Муж мой - враг мой
Шрифт:
Щетка в ловких руках горничной, временно исполняющей обязанности моей камеристки, скользила по распущенным волосам. Элис, конечно, не русалка, но дело свое знала — волосы сияли и искрились, что не отменяло, впрочем, того, что отражение в зеркале все равно получалось каким-то кислым. Все же ужин в компании новых родственников оставил после себя не самое радужное впечатление.
Хотя, когда мы перебрались из столовой в гостиную, стало попроще. Вейлерон держался рядом, и дамы только коршунами кружили поблизости, но прямо под носом у герцога клевать не решались.
…интересно,
Элис сноровисто заплела свободную косу, от себя добавив дорогую, украшенную иллюзиями ленту, и я мимолетно удивилась такой заботе о моей красоте перед сном, и тут же замерла, осененная абсолютно внезапной мыслью – а это ведь не обо мне заботились!
И словно в подтверждение в дверь спальни сдержанно постучали.
Я успела поймать в отражении придирчивый взгляд горничной, критично осмотревший собственную работу — то есть меня в образе «невинная девица в первую брачную ночь» — прежде, чем она потупилась и отступила на шаг, склонив голову.
— Войдите, — любезно позволила я, едва сдержав вздох. Впрочем, со стороны герцога было мило дождаться разрешения, теоретически в спальню к супруге он имел право вламываться без подобных реверансов.
Щелкнул замок.
— Свободна.
Негромкий мужской голос прогнал волну мурашек по позвоночнику.
Элис бесшумно выскользнула, замок щелкнул повторно, оставляя меня наедине с родовым врагом, по какому-то хитрому выверту судьбы — моим мужем.
Сердце забилось в два раза быстрее, пальцы похолодели, а шея сделалась какой-то деревянной и решительно отказывалась поворачиваться в его сторону.
На резонный вопрос матушки: «Что мы будем делать, если к моменту развода Нисайем окажется в положении?», отец только отмахнулся — дети это прекрасно, их всегда можно пристроить к делу! Мол, вряд ли герцог захочет оставлять себе ведьмовского ребенка, а Алассам — точно пригодится!
Маменька только вздохнула и пошла проводить с бестолковой дочерью инструктаж на тему супружеских обязанностей, который укладывался в фразу «в этом нет ничего страшного, возможно, тебе даже понравится». Тут маменька слегка, едва заметно поджала губы, и стало совершенно очевидно, что она в очередной раз подумала о моем крохотном недостатке и в очередной раз огорчилась.
Всем известно, что ведьмы распутны, порочны и жадны до мужского внимания…
Позади меня раздался шорох, а потом легкий хрустальный звон, и я, не удержав любопытства, обернулась.
Вечерний фрак небрежно висел на спинке кресла возле камина, а Алиссандр в одной рубашке выставил на столик искристый графин, наполовину заполненный янтарной жидкостью, и два бокала. Заметив движение, он обернулся, улыбнулся и протянул руку.
— Дорогая супруга.
Пришлось встать, сделать пару шагов, остро чувствуя, что на мне надета только пышная сорочка, ласкающая не скованное ничем, обнаженное тело да полупрозрачный пеньюар, расшитый лентами. И пусть все вместе слои ткани скрывали все, что нужно скрывать, я все равно испытывала острое чувство неловкости от того, что мужчина видит меня такой.
Я вложила ледяные пальцы в твердую ладонь, и герцог, слегка потянув их, усадил меня в кресло. Сам сел во второе, вынул пробку из графина и щедро плеснул янтарной жидкости в бокалы. Запахло пряностями и яблоками.
— За наш долгий и счастливый союз, — провозгласил герцог, поднимая свой бокал.
— За наш союз, — эхом отозвалась я и пригубила напиток.
Тот оказался неожиданно крепким. И с горчинкой. Я едва не поперхнулась, когда почти обжигающая жидкость прокатилась по пищеводу, оставив на языке легкое приятное покалывание и сладковатый вкус печеных яблок.
— Кажется, вы никогда не пробовали вейлеронский бренди. Что, впрочем, не удивительно. И как вам? — герцог смотрел на меня дружелюбно и так же дружелюбно, без насмешки, улыбался.
— Вкусно, — честно ответила я и в доказательство снова поднесла бокал к губам, на этот раз готовая к последствиям.
Второй глоток осел приятным теплым комочком в животе.
Ты только не вздумай напиваться, Ниса! Еще не хватало отколоть что-нибудь в первую же брачную ночь! Вернее отколоть еще что-нибудь...
— Как вам замок? Как вам ваши покои? Возможно, вы хотели бы что-то поменять?..
Вопросы сыпались один за другим, герцог явно не собирался просто уложить меня на кровать и «сделать свое дело», вместо этого, очевидно, пытаясь меня расслабить вежливой беседой.
От бесед я сегодня, признаться, порядком устала. Мне никогда еще не приходилось настолько долго и тщательно контролировать каждое свое слово, и от этого я чувствовала себя до предела вымотанной. Перенервничав за ужином, я почти ничего не съела, и даже от трех глотков крепкого бренди меня развезло и теперь отчаянно клонило в сон.
Или не трех? Когда это бокал успел опустеть?..
Вероятно, по моим скованным и немногословным ответам, Алиссандр что-то понял, поэтому вдруг резко прекратил разговор и поднялся. Я посчитала нужным встать тоже, но координация подвела — перед глазами от резкой смены положения поплыло. Я покачнулась — и оказалась в мужских объятиях.
Тяжелые ладони на моей талии, и грудь, не прикрытая доспехом корсета, прижимается к твердой груди совершенно непристойно, и от этого почему-то чуть ноет, и соски сжимаются в твердые горошины, как от холода. И чужое обжигающее дыхание с ароматом яблок на губах.
Лицу стало так мучительно жарко, что я рефлекторно, против воли прижала ледяные пальцы к горящим щекам, а потом и вовсе спряталась в ладонях.
— Простите, — пробормотала я. — Я такая неловкая.
— Вы устали, — с пониманием прозвучало откуда-то сверху и от этих сочувственных интонаций мне остро захотелось ткнуться лбом в широкую грудь, и чтобы меня пожалели и погладили. Да! Я очень-очень устала!
Я бы, может, даже и ткнулась, но не успела – герцог отстранился и взялся за пуговички пеньюара. Дышать стало тяжелее, а когда легкая ткань соскользнула с плеч, оставляя меня в одной сорочке — я и вовсе забыла на несколько мгновений как это делать.