Мутный Лес
Шрифт:
– Помню я, – извинительно вздохнула Наталья. – Только, всё равно, страшно…. Слушай, Рыжий, заканчивай строить из себя не весть что. Повыёживался пару минут, и достаточно. Рассказывай, давай, про алмаста. Иначе обижусь всерьёз и навсегда…. Ну, какой он?
– Вообще-то, я представлял себе снежных людей слегка другими, – признался Пашка. – Более дикими и первозданными, что ли…. Этот? Ростом метра два с хвостиком. Лохмат. Широкоплеч. Маленькая, слегка приплюснутая голова. Клыкаст.
– Ой!
– Да, ладно тебе, Птичка. Клыки не очень-то и длинные. Так, сущая ерунда. И, вообще…. Ощущается в облике и поведении этого существа нечто картинное. Картинное и неправильное…. Что ещё имеется заслуживающего внимания? Глаза. Круглые, янтарно-жёлтые, неподвижные, очень яркие. Натуральные прожектора.
– У-у-у-у! – раздалось снизу. – Ры-ы-ы! У-у-у-у! Ры-ы-ы-ы…
Звуковая какофония, наполненная лютой ненавистью и вселенской тоской, стихла только через три-четыре минуты.
– Солидно и натурально, – одобрил Назаров. – До сих пор холодные мурашки бегают по спине. Туда-сюда, туда-сюда. А ещё и очень громко. Даже уши слегка заложило…. Может, на это и было рассчитано? Мол, мы заткнём пальцами уши и, потеряв равновесие, свалимся вниз?
– Вполне жизненная версия, – согласилась Натка. – Разумная, по крайней мере, – наморщив нос, забеспокоилась: – А это ещё что такое? Шорохи, стуки, возня какая-то. Пыль, перемешанная с непонятной трухой…. Апчхи! Апчхи! Вот же, зараза…. Что он там делает?
– Разворошил старый осиновый пень, а теперь, подражая собаке, активно работает задними лапами – чтобы всякая гадость поднималась наверх…. Апчхи! Апчхи! Блин, как бы ни упасть…. Держись, Птичка, за меня. Крепче держись…
– Держусь. Ой!
– Ну, в чём дело?
– Что-то холодное прилетело снизу и прилипло к щеке…. Ай! Оно ползёт! Апчхи! Щекотно…. Павлик, сними, пожалуйста.
– Снял и отбросил в сторону.
– Что это было?
– Ни – «что», а – «кто», – ухмыльнулся Пашка. – Короед. Жирный такой. Бело-кремовый. С чёрными мохнатыми лапками.
– Ах, ты, сволочь хренова! Да не ты, Рыжий. А этот, который алмаст…. Ну-ка, держи меня крепче. Сейчас я ему…. Вот, тебе! Получи, гадина!
Девушка размахнулась и метнула вниз какой-то предмет.
– Чем швыряемся? – поинтересовался Назаров.
– Лизкиным биноклем, – смущённо шмыгнув носом, призналась Натка. – Не выдержала и слегка вспылила. Блин горелый. Теперь придётся извиняться и оправдываться…. Кстати, всё стихло. Ни трухлявой пыли, ни жирных короедов.
– Это точно. Благодать однозначная…
– Зубы заговариваем? Ну-ка, наглец, убрал потную ладошку с моей талии!
– Убрал, пардон, с чего?
– Сейчас, хам трамвайный, засвечу в глаз. Хочешь сказать, что я настолько толстая и уродливая? Мол, даже талия отсутствует?
– Присутствует-присутствует, – поторопился заверить Пашка. – Вот же она, талия. Чётко ощущается.
– Руку убрал!
– Всё-всё. Уже и поухаживать нельзя.
– Ухажёр выискался, – возмущённо фыркнула Наталья. – Нашёл место и время…. Может, заглянешь, всё-таки, вниз? Что там произошло?
– Загляну, не вопрос…
Через полминуты Назаров, нерешительно откашлявшись, объявил:
– Похоже, что ты убила снежного человека. Вернее, вывела его из строя…. Навсегда вывела? Временно? Разберёмся, понятное дело.
– Продолжаем шутки шутить и изощрённо издеваться над скромной девушкой? Неблагодарное, ей-ей, занятие…. Может, действительно, засветить в наглый глаз? Типа – от всей нежной и трепетной души?
– За что – засветить? За чистую правду? Женская несправедливость, воистину, не знает границ…. Ладно, заканчиваю с трёпом. Дело обстоит следующим образом. Хвалёный алмаст лежит спиной вверх, уткнувшись мохнатой головой в высокий муравейник. Передние длиннющие лапы непринуждённо разбросаны в стороны. Задние неловко согнуты в коленных суставах…. Лизкин бинокль? Нет, нигде не видно. Зато чуть правее неподвижного йети на земле – вперемешку с прошлогодними сосновыми шишками – валятся красно-чёрный цилиндрический предмет. Ну, как пальчиковая батарейка от телевизионного пульта, только длинная и гораздо большего диаметра.
– Батарейка? – удивлённо переспросила Натка. – Большая-большая? Откуда она взялась в этих диких северных лесах? Военные потеряли? Или же американские шпионы? А, Рыжий?
– Нет, наивная мадмуазель Птичка, упомянутые тобой личности здесь ни при делах. Все гораздо проще и прозаичней. Красно-чёрный цилиндр обронил вышеупомянутый алмаст, ныне обездвиженный. Видишь ли, в затылке нашего снежного человека наличествует прямоугольная выемка с открытой «крышечкой»….
– Это как же? Н-не понимаю. Н-не верю…. Это же….
– Прекращай заикаться, – посоветовал Пашка. – Кстати, кто из нас двоих приходится правнучкой знаменитому путешественнику и исследователю Леониду Алексеевичу Кулику? Чего молчишь?
– Глупый вопрос. Конечно, я.
– Вот, именно, ты. Поэтому изволь соответствовать славе авторитетного предка. Ну, прогуливаясь по дикой северной тайге, неожиданно повстречалась с роботом. Или, допустим, с роботом-андроидом. Бывает. По крайней мере, я про такое читал в толстых фантастических романах.
– С роботом-андроидом?
– Очень похоже на то. Ты, бросив бинокль, случайно угодила в нужную точку, расположенную на его лохматой голове. После этого крышечка отщёлкнулась и батарейка выпала из гнезда. Вернее, не батарейка, а какой-нибудь «биологический аккумулятор»…. Ага, кто-то бежит со стороны речного берега. Видишь?
– Подопригора – с ружьём наперевес – чешет, – обрадовалась Наталья. – Молодец, смелый. Передвигается короткими перебежками. Диагональ туда, диагональ сюда. Опытный вояка, как-никак…. Давай-ка, Рыжий, спускаться с дерева, пока наш проводник, находясь в охотничьей запарке, не начал палить во все стороны…