Муж моей сестры
Шрифт:
— Утром сообщат точно, — говорит нехотя, даже с каким-то призрением. Делает шаг ко мне, сокращая и так мизерное расстояние. — А теперь поехали домой, мы ничего не можем сделать.
Домой с ним? Чтобы он смог снова меня лапать. Ну уж нет. И я не могу бросить сестру, пока не узнаю, что она пришла в себя, что все обошлось. Ведь так?
— Нет. Я останусь и буду ждать, пока она очнется.
Стараюсь говорить четко, без запинок. И, кажется, у меня получается.
Отхожу в сторону и сажусь на лавочку, смотря в одну точку перед собой. Жду, пока
Может все это сон? Нет, на руках уже вылезли маленькие синяки, как бы насмехаясь надо мной. Все правда! Он правда ворвался в мою комнату, чтобы заняться со мной сексом. И чем быстрей я это осознаю, тем скорей придумаю, что делать с этим дальше.
— Ева, ночь была тяжёлой, тебе нужно отдохнуть, — вновь его огромная рука на моем плече, пальцы смыкаются, принося дискомфорт. — Мы поедем домой и просто ляжем в постель. Нам обоим нужно отдохнуть.
Слова как вилкой по стеклу. И почему я так и слышу в них сексуальный подтекст. Хотя, он не говорит об общей постели. Или...
Это «мы» меня дико смущает. Я не хочу, чтобы он его использовал. Есть я и он. Все.
— Я останусь, — тяжело сглатываю. — Артур Леонидович, езжайте без меня. Я позвоню, когда будут новые известия.
Вру. У меня даже нет его номера, а даже если бы и был, то ни за что ему не набрала бы. Уж точно не после того, что произошло.
— Ева, я понимаю, что то, что почти случилось между нами, было шоком для тебя, но меня не стоит бояться. Я не...
— Я не хочу об этом говорить, — закрываю уши вместе с глазами. — Не хочу! Уходите.
Так и шепчу, пока не чувствую, как он убирает мои руки и поднимает мое лицо за подбородок, чтобы я смогла на него посмотреть.
— То, что произошло с Алисой, ничего между нами не отменяет, хочу, чтобы ты это знала, — говорит спокойно, ровно. — Я могу дать тебя время на осознание, но не долго.
— Я не хочу... — немым шёпотом, чувствуя, как глаз касается влага. — Можно мне побыть одной?
Он еще долго вглядывается в мои глаза, словно что-то решая для себя, хмурится, но все же убирает руки.
Уходит, и я выдыхаю, правда совсем ненадолго, потому что он снова появляется рядом, только уже в компании крупного мужчины спортивного телосложения.
— Это Виктор, он останется с тобой. И чтобы без глупостей. Убежишь, сестру больше не увидишь, — строго, как с маленьким ребёнком. — Поняла?
— Да.
Плевать. Я и не собиралась никуда бежать, когда Алиса в таком состоянии, когда решается наша судьба. Да и некуда мне бежать. И что это вообще значит, больше не увидишь сестру?
Эти слова так и крутятся в моей голове еще около часа, пока я не погружаюсь в успокаивающую темноту.
Глава 35
Дни тянутся слишком медленно и проходят в таком напряжении, что, когда я открываю глаза после недолгого сна,
Куча проблем, требующих быстрых решений, которые найти ну очень не просто.
Признаюсь, так тяжело мне ещё не было никогда, я на пределе не только физически, но и эмоционально. Я на грани. Не выдерживаю.
Иногда кажется, что я живу в аду, день за днём. Одно и то же. Медицинское училище, больница и дом, в который я прихожу ночевать как на каторгу, только и думаю, как бы не нарваться на мужчину, что с каждым днём был все напряжённей.
Обстановка медленно, но верно накалялась. И так целый месяц, или даже больше, уже и не помню, все словно в страшном сне, который так и не собирается проходить.
Радует одно: Алисе лучше. Слава богу.
Эта коза довольно быстро очнулась и начала вести себя со мной подобно барыне с прислугой. Принеси то, сделай это, сходи купи, мороки с ней больше, чем с беременной.
Да я была не против, лишь бы она поправилась окончательно, хотя на это уйдёт еще кучу времени. Полгода, год, а кто его знает?
В ее случае многое непредсказуемо, нужно стараться, а Алиса этого делать не хотела, она лишь ныла, как ей тяжело.
Да знаю я об этом!
Вижу, как тебе больно, иногда даже лекарства не помогают. Я видела твои слёзы, такие искренние, что у меня самой все внутри сжималось. Помогаю чем могу и, если бы можно было забрать твою боль, я бы взяла все без остатка. Клянусь.
Я стараюсь, правда, все свободное время тебе уделяю, а ты только издеваешься. Как бы я хотела сказать, что мне тоже тяжело от ее слов, но я держусь, не время киснуть.
Она пострадавшая, не я, так что жалеть себя не имею право. И про Минаева молчу, нельзя ее в таком состоянии расстраивать, а проблема все нарастает, как снежный ком, больше и больше, пока не упадёт на голову лавиной.
Нельзя все хранить в себе, но и рассказать не кому, даже Дарине не говорю, страшно представить, что она обо мне подумать может.
Спать почти не сплю, не могу уснуть, думаю, думаю, держу секрет в тайне, сама себя загоняя в угол все больше.
А моя Алиса — это же дьявол в женском обличии. И вот сейчас я выслушивала ее очередную тираду. Правда в этот момент подметила, как на ее лице заиграл здоровый румянец, от чего меня окутало нереальное чувство радости.
Жива, почти здорова. Моя Лиса. Бурчит себе под нос, отшвыривает одеяло в сторону, смотрит как на врага народа, сложив руки на груди.
Доктор предупреждал, что ее эмоциональное состояние может быть нестабильным, нужно это учитывать. Так что я пытаюсь говорить спокойней, как с маленькой девочкой, чтобы не обидеть.
— Алис, прошу, давай ты не будешь снова истерить, — подсаживаюсь, глажу по руке, видя лишь призрение в ее голубых глазах. — Все же хорошо.
У самой ком собирается в горле, стоит мне мельком кинуть взгляд на ее ноги, выглядят обычно, только вот встать она не может, чувствительности практически нет.