Муж мой - враг мой

Ясная Яна

Он отпустил мою ладонь, и я шагнула вперед, а Вейлерон — на полшага позади, неся бархатный кошель с растянутой во всю ширь горловиной.

Даже не глядя, я протянула руку назад и вбок, и зачерпнула оттуда горсть монет, а потом по одной вкладывала полновесные золотые в протянутые ко мне ладони, повторяя:

— Принял мой подарок — прими и мою руку...

Мы не спеша обходили двор и выстроившихся слуг, и каждому достался традиционный господский дар, и я все повторяла и повторяла положенные

слова, а Алиссандр Вейлерон возвышался за моим плечом невозмутимой скалой.

В просторном холле (зеленые портьеры и ковровые дорожки, темно-зеленый магически измененный плющ, заплётший стены) меня представили членам семьи, не присутствовавшим на церемонии во дворце.

Младший брат, младшая сестра — совсем младшая, в отличии от тэйрим Оллены. Вернее, ныне уже тэи Оллены.

Дяди, тетушки, кузены и кузины.

— Приятно познакомиться! — склонила я голову, принимая заверения в невозмоэнейшенм счастье видеть меня от мужчин и реверансы от дам.

Знакомство, правда, вышло несколько односторонним: отцовскими стараниями, я Вейлеронов заочно уже знала.

Не сомневаюсь, что и они меня...

Сразу после родственников тэйр супруг представил мне дворецкого и экономку — высокого сухопарого старика, и дородную женщину, примерно в одних годах с тэей Керолайн, матушкой драгоценного моего супруга, суровую даже с виду.

— Счастлива служить вам, ваше сиятельство! — сообщила экономка, и я затосковала.

В безупречно почтительном голосе счастье и не ночевало.

— Позвольте, я сопровожу вас в ваши покои, — супруг предложил мне локоть, и я покорно его приняла.

Алиссандр Вейлерон вел меня по лестницам и переходам замка, и попутно рассказывал о нём, с непринужденностью и лёгкостью, что свидетельствовали о глубоком знании предмета и немалой любви к нему.

Замок Страж был красив.

Все ключевые замки предгорий велики, и Страж — не исключение.

Он был укреплен и богат — приграничная крепость людских земель и родовое гнездо герцогов Вейлеронских

А еще он был любим — и это чувствовалось в тысяче мелочей, не бросающихся в глаза, но составляющих надежное свидетельство неустанной бережной заботы.

Выпестованный, холеный…

От того обиднее было ощущать неодобрение и сдержанную враждебность темно-красного великана.

...А покои мне отвели огромные. На четвертом, самом верхнем этаже, с просторными комнатами, высокими узкими окнами, богато обставленные..

Кто-то уже занес сюда сундуки с той частью моего приданного, которой мне доведется пользоваться в браке, и теперь они громоздились вдоль стен, пряча внутри ткани, украшения, наряды. Дамские мелочи, которые не передаются в казну супруга, а остаются жене “на память” об отчем доме.

Таких мелочей, в моем случае, набралось три десятка сундуков.

Три. Десятка. Сундуков.

Прикинув объем этих ало-черных монстров, я заподозрила, что внутрь могли просто насыпать камней. Исключительно в пику Вейлеронам. Потому что такого количества вещей у меня никогда не было!

“А ведь всё это потом придётся домой забрать!” — мелькнула каверзная мыслишка, и я на миг повеселела, представив, как два герцога будут до искр из глаз спорить, чей в этот раз черед таскать этих чудовищ, вместе с их неведомым содержимым.

Его сиятельство супруг тоже зацепился взглядом за новый предмет интерьера в отведенных супруге покоях, только, в отличие от меня, нахмурился.

Странно, с чего бы? Он же наверняка не знает, что внутри — камни?

Или знает? Успел проверить?

Полно, да когда б!

Но если не знает, отчего такой хмурый?

Мысли мои прервал сам Вейлерон:

— Ваше сиятельство, тэя Нисайем, я счастлив видеть вас своей женой!

“А уж я-то как счастлива!” — ремарку я удержала, но мысль попробуй удержи!

— Мой дом — ваш дом, отныне и навек, — продолжил герцог.

Я бы не была столь категорична со сроками… Но кто я такая, чтобы спорить?

— В случае, если вам что-нибудь понадобится — обращайтесь ко мне в любой момент! — закруглил расшаркивания супруг.

— А если не понадобится? — не усидел под гнетом благородного воспитания дурной мой характер.

— Тогда — не обращайтесь, — великодушно дозволил супруг с полнейшей невозмутимостью, но клянусь, в его глазах скакнули смешинки!

Я видела, видела!

А затем эта… это… этот тэйр сгреб мою кисть — ладони уже привычно стало жарко, а животу щекотно, но это было только началом! Склонившись, он поцеловал мне руку, но…

Он наверняка что-то со мной сделал. Магически. Иначе не объяснить это странное тепло, волной прокатившееся по животу и груди, и дрожь где-то внутри, и тревогу в сердце.

Я вырвала кисть, с испугом уставившись на него, понимая, что веду себя неприлично, но…

Герцог Вейлеронский нахмурился.

Уймись, Нисайем! Возьми себя в руки: он здесь бог и господин, и ты в полной его власти, а потому постарайся-ка его не злить!

...еще больше.

Меж темных бровей залегла складка.

И я торопливо присела, разом вспомнив все положенные случаю слова благодарности и уверения, что вижу нашу дальнейшую супружескую жизнь исключительно счастливой, но Вейлерон, кажется, не слышал.

Все то время, пока я, уцепившись за спасительный этикет, сыпала горохом слов, он смотрел на меня, как будто разглядывал что там, внутри, за оболочкой.