Муза художника
Шрифт:
— Так что если хотите получить представление о местных, вот куда нужно идти, — говорит Логан и, запрокидывая голову, делает глоток из бутылки.
За время, прошедшее с момента их первой встречи до этого пикника у озера, Йон уже успел кое-что узнать о Логане. Ему известно, например, что изначально тот привез свою жену и их маленькую дочь в Румынию, получив постдокторский грант на исследования в Восточной Европе. Финансирование было продлено на второй год, но без предупреждения Логана лишили доступа к архивам, которые были ему нужны для работы. Причины указывались самые разные: от ремонта в том крыле здания до неправильности оформления его документов. В конце концов у него образовалось слишком много свободного времени, и он согласился переводить тексты прорумынской пропаганды на английский язык для распространения за рубежом. Когда второй
Йон находит странным желание Муров задержаться. Иностранцы здесь, кажется, только и делают, что считают месяцы и недели, оставшиеся до конца срока их назначения. Американский кадровый дипломат, поведавший ему все это, высказал предположение, что Логан, скорее всего, опасается проблем с поисками работы в Штатах, где академическим ученым не всегда легко устроиться. Он описал Муров как людей, уже прочно обосновавшихся в иностранном сообществе. Логан играет в бейсбол в дипломатическом клубе с военнослужащими морской пехоты США, обеспечивающими безопасность американского посольства. Они с женой посещают приемы, предлагая семьям дипломатов присмотреть за домом и позаботиться о домашних питомцах, когда те уезжают в путешествие или в отпуск на родину. У Логана нет привилегий дипломата, поэтому сочувствующие ему сотрудники посольства часто помогают Мурам, делая для них продовольственные заказы и покупки в «долларовых магазинах».
Одним словом, вряд ли у кого-то могут возникнуть иллюзии относительно дружелюбия Логана Мура. Йон понимает, что его обхаживают, дабы использовать в корыстных целях, но ему не хочется распространять свое строгое суждение и на Маргарет Мур. Она выглядит моложе своего супруга и кажется не такой испорченной, и Йон восхищен ее жизнерадостной энергией. Он слушает, как Маргарет, прижав руку к щеке, восторгается по поводу того, что Логану удалось достать желанные билеты на международное празднество, которое состоялось во Дворце спорта в честь Нади Команечи, [7] и рассказывает, как во время прощальной речи, когда президент Международного олимпийского комитета надел на Надю венки из живых цветов и вручил ей медаль, та расплакалась.
7
Команечи Надя Елена (р. 1961) — знаменитая румынская гимнастка, пятикратная олимпийская чемпионка.
— Она кумир для Фрейи, девочка просто обожает Надю! — говорит Маргарет.
Надя в двадцать два года уже вышла на пенсию и больше не выступает в составе румынской гимнастической команды, но будет сопровождать делегацию своей страны в Лос-Анджелес в качестве почетной гостьи.
Логан, прислоняясь к дереву, замечает:
— Удобный случай остаться за границей.
А для него это удобный случай экспромтом начать политическую лекцию. Румынское правительство сообщило, что не поддержит бойкот, объявленный советским правительством, и собирается отправить команду для участия в Олимпийских играх в Лос-Анджелесе. Взамен Соединенные Штаты возобновили благоприятный торговый статус, вознаграждая храброе сопротивление Румынии Советам.
Пока ее муж распространяется на эту тему, Маргарет перегибается через Йона — он чувствует концы ее распущенных волос, скользящих по его руке, — чтобы достать из травы интересно изогнутую веточку. Фрейя с ее перемазанными малиной пальцами пытается выхватить прутик, а Маргарет крутит рукой, дразня дочку.
Тронутый этой милой картиной семейной жизни, Йон начинает раздумывать над тем, как Маргарет с ее природной энергией могла бы облегчить пребывание его жены в Бухаресте. У него есть основания опасаться, что ей будет здесь нелегко. София, с ее непомерными амбициями относительно его карьеры, прилагает огромные усилия, чтобы быть идеальной женой дипломата, но иногда она сама создает неловкие ситуации своими резкими высказываниями, а после всегда сокрушается и раскаивается. После таких инцидентов она неделями отказывается от участия в светских мероприятиях, и ему хотелось бы оградить Софию от подобных переживаний.
