Мужчина моих грез (Мужчина моей мечты) (Другой перевод)
Шрифт:
— Меган!
— Не знаю, как тебе сказать, — всхлипнула она, закрыв лицо руками. — Я стараюсь об этом не думать, потому что всякий раз как подумаю, начинаю плакать. Но, думаю, ты должен знать.
— Что?!
— У меня выкидыш.
В ответ последовала гробовая тишина, и Меган зарыдала еще громче. Она не могла смотреть на мужа. Если бы он сказал хоть одно доброе слово, девушка расплакалась бы по-настоящему.
— Я требую доказательств, — проговорил он наконец. — У тебя все еще кровит?
Меган побледнела, ей и в голову не приходило, что он может не поверить ей. К счастью, Девлин не мог видеть ее лицо, она все еще закрывала его руками.
Меган быстро оправилась.
— Это было не сейчас, а по возвращении из Шотландии. Я не сказала тебе раньше, потому что… Потому что я была в шоке. Неужели ты так нечувствителен, что ничего не заметил?
— Ты была необычайно… тихой.
Очень мило для описания отсутствия у нее сейчас темперамента. Но сказано было так сухо, что Меган поняла — что-то не так. Он либо не поверил ей, либо подумал, что она лгала с самого начала, что ребенка не было с самого начата и, следовательно, причин для брака не было?
— Почему ты травишь меня? Разве ты не видишь, что я расстроена?
— Я подумал, что ты почувствовала облегчение.
При этом предположении девушка глотнула воздух и взглянула на него.
— Я хотела ребенка!
— Вовсе нет.
— Зачем ты мне говоришь нет, когда я хотела!
Герцог вздохнул еще драматичнее.
— Меган, ведь очевидно, что никакой беременности и не было. Все было ошибкой.
— Мимо цели.
— Ну хорошо, мы сделаем других.
— Нет! — На этой стадии ей действительно было зачем плакать, и слезы хлынули всерьез.
И сразу же выражение его лица резко изменилось, и он проявил озабоченность.
— Меган…
— Не трогай меня, — проговорила она, когда Девлин притянул ее к своей груди.
— Меган, ради Бога, не…
— Ненавижу тебя, — прорыдала она, уткнувшись ему в шею. — Я сама не знаю, чего хочу. Может, я и не хотела раньше ребенка, но сейчас хочу. — Она сама не заметила, как перешла на настоящее время.
— Ну, извини. Что я могу сделать?
— Ничего. Ничего ты не можешь, держи меня, Девлин.
У Меган расширились глаза, слабое поглаживание сменилось почти мертвой хваткой. И она бесстыдно воспользовалась этим, осознавая, что такое, может, уже никогда не повторится ни под каким предлогом, а она отчаянно хотела ощутить его объятия, хотя бы и в последний раз.
Когда нежная чепуха, которую он бормотал, стараясь ее успокоить, сменилась поцелуями на висках, лбу, ее влажных щеках, Меган поняла, что это ей удалось, и ей уже было все равно. Хотя бы еще немножко, большего ей ничего и не надо.
Но вдруг Меган ощутила свои слезы на его губах, когда его рот словно случайно коснулся ее рта, раз, другой и, поскольку она не протестовала, вернулся, чтобы начать более глубокие поцелуи. Девушка ухватилась за его рубашку на случай, если он одумается и попытается уйти. Но Девлин не уходил. Язык его с глубоким стоном нырнул в ее рот, вызвав такой же ответ.
Океан ощущений, которые он вызвал своими поцелуями, вновь нахлынул на Меган, ошеломительнее, чем когда-либо, так как это случилось после долгого перерыва. Девушка забыла о своем плане, забыла, что должна была пребывать в глубокой печали. Думать она была не в состоянии, все ее горести вдруг исчезли перед этим натиском удовольствия.
Она была не в состоянии вообще что-либо замечать, кроме этих ласк. Но вот под ней оказалось что-то мягкое: Меган была полностью одета, а теперь нет. Но все это не проникало в ее сознание, пока она не почувствовала, как тепло его кожи не покрыло ее. Но и тогда все было смутно, неосознанно, так как все это время Девлин не переставал покрывать ее своими магическими дурманящими поцелуями, не позволяющими ей думать.
То, что раньше успокаивало, утешало Меган, стало вдруг горячими углями, его руки вызывали теперь пожар, где бы они ни ласкали, а ласкали они повсюду, дразнящие, трепещущие и вызывающие трепет удовольствия, на шее, по грудям, вниз по животу, к тому, что стало центром ее вселенной и жаждало его прикосновений.
Меган не была разочарована. Чем глубже проникали его пальцы, тем сильнее становились ее всхлипывания, стоны, прерывистое дыхание, снова всхлипывания и потребность, обжигающую, пожирающую жажду, удовлетворяемую с необычайным умением. В какой-то момент юная герцогиня была уверена, что не вынесет больше, так наполняла ее его мужественность, посылающий в нее свои мощные толчки. И конечный взрыв облегчения почти парализовал ее, настолько он был электризующим. Но это не было концом, спазмы удовольствия продолжались с каждым добавочным толчком, пока он не достиг потрясающей, сотрясающей кульминации. Даже и тогда последствия держали ее очарованной и охваченной чувственной вялостью, у Меган не было мыслей, а только вкус вечно длящегося невероятного ощущения. Если только первое время было… первое время?
Осознание происшедшего заставило Меган широко раскрыть глаза.
— Черт побери, Девлин, зачем ты занялся со мной любовью?
Вопрос был столь неожиданным, что герцог забыл о своей резкости и, наклонившись к жене, ответил:
— Я утешал тебя очень старым и очень надежным способом.
— Но ты все испортил. Ты хотел расторгнуть брак, но теперь ты этого не сможешь!
Девлин оторвался от нее резким, порывистым движением, указывающим на его гнев. Но только когда он схватил свою рубашку и повернулся к ней лицом, Меган увидела, что ее предположение было верным. Он несомненно разозлился.
Меган хотела схватить что-нибудь, чтобы прикрыться, словно этим можно было защититься от гнева его глаз, но там не было ничего. Он занимался с ней любовью на кушетке в гостиной, одежда ее была сброшена довольно далеко на полу.
— Так вот чего ты добивалась? Развода?
— Конечно, — беспокойно ответила она. — Ведь это ты его хочешь?
— В данный момент это мое самое большое желание, но ты сама сказала, что теперь слишком поздно.
— Нет, если ты забудешь, что случилось.