Музей моих тайн
Шрифт:
— Какая женщина! — выдохнул Блонди, достигнув скорого и на вид весьма неэстетичного завершения.
Банти решила, что это — омерзительное занятие, с начала и до конца, особенно если учесть, что Блонди, увлекшись, молотил ее головой о водосточную трубу. Но теперь Банти хотя бы знала, что именно делал Морис Тетли с пружинами кровати («Не может быть!» — сказала Бетти, сделав круглые глаза, когда Банти ей открылась).
Из всех военных лет 1942 год был самым насыщенным для Банти. Она ушла из «Моделии» — миссис Картер и мистер Саймон сердечно распрощались с ней, все время повторяя, что без малютки Банти они будут как без рук. Миссис Картер подарила ей пару чулок и лавандовый одеколон, а мистер Саймон вручил пять фунтов и заключил в объятия, отчего она покраснела. Они сами явно сдали: торговля пришла в упадок, оттого что теперь все было по карточкам, и к тому же сын миссис Картер пропал без вести на фронте.
Банти начала работать на оборону, как до нее Бэбс, которая теперь
К началу 1942 года Банти уже была по горло сыта войной. Ей до тошноты надоели Доктор Моркоу, Картошка Пит и Миссис Шей-Перешивай. [14] Она что угодно отдала бы за большую коробку шоколадных конфет и новое зимнее пальто. А встреть она на улице Жука-Расточителя, [15] лично провела бы его за руку по всем магазинам Йорка. Она как-то не прониклась всеобщим патриотическим порывом.
Романтики ей пока тоже не светило. Блонди Хейвис приходил на побывку в феврале. Банти сохранила ему верность, но лишь оттого, что никто другой за это время не подвернулся. Она видела, как он явился домой и толкнул калитку заднего двора Хейвисов — сумка закинута за плечо, сам развязно посвистывает, — и стремительно присела, укрывшись за подоконником спальни. Блонди выглядел еще безобразней, чем в их прошлую встречу, и у Банти поползли мурашки омерзения при мысли о том, что она позволила ему тогда на свадьбе Бэбс.
14
Доктор Моркоу, Картошка Пит и Миссис Шей-Перешивай — персонажи, которые использовались в британской пропаганде во время Второй мировой войны, чтобы убедить население экономить ресурсы для фронта. Доктор Моркоу и Картошка Пит — забавные антропоморфные фигурки картофелины и морковки, плакаты с участием которых призывали детей есть больше картофеля и овощей (подразумевалось — выращенных семьей на подсобном участке) и пропагандировали пользу такого питания. В рубрике «Советы Миссис Шей-Перешивай» журналы и газеты публиковали советы по переделке старых вещей на новые, что было очень актуально для населения, так как одежда во время войны тоже продавалась по карточкам, и, кроме того, имело оборонное значение, так как текстиль был нужен фронту.
15
Жук-Расточитель — другой персонаж британской военной пропаганды, олицетворение неэффективного использования ресурсов.
Блонди, который в это время бороздил серые воды Атлантики в караванах, был очень задет холодным обращением Банти. Он, как когда-то Фрэнк, был уверен, что у него мало шансов выжить. Но в отличие от Фрэнка оказался прав: через три недели после возвращения на боевой пост его корабль пошел ко дну со всем экипажем и грузом (колбасный фарш в банках). Миссис Хейвис, конечно, горевала, да и Банти было не по себе. Бетти, услышав о случившемся, разразилась слезами, потому что Блонди был «такой хороший парень», а Нелл сказала:
— Все они хорошие.
Дом на Лоутер-стрит оказался зажат меж двумя фонтанами слез, так как всего через неделю после вести о Блонди соседка с другой стороны, Ина Тетли, потеряла мужа, Мориса. К этому времени у нее уже был ребенок, шестимесячный Спенсер. После смерти Мориса она стала очень странная. Фрэнк сказал, что она лишилась ума, и старался ее избегать, но Нелл считала своим долгом заходить к Ине каждый день, как уже заходила к Минни Хейвис.
Ина не выпускала ребенка из рук ни на секунду; она дошла до того, что не соглашалась положить его ни в коляску, ни в кроватку, а только таскала целый день на руках и на ночь клала с собой в постель. Ина много времени проводила на заднем дворе, вглядываясь в небо в ожидании, что там появится отец Спенсера (Морис был штурманом на «веллингтоне»). Это и днем действовало на нервы, а ночью пугало по-настоящему: Ина стоит на дворе в темноте, ребенок плачет и кашляет на холодном весеннем воздухе — и кому-нибудь приходилось идти к Ине и уговаривать ее вернуться в дом. Даже скорбящая миссис Хейвис не выдержала и заметила, что надо хоть немного контролировать свое горе.