Кивая Логану, который что-то рассказывает, Йон сидит, откинувшись назад, и вертит у себя в кармане тонкий диск старой монеты в пять эре. [8] Эта монета имеет для него особенное значение; она помогает ему принимать решения. Он переворачивает ее в пальцах и размышляет. Муры так заражают своей жизнерадостностью и, если уж быть откровенным, так политически маргинальны, что вряд ли София допустит промах в отношениях с ними. Да. Когда жена приедет, они обязательно должны пригласить Муров на обед. Не столько для его удовольствия, сколько ради нее.
8
Эре — разменная монета в Дании, Норвегии и Швеции, равная одной сотой кроны.
ЛОНДОН, МАЙ 2005 ГОДА
Солнечные лучи проникали во все закоулки темного дома, особенно ярко они заливали кухню с ее большими, выходящими в сад окнами. Фрейя и София сидели в кухне за завтраком, состоящим из очищенных ломтиков хурмы, лимонных булочек, которые приготовила Маргарет, и кофе с молоком в белых чашках с голубыми ободками.
Хотя они писали друг другу каждые три-четыре месяца, София потребовала от Фрейи, чтобы та объяснила во всех подробностях, почему прошлым декабрем она уехала из Чикаго, разорвав двухлетние отношения со Скоттом. Фрейя рассказала, как после выпуска она и несколько ее друзей сняли дом, как ни одна из найденных ею работ не приносила ей удовлетворения, как у нее завязались романтические отношения с одним из соседей, изначально — потому что ей льстило его обожание, затем — потому что ей нравилось проводить время в постели с заботливым и умелым любовником. Но Скотт стал для нее помехой, когда она не смогла уговорить его поехать в путешествие. А когда он начал заводить разговоры насчет того, что им нужно переехать и вести замкнутый образ жизни, она встревожилась не на шутку и сбежала от перспективы осесть и остепениться, предпочтя одиночество. Но к сожалению, слишком много времени было потрачено на попытки убедить Скотта в том, что было бы романтично узнавать такие места, как Лондон, а потом он слишком тянул с оформлением паспорта — в результате до сих пор у нее не было возможности вернуться, а теперь уже слишком поздно, она больше никогда не увидит мистера Алстеда.
Слушая рассказ Фрейи о том, с какой неохотой Скотт ходил даже на вечеринки, София время от времени кивала и отпускала замечания, одобряя ее решение двигаться дальше. Казалось, София поощряла разговор, не касающийся напрямую ее утраты. Как Фрейя поняла, это была еще одна цель, которой она могла служить. Спустя какое-то время София отправилась наверх — собираться, чтобы выйти по делам. А Фрейя, закатав рукава, мыла оставшиеся после завтрака тарелки в металлической раковине, которая пахла мятой и мхом.
Закончив с посудой, Фрейя почувствовала, как ноги сами несут ее в кабинет. Шторы были частично раздвинуты, и внутрь проникало больше света, чем вчера. Сейчас комната вновь использовалась по своему назначению. В дальнем ее конце стоял маленький стол, заваленный папками и каталогами. В придвинутом к столу кресле, согнувшись в три погибели, сидел Питер Финч, который был так поглощен изучением бумаг и файлов, что не замечал присутствия Фрейи.
Она воспользовалась моментом, чтобы рассмотреть его. Впервые они встретились в галерее Мартина Дюфрена, где оба проходили практику. Теперь в этой галерее Питер состоял уже постоянным сотрудником. Но в темном костюме, который должен был придавать ему солидности, он выглядел даже еще более юным и привлекательным, чем раньше. Фрейе он напоминал симпатичного старшеклассника.
Пять лет назад она всеми силами пыталась скрыть влечение, которое испытывала к нему. Самооценка Питера не нуждалась в дополнительном росте, а его личная жизнь была довольно бурной, и места для неуклюжей темноволосой студентки там не оставалось. Фрейя гордилась собой и убеждала себя в том, что ему ничего не известно. Как бы очаровательно он ни ухаживал за ней, она делала вид, будто не замечает этого. Тот инцидент накануне ее отъезда из Лондона не считается. Для Питера это было, скорее всего, каким-то случайным порывом, и в конечном счете так ничего и не произошло. Вне всяких сомнений, он уже и не помнит об этом, так что можно продолжать вести себя с ним естественно и непринужденно, как с коллегой и, возможно, другом.