Мужчина, который забыл свою жену
Шрифт:
Размеры сооружения потрясали. Грандиозный постмодернистский собор во славу божеств-близнецов — водных забав и грибка ногтей. Широченная труба, поглощавшая людей, извивалась над головами; дети и взрослые, пожираемые ею, один за другим с воплями исчезали в пластиковой глотке. Очередь полуголых беглецов дрожала на винтовой лестнице в надежде на спасение, но выяснялось, что туннель вел не на свободу, а в то же самое здание и выплевывал их в глубокий бассейн у подножия такой же лестницы.
Влажность и шум полностью подавили меня, я стоял и никак не мог прийти в чувство. Когда раздался рёв сирены, я с надеждой подумал, что это пожарная
Тёплая вода доходила мне до середины бедер, и я решил, что лучше бы присесть на корточки, пока дети обсуждали, какую методику избрать для первого урока с папой.
— Мы сможем вдвоём поддерживать его снизу, а он будет учиться работать ногами? — предложил Джейми.
— Ага, он меня так держал, я помню. Или вон там, в корзинке, есть нарукавники. Может, он наденет?
— Ни за что! — возмутился я. — Это для малышей!
— В бассейне нельзя огрызаться! — грозно предупредила Дилли.
— Да, будь хорошим мальчиком, и, если не станешь бояться, мы купим тебе мороженое!
Детям, похоже, понравилась эта смена ролей. Другие родители косились в нашу сторону, и я постарался принять вид ответственного папаши, присматривающего за великовозрастными детками, которым, вообще-то, уже полагалось уметь плавать.
— И если захочешь писать, НЕ СМЕЙ делать это в бассейне! — чересчур громко объявила Дилли.
— Особенно с бортика!
Они уже корчились от смеха. Убеждён, когда я учил их плавать, это вовсе не сопровождалось публичным унижением.
— Ну, так когда же мы приступим? — потребовал я, наблюдая, как четырёхлетний кроха уверенно плывет мимо.
— Э-э… давай ты просто оттолкнешься от бортика, и, может, оно само вспомнится? — посоветовал Джейми.
— Как это?
— Просто начнешь колотить руками и ногами по воде. Вдруг всё само получится?
— Это вот так выглядит ваше обучение?
Мои дети словно превратились в пособие для серьёзных родителей, 1930-х годов выпуска. «Тема: Как научить плавать. (1) Бросьте ребёнка, не умеющего плавать, в воду. (2) Прикажите ему плыть».
Но вынужден признать, в этом была определенная логика: просто оттолкнуться и посмотреть, что получится.
— Ладно, я попробую…
— Давай, вперёд!
— Я только попробую, как это делается…
— Вперёд! Сделай это!
Тогда я просто упал лицом вниз в воду отчаянно и неестественно. Но я решительно зажмурился и бросил вызов бездне для головастиков. Я вытянул руки вперёд и, к своему удивлению, коснулся дна, поэтому пришлось оттолкнуться и всплыть. Но тут мои руки сами собой сделали гребок, потом ещё один, а ноги задвигались, подталкивая вперед, а когда двигаетесь вперёд, вы, оказывается, не тонете. Я плыл! Я помнил, как плавать, — и это было самым естественным делом на свете.
Я слышал, как дети радостно кричат и аплодируют, но не хотел останавливаться,
— Эй, парень, это детский бассейн! — рявкнул молодой австралиец.
— Я умею плавать! — счастливо объявил я.
— Ага, это мы видели. Если хочешь поплавать, иди в олимпийский бассейн, идиот.
Ланч с детьми был незабываем. Ресторанные гиды пока не определили этому заведению количество звёзд, но, убеждён, это лишь вопрос времени, ибо вскоре на них обрушится всё миролюбие и любезность бургер-мафии, обосновавшейся в недрах аквапарка. Люди приходили сюда семьями, на весь день, и поэтому самые удобные места у воды были оккупированы многочисленными «кормушками». Здесь было принято обедать в ультрасвободной одежде — то есть мокрые плавки и ничего больше. Ни в одном ресторане мира не увидишь столь явно и одновременно саму еду, процесс приёма пищи и последствия нездорового питания. Постоянных клиентов видно издалека: пускай ресторан без мишленовских звезд — зато настоящие мишленовские человечки, словно составленные из бубликов жира, втискивались в узкие стулья, поедая «вопперы» и чипсы, а объёмные животы свисали поверх тесных плавок Speedo. После ланча они брели на мелководье и валялись там, пока активисты «Гринпис» поливали их водой из вёдер и пытались столкнуть обратно в море.
— Будьте любезны, гамбургер и… э-э, картошку, пожалуй, и… э-э… лимонад.
— Желаете Большой Обед?
— Разумеется, я желаю пообедать, иначе зачем бы я заказывал эти блюда…
Дети поспешно взяли дело в свои руки, не обращая на меня внимания.
— А когда мама вернётся, ты опять переедешь куда-то? — печально спросила дочь, на миг оторвавшись от громадного шоколадно-ванильного коктейля.
— Дилли! Замолчи!
— Да всё в порядке, Джейми.
Я с трудом подавил радость, вызванную вопросом. Без сомнения, дочь определённо хотела сказать, что предпочла бы, чтобы я остался с ними навсегда.
— Я тут подумала, что ты мог бы жить в сарайчике.
— Дилли, заткнись!
— Это, конечно, неплохая мысль, но вообще-то, когда люди разводятся, они живут порознь. Я постараюсь подыскать небольшую квартиру как можно ближе к дому — проблема в том, что они все жутко дорогие. Но где бы я ни жил, мы всё равно будем часто видеться.
— Я хочу, чтобы ты вернулся домой, — решительно заявила дочь.
— Мне очень приятно это слышать… — Но моя улыбка мгновенно погасла, едва я увидел жуткую гримасу на лице Джейми.
— Нет! Не смей возвращаться! — выкрикнул он. — Вы с мамой опять будете орать друг на друга… — Слёзы рекой текли по раскрасневшемуся лицу. Пластиковый стул отлетел в сторону, Джейми вскочил и бросился прочь.
— Джейми! Джейми, вернись!
Я не знал, бежать следом или лучше дать ему время успокоиться. К тому же со мной была ещё Дилли, которая, воспользовавшись удобным случаем, принялась таскать картошку фри с тарелки брата.