Нелл, уже не в силах все это выносить, передала вахту Банти (Бэбс переехала к родителям мужа на Бертон-Стоун-лейн), и той пришлось каждое утро до работы заходить к Ине, заваривать для нее чай и разводить порошковое молоко для бутылочки Спенсера. Спенсер был чрезвычайно непривлекательным младенцем — крикливый и весь в опрелостях. Вокруг губ у него были красные язвочки, а в носу — постоянная пробка из густых желтых соплей. Еще от него плохо пахло, а его пеленки были омерзительно грязны. Нелл велела Банти перепеленывать Спенсера, если он окажется мокрым, но он всегда был мокрый, а у Банти тошнота подступала к горлу при одной мысли об этом, и она игнорировала приказ матери. Банти поклялась себе, что никогда не заведет детей. Ей до смерти надоело каждое утро видеть Ину с красными глазами и воющего Спенсера. Иногда на работе Банти воображала их двоих в перекрестье прицела. Бабах.
Она уже несколько месяцев не видела миссис Картер, так что решила навестить ее и, помимо прочего, спросить совета насчет Ины. Но магазин оказался закрыт, а в окнах квартирки миссис Картер на втором этаже задернуты занавески. Банти долго звонила, но никто не откликнулся, а когда она снова спустилась по лестнице и вышла на улицу, владелец парикмахерской напротив сказал:
— Мне кажется, она уехала, — может, вы знаете, у нее сына убили.
Банти вдруг стало очень холодно. Она видела Дика Картера один раз, и он оказался красивым парнем с ослепительной улыбкой, от которой пятнадцатилетняя Банти покраснела с головы до пят. Значит, тут ей не посоветуют, как бороться со скорбью.
Это было примерно в середине апреля. В конце апреля, во вторник, Банти с подругой, Ви Линвуд, пошли в кинотеатр «Клифтон» смотреть «Так кончается наша ночь» [16] с Фредериком Марчем. Обе решили, что фильм так себе и что «Ад раскрылся», который показывали в «Электрике», гораздо лучше. Домой они шли через Бутэм-парк в сопровождении яркой, холодной луны.
— Луна в самый раз для бомбежки, — сказала Ви.
Банти вздрогнула:
— Не говори так.
Заорала сирена, и Бетти ошпаренной кошкой слетела с кровати. Почти сразу вслед за этим странный низкий рокот сотряс весь ряд домов, и Банти открыла глаза, увидела яркий белый свет и сперва подумала, что это луна, но тут же поняла, что это «зажигалки» сыплются. Не прошло и минуты, как они все втиснулись в моррисоновское убежище [17] у них в гостиной. Тед притащил семейного рыжего кота Тотти, а миссис Хейвис в сеточке на волосах, тоже нырнувшая к ним в убежище, — своего скотчтерьера Рекса, которого все ненавидели, так как у него была манера кусать кого попало за щиколотки.
16
Фильм 1941 года по роману Ремарка «Возлюби ближнего своего».
17
Убежище Моррисона — квартирное бомбоубежище, рассчитанное на то, чтобы выдерживать обрушение верхнего этажа типичного английского двухэтажного жилого дома, а также частичное разрушение первого этажа. Представляло собой большую клетку с крышкой из толстой листовой стали, где размещались лежа (иногда — в несколько ярусов) или сидя. Убежище ставилось в самой большой комнате дома, обычно в гостиной. Убежище Моррисона, не используемое по прямому назначению, могло играть роль обеденного стола (отсюда его другое название — убежище-стол). Использовать такие убежища было безопаснее, чем прятаться во время бомбежки в подвале дома, который мог похоронить своих обитателей под рухнувшими перекрытиями.
— Бедекеровский налет, [18] — сказал Тед, и все зашикали, словно пилоты бомбардировщиков могли его услышать.
— «Хейнкели», — не унимался Тед, и Нелл прикрикнула:
— Тед!
— Впереди, может, парочка «юнкерсов». Их называют «летучими карандашами», потому что они…
Бетти треснула Теда.
— Кто-нибудь, сходите за Иной, — сказала Нелл, но тут бомбы стали валиться всерьез, и им пришлось прилагать все усилия, чтобы не сойти с ума, сидя вот так втиснутыми в моррисоновскую клетку.
18
Бедекеровские воздушные налеты проводились немецкой авиацией в апреле — июне 1942 г. Целью налетов были не имеющие стратегического значения живописные старинные города Англии. Немецкое командование якобы выбирало из известного туристического справочника «Бедекер» исторические английские города, отмеченные в справочнике не менее чем тремя звездами. В результате этих налетов было уничтожено несколько старинных зданий и более 50 тысяч жилых домов, но большинство достопримечательностей (в частности, соборы в Норидже, Эксетере, Кентербери) не пострадали.
Раздался жуткий грохот — потом оказалось, что это двери сорвало с петель, — а за ним еще более чудовищный грохот, который, как выяснилось позже, ознаменовал принесение высшей жертвы Иной и Спенсером.
Они вылезли из убежища на рассвете, когда прозвучал отбой воздушной тревоги, и Фрэнк сказал:
— Я ничему в жизни так не радовался, как этому звуку.
Церковь Святого Мартина Большого разбомбили, крыша древнего Зала гильдий превратилась в пепел. Склады у реки, редакция газеты «Ивнинг пресс», картинная галерея, школа для слепых — все горело. В величественных сводах железнодорожного вокзала не осталось ни одного целого стекла. Вагоностроительный завод был превращен в руины, поезда повреждены, школы и дома стерты с лица земли. В монастырской школе у собора погибли пять монахинь. В наскоро открытом дополнительном морге на Кент-стрит не хватало места.