Мужчины и женщина
Шрифт:
– Простите.
Я улыбнулась.
– Может, тогда подождём рассказа Андрея? Мне кажется, живые впечатления интересней самых интересных книг.
– Я тоже так думаю, – сказал Егор и закрыл страницу.
– Пустишь на минутку? – Попросила я. – Проверю свою почту.
Он встал с кресла, я проверила почту, получив одно письмо со спамом и записку от подруги о том, что она будет три дня в офлайне, а когда вернётся с каких-то там островов, сразу напишет мне.
– Давай-ка, застолбим Тибет на всякий случай, занесём его в «избранное». –
Потом я открыла «журнал» и увидела там несколько адресов тех самых сайтов. Кликнула на один из них – открылась соответствующая картинка.
– Это ещё что?! – Сказал Егор за моей спиной, явно нервничая. – Ф-фу, гадость!
Я спокойно стала объяснять, что, возможно, эти картинки прицепились к какому-нибудь сайту сами собой, по причине непорядочности их владельцев – бывает такое, говорю. А сама кликаю новую и закрываю их по очереди.
– А ты ещё этим не интересуешься? – Спросила я будто между прочим.
– Не-а. – Говорит он, пытаясь придать голосу одновременно и пренебрежительные нотки, и убедительность.
– Ну и правильно. Это всё для… как бы это покорректней выразиться?.. для обиженных людей. – За моей спиной сопение, я кожей чувствую, что от меня ждут продолжения. – Подобные сайты предназначены для тех, кто обделён реальным общением, реальной дружбой, реальными сексуальными отношениями. Вот они и пытаются заменить настоящую, живую жизнь жизнью виртуальной. А есть такие, у которых, может быть, и имеется реальный партнёр, но им мало этого, не хватает чего-то поострей… Ну, да ладно, не будем их ни судить, ни позором клеймить, их право делать то, что они хотят. Правда? – Я обернулась на Егора.
Он выглядел вполне спокойным, только краска с лица сошла не полностью – щёки алели маками.
– Ну-ну. Не смущайся, мы же взрослые люди. – Я обхватила его рукой. – Единственное, чего мне жаль… Мне жаль, что такая бесценная вещь как совершенство и красота человеческого тела вот так вот разменивается на всякие низменные нужды. Ты же согласен со мной, что человеческое тело прекрасно, и им можно любоваться, как любуешься, скажем, морем, горами, закатом, рассветом… Правда?
– Ну… наверное… да.
Я снова подняла на него лицо:
– Так ты не уверен? – Я не стала дожидаться ответа и сказала: – Садись-ка рядом. Сейчас что-нибудь поищем.
Егор придвинул стул.
Я положила руку ему на плечо. Он посмотрел на меня. Как только наши взгляды вошли в полный контакт, я очень осторожно сказала:
– Егор. Ты уже взрослый парень… – В его взгляде появился вопрос. – Ты превращаешься сейчас в мужчину. И я прекрасно понимаю, что с тобой происходит…
Он не отводил глаз, всё ещё не понимая, к чему это я. Очень хорошо!..
Я продолжила:
– Если тебе иногда нужно снять напряжение… – Смотрит внимательно, всё ещё не понял. – Делай это лучше с закрытыми глазами, чем, глядя на всё это… – Я кивнула на экран компьютера, который
Мальчишка покраснел и опустил глаза.
– Я понимаю твоё смущение. – Я погладила его по затылку и легонько потрепала волосы. – Только знай: все мальчики и все девочки проходят через это… через взросление и через всякие вещи, которые кажутся непонятными… а иногда даже ужасными.
Егор молчал, но слушал. Он успокоился и ждал, что я скажу дальше.
– Я могла бы сказать тебе, что нужно сдерживаться… преодолевать себя… Да, конечно, нужно уметь владеть собой и своими желаниям. Но иногда… иногда можно дать себе слабину. И хорошо бы при этом понимать, осознавать, что ты даёшь себе слабину.
– Как это? – Спросил он, глядя в стол.
– Прежде, чем сделать что-то, чему ты не можешь противостоять, нужно спросить себя: «а я на самом деле не могу сдержаться? или всё же могу?» И если ты понимаешь, что не можешь… ну не можешь и всё тут… тогда сделай это. И сам себе скажи: «да, я сделаю это сейчас, потому что не могу сдержаться… потому что иначе меня разорвёт на кусочки. Я позволяю себе сейчас сделать это».
Я помолчала, продолжая легонько гладить затылок парня. Егор обдумывал сказанное. Он перевёл взгляд со стола на свои ладони, лежащие на коленях.
– Вот так, как с этим? – Он растопырил пятерни.
– Да. Именно так. – Я взяла его правую руку. – Смотри, два пальчика у тебя уцелели. А мы же начинали с одного!
Ногти на мизинце и безымянном были нетронутыми и приобретали нормальный вид.
– Ты ведь так же поступал: «эти пальцы хоть и нельзя, но, если невмоготу, то можно… а вот эти просто нельзя! ну ни за что нельзя!» – Я чмокнула один и другой. – Видишь, какой ты сильный!
Он вскинул на меня затуманенный взгляд.
Я улыбнулась и продолжила.
– Ладно! Давай-ка поищем… альтернативу тому, что мы только что видели… Ты знаешь значение этого слова?
Егор сложил руки на столе, как прилежный первоклассник, и, глядя в экран, сказал:
– Знаю. Это запасной вариант.
– Можно и так сказать.
Я набрала в поисковике несколько слов. В итоге нам удалось выйти на подборку репродукций с изображением человеческого тела в визуальных искусствах всех времён и народов.
Мой тинэйджер, я уверена, впервые занимался разглядыванием обнажённой натуры под таким углом и в подобного рода компании.
Мы пообсуждали стили и модные тенденции разных эпох, не обойдя вниманием и параметры «девяносто-шестьдесят-девяносто».
– Какие женщины тебе больше нравятся: у Рубенса и Кустодиева или, например, у Модильяни?
– Мне понравилась девочка на шаре.
– Правда? Мне она тоже очень нравится. – Я вернулась к картине Пикассо. – А что тебя в ней привлекает?