Мутант
Шрифт:
Впрочем, они не просто бегали, все они охотились за карателями, которые в большинстве своем попрятались внутри судна и довольно успешно отстреливались. И все же мутантов было куда больше, и хоть все их вооружение состояло в основном из вил, топоров да кольев, судьба галерщиков казалась предрешенной.
Глеб перевел взгляд туда, откуда он спрыгнул в воду. И, несмотря на всю трагичность момента, не смог сдержать улыбки. По нижней палубе, схватившись за голову, метался Пистолетец. Он то подбегал к борту, намереваясь перебросить через него ногу, то снова
– Ты чего там колыхаешься? – крикнул ему Глеб. – Прыгай скорее, пора убираться отсюда!
– Я не… могу!.. – сдавленно выдохнул Пистолетец. – Боюсь!.. Я не умею плавать!
– Так плавать и не нужно уметь, тут мелко. Прыгай давай!
– Да?… Прадва мелко?… Ну, тогда я… Сейчас я…
Лузянин суетливо перебросил через перила ограждения сначала одну ногу, затем вторую и вскоре повис на руках, касаясь воды носами башмаков. Разжимать ладони он явно не торопился.
– Ты чего там завис, как трусы на просушке? – не выдержал мутант.
– Я… это… Отдыхаю просто, – промямлил Пистолетец.
– Отдыхаешь?… Может, еще и вздремнешь с полчасика?
– Нет-нет!.. Я только…
– Я знаю, что ты Толька. А ну, отпускай руки! – рыкнул Глеб. – А то ведь как дерну сейчас за ноги, точно чего-нибудь оторвется!
Пистолетец тотчас разжал ладони и с гулким плюхом ушел под воду. Причем ушел полностью, весь – видимо, как раз в этом месте на дне была яма. Лузянин не появлялся на поверхности секунду, другую… Когда по субъективным ощущениям Глеба прошло уже не менее пяти секунд, он начал волноваться. А еще через пару мгновений, чертыхнувшись, подобрался к борту судна и нырнул.
Сделал он это вовремя – лузянина начало уже затягивать течением под днище «галеры». Мутант ухватился за дергающуюся ногу Пистолетца и потащил его на себя. Когда он вытолкнул приятеля на поверхность и оттащил затем на мелководье, тот долго отплевывался, жутко вращал глазами, а потом, отдышавшись, выдал:
– Это мекло, да? Это мекло?! Я чуть не гобип!..
– То есть я теперь и виноват, да? – остолбенел от подобной наглости Глеб. – Ну хорошо, я сейчас заброшу тебя обратно…
Мутант сделал вид, что собирается подхватить лузянина и вернуть того на палубу «галеры», но Пистолетец, испугавшись, попятился и вновь с головой ухнул в яму. На сей раз он, правда, вынырнул самостоятельно и только лишь коротко выдохнул:
– Не надо орбатно. Все в ропядке.
– Ну тогда давайте скорее выбираться, – мотнул головой Глеб, – пока на нас внимания не обратили. А то всех «орбатно» вернут.
Он оглянулся на судно. На них и правда никто не смотрел – обе противоборствующие стороны были заняты схваткой. А еще мутант обратил внимание, что помимо дыма, вырывающегося из открытой двери их недавнего места заключения, показались и языки разбушевавшегося пламени, которые, будто живые существа, стали проворно взбираться по борту вверх, к пассажирскому салону.
– Скорей, скорей! – заторопил друзей Глеб. – Когда все судно запылает, все оттуда на берег кинутся, тогда нам будет труднее уйти.
Упрашивать
– Что встали? – изрек тот. – Бежим вон к тем кустам.
– Почему туда? – уже на бегу спросил паренек.
– Потому что там нас будет не видно, – ответил Глеб. – Отдышимся, обсудим ситуацию и решим, что делать дальше.
Укрывшись в кустах, друзья оглядели друг друга. Если не обращать внимания на то, что все трое были с ног до головы мокрыми, сносно выглядел один только Пистолетец. Одежда Глеба превратилась в обугленные лохмотья; балахон Сашка зиял прожженными дырами; короткие волосы паренька стали еще короче и приобрели грязно-серый цвет; брови и ресницы у него отсутствовали вовсе, а открытые участки кожи покраснели и покрылись волдырями, благо что на лице таких мест из-за обильных корост оказалось не так уж и много. Глеб выглядел и того страшнее, поскольку его шерсть обгорела неравномерно. Там, где еще оставалась, она напоминала облезлую щетку с почерневшей короткой щетиной, а там, где выгорела совсем, проступала грязно-розовая кожа с красными пятнами ожогов и такими же, как у Сашка, волдырями.
– Да уж, – передернул плечами Пистолетец. – Дотсалось вам! Больно?…
– Ерунда, – отмахнулся Глеб. – Главное, живы. А это пройдет. Лучше ты расскажи, где был, как тебе удалось нас выручить?
– Так я чего… – смущенно замялся лузянин. – Привели меня к влагному, тот спрашивать стал: кто такие, откуда?…
– А ты чего? Правду сказал?
– Так… да, прадву… – испуганно заморгал Пистолетец. – Но я много и не упсел рассказать-то!
– Ну так и хорошо, правильно сделал, что правду рассказал, – приободрил его мутант. – Дальше-то что было?
– Дальше тот пришел, что вас позявал, отдал ключи. Главный их на тсолик бросил. А потом – крики, вопли сранужи, влагный велел мне дисеть, а сам втоматат схватил и выбежал. Ну, я ждать его не стал, ключи хвастил и к вам побежал.
– И все?
– Да… Хотя, этот влагный махровник у меня засипи отнял…
– Какие еще засипи? – недоуменно нахмурился Глеб.
– Ну, что я про наше пушетествие записывал. Лепотись. Вырвал из клобнота странички… – Пистолетец полез за пазуху, достал оттуда мокрый блокнот, раскрыл его и показал Сашку с Глебом: – Вот, все труды насрамку.
– Ладно, еще напишешь, это не смертельно, – сказал мутант. – А вот положение наше – не ах. Что делать-то будем?
– Как что делать? – удивился Сашок. – Дальше поплывем, в Устюг. Пока тут эта каша заварилась.
– Кстати, что это за каша? – посмотрел на приятелей Глеб. – Кто-нибудь что-то понял?
Сашок, подумав, пожал плечами. Пистолетец же неуверенно произнес:
– Наревное, это мутанты… «Дикие»… Помнишь, там, в Ильинском, жимуки проболтались, что «дикие» мутанты хотят объединиться?… Ну, чтобы с ракателями бороться, а потом с морозовцами ноктакт наладить. Вот, божет мыть, и тут началось.