Муж подруги
Шрифт:
– Да, - сказали губы раньше, чем она додумала эту мысль.
Он резко выдохнул, будто не дышал до этих пор, прижался быстрым поцелуем к ее губам, опять будто душу всю выпил, а свою в нее влил. И пошел к дверям. Алена наконец бросила на стол, то, что у нее было в руках и побежала за ним.
– Влас! Это же не опасно?
У самых дверей мужчина обернулся. Глаза, прямо как волчьи, горят угольками изнутри. Или может, это просто свет так падает, Алена не успела понять. Он поднял руку, погладил костяшками пальцев ее по щеке и проговорил:
– Нет. Ничего не бойся.
А потом мотнул головой в сторону кухни:
– Картошку к моему приходу пожарь.
И вышел.
А у Алены на глазах глупые сладкие слезы. Прислонилась к стене спиной, отерла их тыльной стороной руки, засмеялась, всхлипывая и закрывая ладонью рот.
Грешно, наверное, но она была бесконечно и просто безумно счастлива.
глава 42
Чего ждать от разговора с другом, если ты нечего хорошего от этого разговора не ждешь? Но сердце все равно болезненно сжимается, а разум ищет лазейку, чтобы оправдать. И тут же скатывается ядовитый пепел осознания. Ложь. Предательство.
Терять друзей тяжело. Легче снова сто раз получить по ребрам. Не так больно.
Влас понимал, что его просто душат и рвут эмоции. В таком состоянии он не сможет мыслить и оценивать правильно. Поэтому все чувства и эмоции были нещадно загнаны вглубь себя. На поверхности разве что каменное равнодушие и немного холодной злости. Злость отрезвляет.
Он оставил машину на стоянке и пошел встречать друга.
Игоря он еще издали заметил в толпе. Сердце привычно трепыхнулось радостью при виде друга, с которым они, кажется, прошли огонь и воду и медные трубы. С которым они не раз прикрывали друг другу спину.
И этот друг нанес ему в спину удар.
Радость сменилась ядом. Игорек предатель. Влас подавил смешок, готовый сорваться с его губ, и помахал ему рукой.
Знакомая стройная фигура, походка стелющая, неутомимая, легкая, но за внешней легкостью скрывалась сила. Они ведь с Игорьком чем-то похожи, оба суховатые, хорошо развитые, мускулистые. Годы занятий спортом не прошли рядом. Оба бойцы, волки, как они когда-то давно себя называли. Влас темно-бурый, Игорек светловолосый, песочный. Ловкие, сильные, умные, отчаянные.
Только брат Игорек оказался слишком хитрым, с горечью подумал Влас, глядя, как приближается друг. Кроме одного единственного раза, когда они еще детьми подрались в песочнице, они никогда не дрались. Теперь вот предстояло.
Игорь подошел вплотную.
– Привет, брат, - обнял его, хлопнув по спине.
– Привет, - ответил на объятие Влас.
Не здесь и не так состоится разговор, не стоит раньше времени смущать брата.
***
Багажа у Игоря не было, потому и задерживаться не было никакой необходимости. Некоторое время спустя они уже ехали обратно в город. После нескольких дежурных фраз сказать пока было нечего. Повисло молчание.
Казалось, каждый звук, шуршание одежды, даже еле различимый шум от дыхания, все отдается в ушах. Давит. По салону поползла закручиваясь спиралями энергетика обоих. Адреналин, который уже начал скапливаться в венах.
Игорь потянулся и включил радио. Тень улыбки тронула окаменевшие губы Власа, из динамиков понеслось почти забытая незабвенная песня Натальи Орейро:
Cambio dolor por libertad
Cambio heridas por un sue~no
Que me ayude a continuar
Cambio dolor, felicidad
Que la suerte sea suerte
Y no algo que no he de alcanzar
Когда они были пацанами, «бедная» Наталья круглосуточно надрывалась чуть не из каждого ларька. Но даже ностальгическое воспоминание, дохнувшее на него теплом из детства, не тронула сердце. Каменным он себя ощущал сейчас. Лава, что бурлила внутри, была до поры до времени заперта.
Влас знал, что именно так прозывала его за глаза Кристина. Уголок рта презрительно дернулся, хотелось бы ему знать, что сейчас делает его жена. Впрочем, он знал. Оксана позвонила.
Песня в динамиках сменилась, но, похоже, радио не разбавляло сгущавшегося напряжения. Игорек молча щурился на огни фар машин, проносившихся мимо. Влас знал, что он ждет, но бл***, черта с два он первым прервет эту паузу. Нервничай, брат.
У него всегда очко было покрепче, чем у Игоря. Наверное, потому он всегда стоял впереди, а тот за ним, сзади. Прикрывал спину. Влас прикрыл глаза, чтобы не расхохотаться.
Он не ошибался, Игорь не выдержал тяжести молчания первым.
– Что у тебя с Кристиной?
– спросил, глядя в окно.
Влас только крепче стиснул руль и ничего не ответил.
– Она волнуется...
– начал Игорь
– Она сейчас с Белым, - перебил его Влас.
И наконец посмотрел в глаза Игорю. Странное выражение промелькнуло в светло-голубых глазах друга, он хмыкнул в усы, откидываясь в кресле, и нервно дернулся. Имя Белого прозвучало резко и тревожно, словно лопнувшая струна.
– В каком смысле? Влас, она моя сестра, - предупреждающе понизил голос Игорь, видя, что Влас на его вопрос только беззвучно рассмеялся.
– В смысле ноги перед ним раздвигает, - с циничной ухмылкой проговорил Влас, скользнув по нему взглядом.
– Твоя сестра шлюха, брат.
Казалось, Игорь подавился словами, замер, сжимая кулаки и отвернулся. Звенящая тишина повисла между ними.
– А до сих пор тебя это не волновало, или ты ничего не замечал?
– произнес он, резким движением отряхивая джинсы.
До города не доехали совсем немного, редкие огни многоэтажек, зубьями торчавших на окраине, светились всего в паре километров, город переливался люрексом чуть дальше. А здесь отрытое пустынное место. Трасса. И тишина.