Мутуалист (Дилогия)
Шрифт:
Мы не стали даже подходить к остаткам тел, я повернулся в сторону виднеющейся вдали зелени и пошел в этом направлении. Идти вдоль берега моря мне что-то расхотелось, да и ближе так вот, напрямик по пляжу. Мне показалось по ходу движения, что я ошибся думая, что до цели восемь километров. По времени, что затратили на дорогу, было похоже, что мы преодолели все пятнадцать. Пить хотелось – страшно как. Дети в начале пути почти бежали, а сейчас плелись еле-еле. Девочки уцепились за руки женщины, и я только удивлялся, откуда в ней, такой хрупкой на вид, столько сил. Наверняка она в этот день лишилась своих близких, сколько сил она вложила в меня пытаясь реанимировать мое тело, да еще эта тварь с ее страшной и прожорливой пастью. Голые, на жарком солнце, с разбитыми в кровь лицами, идущие не понятно зачем, и непонятно куда. Мне кажется, что она просто еще до сих пор в шоке, не поняла, что произошло с её семьей с ней самой, и двигается, и что-то делает, чисто на автомате.
Наконец мы вроде пришли. Небольшой по глубине овраг, тянувшийся от гор в сторону моря, явно был в дождливый период речушкой и влага, пропитавшая его дно, в тот период, дала возможность чахлой растительности не засохнуть и сейчас. Небольшие, почти голые кустики, слегка напоминающие иву и трава, уже почти сухая, а оттого колючая, росли по краям этого оврага, а на дне его росли хвощ и еще какой-то странный по внешнему виду кустарник. У него вместо листьев длинные, сухие как у ковыля, побеги. Ширина лога, по которому и проходило это природное русло реки, было небольшим, примерно метров семьдесят. Главное что мне удалось с первого взгляда увидеть это то, что воды в пределах видимости не наблюдалось. От всего этого у меня подкосились ноги, и я опять свалился на землю. Хотелось опять, как раньше, там, на той Земле, умереть. Силы меня оставили и петь что-то расхотелось. Нет, я, конечно, знал, что там, где растет хоть какая-то зелень, вода просто обязана быть. Но где? На какой глубине? И если даже так, то чем копать?
Рядом со мной стали устраиваться женщина с детьми. Она уложила детей, сложила на их груди руки, что-то тихо при этом, не то, напевая, не то, что-то речитативом наговаривая, и все это делая как заведенная, как кукла. Затем легла сама и тоже сложила руки на груди. Потом что-то вспомнив, она приподнялась и внимательно посмотрела на меня. Что-то ей видно во мне не устроило, она встала, подошла ко мне, взяла мои руки и тоже положила на грудь. Они как не странно двигались почти без боли. Я даже попробовал пошевелить пальцами рук. Двигаются и почти не больно. Значит "операция" прошла правильно, или просто вывихи были незначительными. Женщина погладила меня по лицу в глазах ее стояла боль. Она что-то прошептала и стала укладываться на землю рядом со мной. Как ни странно все лежали тихо и как-то обреченно.
– Черт, так ведь она же всех приготовила к смерти! – Я испуганно приподнялся, да, так оно и есть. И дети, и она лежали с закрытыми глазами с перекрещенными руками на груди. – Ведь не спать же она всех уговорила. Она просто за всех решила сама. Она нас приговорила к смерти. В общем-то, понять ее можно. Зачем трепыхаться, зачем тянуть время, когда и так все ясно. Воды нет, а без нее на такой жаре долго не протянешь.
– Ну, уж, нет! Я не сдамся. Только что я получил из рук непонятно кого жизнь, и тут же, уже в который раз меня проверяют, а смогу ли я бороться за неё. За эту самую жизнь. Или от смерти мне уже не убежать?
От возмущения, что мне все равно придется умереть, я подскочил с земли, не вспомнив даже что руки надо беречь. Женщина испуганно смотрела на меня, попыталась что-то сказать, но я не дал ей такой возможности. Толкнув ногой каждого из детей, я стал говорить сам. Громко и уверенно. Я убеждал и себя и их что нужно идти дальше, что мы вполне можем найти воду, только не надо сдаваться. Нам надо идти по этому оврагу и искать влажное место, попробовать, во всяком случае, найти. Поняв, что они меня все равно не понимают, я повернулся и пошел в направлении гор по дну оврага. Я не стал больше смотреть идут за мной мои попутчики или нет, я надеялся что идут. Так мы смогли пройти ещё километра три. Я уже отчаялся встретить хоть что-то, что напоминало бы присутствие воды, и уже перестал смотреть по сторонам в поисках подобного. Пот, выступая на лице, тут же высыхал под лучами солнца и покрывал вновь мое лицо коркой. Меня шатало из стороны в сторону, я боялся оглянуться, страшась увидеть, что за мной уже никто не идет. Вдруг за спиной кто-то вскрикнул, кто-то явно из девочек. Я повернулся посмотреть. Одна из девочек зачем-то отошла в сторону и провалилась в замаскированную яму. Или ее, эту яму, специально прикрыли переплетенными ветками и присыпанной пожухлой травой, и поэтому ставшей незаметной.
– Колодец! – Почему-то сразу пришло в мою голову. Да это и понятно. Эта была постоянная моя мечта в последнее время.
