работу шлюпки: все вражеские корабли были охвачены огнем. Якорный канат большого судна с квадратными парусами перегорел, и оно, как подвижный костер, направилось к берегу. Неожиданно огонь добрался до порохового погреба, и корабль с громовым ревом взлетел на воздух. Его грот-мачта полетела, как копье, и пронзила одну из маленьких дау, пробив ее палубы и днище, так что судно очень быстро затонуло. Взрывная волна перевернула две стоявшие поблизости дау и подняла водяную гору, прокатившуюся по заливу.
Хэл поискал шлюпки, беспокоясь, что их могло задеть взрывом, но вскоре увидел их — качаясь на потревоженной воде, они быстро догоняли „Минотавр“, гребцы отчаянно работали веслами. Хэл снова все внимание сосредоточил на том, чтобы благополучно провести корабль через проход.
Сигнальный бочонок остался справа на расстоянии в длину весла, и корабль самым малым ходом вошел в горло пролива под батареями крепости.
У Хэла было несколько секунд до следующего поворота, и он посмотрел вверх, на укрепления.
Некоторые пушкари как будто поняли свою ошибку и начали опускать стволы орудий. Они с усилием тянули тали, и Хэл видел, как опускаются стволы.
— Приготовиться к повороту на главный курс! — приказал он своему небольшому экипажу.
Каждому приходилось работать за троих, но когда Хэл повернул руль и гаркнул „Вперед к ветру!“, все с криками кинулись выполнять приказ, „Минотавр“ развернулся и поплыл по узкому проходу между кораллами, где его с обеих сторон подстерегала катастрофа. Хэл оглянулся и увидел, что Большой Дэниел вслед за „Минотавром“ выполняет тот же поворот.