Мужчина внутри

Ли Лора

Доктор Мартин испустил нетерпеливый вздох.

— Мисс, давайте сначала завершим тесты…

— Прикоснетесь ко мне — и несколько дней не сможете ходить. — Она отвела назад ногу и приготовилась. — Мне нужны ответы, прежде чем в меня воткнут еще одну иглу, вставят тампон или как там еще вы собираетесь меня пытать.

Ей совершенно точно не нравилось, как выглядит чертов расширитель, который доктор держал в руке.

— Рони, я же сказал, что был неправ. — Табер подошел поближе.

Рони медленно повернула голову, наблюдая за ним со злостью. Он

снова остановился, на этот раз в шаге от каталки.

— Спаривание не равно отношениям, - сказала она ему с приторной сладостью, прежде чем повернуться к доктору. — Ответы, пожалуйста. Желательно на английском языке,— попросила она, не желая слушать врачебную тарабарщину.

— В двух словах, - он вздохнул. — На данный момент ваш организм пристрастился к гормону, который содержится в слюне Табера и в его сперме. Эффекты выраженные, болезненные и интенсивные, и преодолеть их можно только... естественным способом. — Он покраснел, поймав ее потрясенный взгляд. — Пока мы смогли понять только, что это естественный способ обеспечения выживаемости Пород. Обычно количество нормальных сперматозоидов у самцов семейства кошачьих совсем низкое, они практически импотенты. Но гормон, поступающий в ваше тело, заставляет его каждые три дня образовывать новую яйцеклетку. И для обеспечения продолжения рода возбуждение повышается до такой степени, что бороться с ним невозможно.

Рони прокляла свое упрямство. Кровь отхлынула от ее лица, желудок сжался. Она просто не могла поверить.

— Все заканчивается с зачатием?

Ее голос звенел от усилия.

— Симптомы у Меринас прошли после зачатия, — подтвердил доктор. Сострадание наполнило его голос. — Но это происходит, насколько мы знаем, только с теми, чьи отношения имеют и эмоциональный компонент. С настоящей парой, как в случае Кэллана и Меринас. Раньше такого не случалось.

Она прижала руки к животу и несколько раз сглотнула, отказываясь принять происходящее.

— Мне нужна контрацепция. — Ее голос дрожал.

— Рони... — протест Табера был проигнорирован.

Она уставилась на доктора, борясь с яростью, резко поднимающейся внутри. Она не позволит этого. Этого просто нельзя допустить.

— Меня не волнует, что тебе придется делать или как, но прекрати это.

* * * * *

Табер стоял неподвижно, не говоря ни слова, хотя боль теснилась в груди. Он слышал ужас в голосе Рони, чувствовал пронзающую ее боль. Он готов был отдать свою жизнь, если бы это могло ей помочь.

Агония в ее голосе была просто невыносима. Бог свидетель, он отдал бы все, чтобы вернуться в тот день, чтобы убрать с ее кожи отметину, чтобы хоть как-то все это облегчить.

— Прости, Рони. — Голос Мартина был эхом его собственных сожалений. — Если бы я что-то мог, я бы сделал. Спираль не будет работать. Тело отвергает ее. Гормон влияет на каждый орган, работает напрямую на зачатие. То же самое скажу про пластырь и противозачаточные таблетки. Мы не нашли способ предотвратить это. Пока еще нет.

И тогда Рони посмотрела

на Табера. Его душа зашлась болью, когда он увидел ее глаза. Они были темны от страданий, и животное внутри него вскинулось, чтобы ее защитить. Она была в ужасе, и он понятия не имел, как ей помочь.

Табер шагнул к ней, прежде чем она заговорила, пропустил пальцы через спутанные пряди ее волос, притянул к себе. И в ту же секунду он проклял свою собственную душу. Его губы накрыли ее, язык погрузился в ее рот, заставляя Рони принять этот поцелуй, несмотря на ее инстинктивный крик отторжения.

Она бы никогда не повела себя так, но все внутри нее ныло от жажды его прикосновений, гормон атаковал не только ее разум, но и тело. Руками она ухватилась за плечи Табера, легкий всхлип сорвался с ее губ. Но язык Рони уже танцевал с его языком, влажность ее рта приветствовала его, и дыхание сорвалось на стон.

Он крепко держал ее, расслабляя, помогая облегчить восприятие будущей медицинской процедуры. Когда он отстранился, ее глаза были почти черные — наполненные эмоциями, слезами и затуманенные возбуждением.

— Клянусь жизнью, Рони, - заверил он ее. — Клянусь тебе, я буду защищать тебя и ребенка, который родится. Я дам тебе все, что нужно, детка, Бог мне свидетель. Я сделаю все, чтобы облегчить то, что ты переносишь по моей вине.

Он едва мог сдержать слезы. Он, который никогда не плакал, кто умел справляться с эмоциями… до тех пор, пока не понял, как она на него влияет. Табер хотел дать ей все, чего она желала, если только это может облегчить боль, раздирающую ее душу на части.

Рони обняла его, уткнувшись лицом в его грудь, плечи напряглись, пока она пыталась справиться со слезами. Он крепче обнял ее, защищая, успокаивая и одновременно ненавидя себя каждой клеточкой своего тела.

Наконец, она испустила глубокий тяжелый вздох. Пальцы сжались на его спине, и он почувствовал влагу ее слез на рубашке.

— Хватит тестов, - прошептала она.

— Табер, мне нужны эти тесты. У нас есть только образцы Меринас...

Табер зарычал в ярости. Повернув голову, он уперся взглядом в лицо доктора. Он не хотел, чтобы Рони испытывала боль.

— Только мазок, — сказал Мартин. — Ради Бога. Речь не только о Рони, Табер. Речь о будущем.

Он напрягся, готовый увести Рони из комнаты.

— Нет. Он прав. — Ее руки сжались, по телу прошла дрожь. — Он прав. Я могу сделать это. Я могу.

Но она не отпускала его.

— Я буду держать тебя за руку, детка. — Он медленно опустил ее на каталку, вспоминая рассказ Шерры о том, что Кэллан был вынужден сделать то же самое для Меринас. — Просто держись за меня, Рони. Я не тебя не отпущу.

* * * * *

Это был ад. Рони едва сдерживала крики, а внутри все протестовало против прикосновений доктора, анализов, успокаивающего голоса. Она знала, что оставляет глубокие следы на спине Табера, но не могла заставить себя отпустить его. Или так, или кричать. Или бороться, требуя освобождения.