Я бросился к девочке. Она провалилась удачно. Хорошо, что этот колодец явно кем- то вырытый был не глубоким. Её глаза надо было видеть. Испуганные – от того, что куда-то свалилась, и в тоже время радостные, смотрели на меня снизу и не знали вместе с хозяйкой, как им теперь быть. То ли плакать, то ли смеяться. Она нагнулась, зачерпнула воду в ладошки и, протягивая их мне, что-то громко прокричала. Я понял, что она сообщила нам всем, что тут вода. Я разгреб то, что осталось от крыши над колодцем ногами, женщина кинулась мне помогать и тут же протянула руку, желая девочке помочь вылезти. Та, ни в какую не хотела вылезать, она наслаждалась тем, что по колена стоит в воде. Она своим ковшиком – руками набирала воду, и пила, пила. Вода скатывалась по ее телу, а она все никак не могла напиться.
Ну и как нам всем быть? Дети то ладно поместятся в этом колодце и напьются, а мы с женщиной? Ведь не поместимся там, да и не дело это пить грязную воду. Я стал оглядываться вокруг. Если здесь брали воду или просто пили, отдыхая, то значит должно быть и что-то типа кружки. Мои ожидания оправдались, чуть в стороне я заметил еще одну ямку, прикрытую такой же крышкой сплетенной из лозы. Толкнув женину телом и тем самым привлекая ее внимание, я показал ей на увиденную мной плетенку. Женщина метнулась к ней, приподняла её, и мы увидели кувшин и кружку заботливо замотанные в какие-то тряпки, и уложенные на подстилку из сухой травы.
Мы пили воду, затем немного отдыхали и снова пили. Мы боялись даже на минутку отойти в сторонку. Вдруг исчезнет, вдруг кончится вода. Казалось ничего слаще и вкуснее я не пил. Какой там – подумать о микробах, не до этого было. Наконец, вроде утолили жажду. Даже слегка смогли себя ополоснуть водой. Вода была теплой и слегка мутноватой, но выбирать было не из чего. Я не знал, кого благодарить конкретно, но все равно говорил спасибо всякий раз как прикладывался к глиняной кружке с помощью женщины. Она поила меня и смеялась. Смеялась сквозь слезы, смеялась потому что жизнь несмотря ни на что продолжалась.
Сколько не наслаждайся водичкой, но приходит время, и ты понимаешь, что что-то не хватает тебе для полного счастья. Эрнест Хемингуэй в свое время сказал: "Дайте человеку необходимое – и он захочет удобств. Обеспечьте его удобствами – он будет стремиться к роскоши. Осыпьте его роскошью – он начнет вздыхать по изысканному. Позвольте ему получать изысканное – он возжаждет безумств. Одарите его всем, что он пожелает – он будет жаловаться, что его обманули, и что он получил не то, что хотел". Несомненно, великий человек прав, и человеку действительно трудно угодить. Но нам не до роскоши сейчас, нам бы поесть чего-нибудь. К сожалению никто, нам тут хлеба не припас. И я со своими руками видно не скоро смогу помочь в добывании пищи. Но все равно что-то надо придумать. Я поднялся из оврага и осмотрелся. Горы приблизились, но все равно были еще очень далеки от места, где мы сейчас находились. Сможем ли мы там отыскать хоть что-то съедобное? Неизвестно. Пока не увидим, гадать бесполезно. Море ближе, но там опасно. Я провел взглядом по едва различимому контуру берега. Мой взгляд уперся в скалы на берегу, куда мы так и не дошли. Они начинались небольшими холмами, постепенно превращаясь в нагромождение скал и заканчивались, сливаясь с горным кряжем, который как я раньше отметил, обрывался прямо в море. Вполне вероятно, что берег там не такой ровный и гладкий, значит, та тварь, что так успешно ползала по отмели, там не сможет нам угрожать. А если нагромождение камней уходит в сторону моря, то вполне возможно найти что-то вкусное и съедобное. Всякие моллюски, рачки, крабики и другая подобная мелочь всегда пытается найти укрытие от своих морских "приятелей" в таком нагромождении камней. Но пока не увидим гадать не стоит. Значит, идем и смотрим что там к чему. Но вот как быть с водой. Найдем там или нет воду? Из горшка, что так заботливо нам кто-то предоставил, хватит разве только на один раз нам всем напиться, а потом как? Вновь возвращаться сюда? Не близкое это дело. На взгляд километров пять, а может и все семь. И идти по земле. Ноги и так уже сбиты в кровь. Хорошо, что мои ноги, по всей видимости, привычны к подобным путешествиям, а вот у женщины они сбиты сильно. Она промыла свои раны на теле и лице водой, но корка подсыхающей на солнце открытой плоти не делала ее лицо здоровее. Явно все это болело и мучило ее не хуже чем мои руки меня. А тут еще и ноги. Детей, судя по их внешнему виду, бандиты не подвергали экзекуции, или они не попали на глаза им, во всяком случае, они нисколько не страдали от ран как мы. И даже ноги после того как мы прошли по земле достаточно большое расстояние у них не были разбиты. Привычка – по всей видимости.
Думай не думай, а идти надо. Под лежачий камень вода не течет. И это правда. Набрали воды в горшок, прикрыли кое-как колодец, и потопали все за мной как овцы за бараном. Я не переставал удивляться тому, что женщина беспрекословно шла и делала то, что я считал нужным. Она ни разу не попыталась сказать нет. Хоть я и не понимал, что она мне порой хочет сказать, но уж отрицание чего-либо я понять смог бы. Но нет, всегда делала то, что я хотел. Почему? – Мне это еще предстояло узнать.
Все-таки короткий отдых, утоление жажды, промывка ран – все это способствовало восстановлению сил, и появившееся желание что-то делать подстегивало наше намерение идти дальше. Никто кроме меня, по всей видимости, не знал, зачем мы туда идем. Если у них тут такая боязнь подходить к берегу моря, то естественно не знают что в нем полно съедобного, нужно только найти, а это не так уж трудно, просто немного знать, где искать, и что искать, ну и везенье конечно. Без него нам не обойтись.