Мужчины в ее жизни
Шрифт:
— Слушаюсь, сэр, — ответил сержант, резко захлопнув блокнот.
Коронер свел ладони вместе и обратился к залу:
— Долгом и обязанностью нашего суда является установить причины и обстоятельства смерти Минервы Гвендолен Стэндиш, графини Дунвейл. Выслушав показания свидетелей, суд должен вынести решение, повлекли ли смерть естественные или неестественные причины, явилась ли она результатом несчастного случая, самоубийства или убийства, совершенного известными или неизвестными суду лицами.
Энтони вызвали к барьеру и попросили как можно подробнее припомнить события предыдущей субботы. Энтони говорил спокойным голосом:
— В тот день под вечер моя мать позвонила из Довер-хауса. Она видела, как машина моей жены заехала на территорию поместья и направляется к главному зданию. Учитывая имевшие место в последнее время
— Мне следовало бы подождать жену у озера — поговорить с ней. Возможно, тогда она осталась бы в живых.
Поблагодарив Энтони, коронер вызвал для дачи показаний Бриджит О'Доннелл и принялся расспрашивать ее о том, что она делала в день трагедии.
— Нет, сэр, в тот день я не видела машину леди Дунвейл, точно так же, как я не знала, что его светлость ушел из дому, — заявила Бриджит. — Я готовила обед на кухне. Позже я накрыла стол для его светлости и графини Дунвейл, а после обеда с полчаса курсировала между кухней и столовой, убирая посуду. — Затем она рассказала о том, как около одиннадцати проходила мимо библиотеки по пути наверх за таблетками и увидела его светлость за рабочим столом, а во второй раз заметила его около полуночи, когда шла спать. — В воскресенье утром я встала очень рано, сэр, — продолжала Бриджит О'Доннелл. — Выпив чашку чаю на кухне, я поехала на машине в Уотерфорд, чтобы вместе со своей сестрой поприсутствовать на первой мессе. Я осталась в Уотерфорде на ленч, а в середине дня вернулась в деревню Клонлуглин и зашла в гости к матери. Только тогда я узнала о смерти ее светлости и, естественно, поспешила в поместье, где меня опросил сержант Макнамара.
Следующим перед судом предстал управляющий поместьем. Майкл Ламон также подтвердил, что не видел леди Дунвейл в субботу днем, и описал свои действия на следующее утро:
— В прошлое воскресенье я поднялся пораньше и поехал в свою контору в Клонлуглине, чтобы забрать кое-какие бумаги. На берегу озера я заметил «Лендровер» его светлости и остановился, чтобы посмотреть, в чем дело. — Ламон сделал глотательное движение. — Я подумал, что лорд Дунвейл где-нибудь поблизости. Когда я его не нашел, то пошел назад к своему джипу. Именно тогда на дальнем конце озера я увидел машину ее светлости. Еще не добравшись до ее «Остина», я заметил тело, плавающее в воде. — Ламон вдруг смешался и закусил губу, борясь с охватившими его эмоциями. Быстро справившись с собой, он продолжил:
— Я выскочил из джипа, намереваясь разглядеть его поближе. Тело или, вернее, подол платья, зацепилось за большое бревно у берега. Я сразу узнал леди Дунвейл и поспешил в Клонлуглин сообщить о случившемся его светлости.
— Очевидно, переговорив с лордом Дунвейлом, вы позвонили в полицию?
— Совершенно верно, сэр, сержант Макнамара прибыл незамедлительно, и мы, то есть лорд Дунвейл и я, проводили сержанта до озера.
Следующим коронер пригласил сержанта Макнамару огласить собранные им факты.
— Мы с мистером Ламоном извлекли тело на сушу. Его светлость испытал слишком большое потрясение и не мог нам помочь. Затем я перевез погибшую в деревню, в клинику доктора Бреннана для обследования и определения возможной причины смерти. Оттуда я позвонил в Корк, в отдел судебной медицины, зная, что предстоит делать вскрытие, и вызвал машину для доставки тела в лабораторию. Потом вернулся в поместье Клонлуглин и снял показания у его светлости, у его матери, графини Дунвейл, и мистера Ламона. Далее — осмотрел местность вокруг озера и машину покойной, где в отделении для перчаток обнаружил серебряную фляжку, пустую, но с отчетливым запахом виски. Ее сумочка лежала на сиденье, и, судя по содержимому, в ней никто не рылся. В кошельке лежала значительная сумма денег. Днем я решил еще раз наведаться в поместье. Видите ли, ваша честь, дело в том… я пребывал в растерянности… относительно некоторых обстоятельств. Доктор Бреннан сообщил мне, что, по его мнению, смерть наступила в районе двадцати трех часов тридцати минут. Я никак не мог понять, что делала ее светлость одна у озера на протяжении пяти с лишним часов. И еще кое-что странное. Я не мог себе представить, как можно случайно упасть в озеро. Там нет обрыва, напротив, берег очень пологий, и чтобы оказаться в воде, надо в нее войти. Именно во время повторного осмотра местности я нашел пустую бутылку из-под виски, заброшенную в кусты. Тогда я начал размышлять, сэр. Я спросил себя, действительно ли тут несчастный случай, как все считали. И чем больше я думал, тем больше склонялся к мысли, что имею дело с самоубийством, если не с убийством. — Сержант Макнамара кивнул в подтверждение собственных слов. — Да, должен признать, я начал допускать, что ее светлость стала жертвой преступления.
— И кого же вы считаете преступником, сержант Макнамара? — Коронер с еще более мрачным видом внимательно смотрел на полицейского.
— Неизвестное лицо, ваша честь. Бродягу, цыгана, возможно, какого-нибудь беспутного чужака, которого леди Дунвейл спугнула в том пустынном, безлюдном месте. На месте трагедии не оказалось никаких признаков борьбы — ни примятых кустов, никаких следов на траве около озера, вроде тех, которые остаются, когда, например, по земле тащат тело. Нет, ничего подобного. Малолитражка аккуратно припаркована, и, как я уже говорил, сумочка лежала внутри на сиденье. — Макнамара потер свой большой красный нос. — Я вовсе не предполагаю, будто лорд Дунвейл имеет какое-то отношение к смерти своей супруги. Показания мисс О'Доннелл о том, что в момент гибели потерпевшей он находился у себя в библиотеке, полностью снимают с его светлости все подозрения. — Макнамара бросил в сторону Энтони осторожный взгляд, словно желая оправдаться в его глазах. — Но тем не менее остается вопрос о тех пяти или шести часах. Что делала на озере ее светлость на протяжении такого долгого времени, остается для меня большой загадкой.
После некоторого раздумья коронер протянул:
— Но, сержант Макнамара, леди Дунвейл в тот вечер ведь могла покинуть Клонлуглин, поехать в Уотерфорд и вернуться в поместье позже, возможно, в надежде все-таки переговорить с мужем.
— О да, вы абсолютно правы. Но она никуда не уезжала. Не думайте, я навел справки в деревне, и ни одна живая душа не видела ее в течение тех таинственных пяти часов. А ведь по пути в Уотерфорд она не могла бы миновать деревню.
Дэзи, сидевшая тихо как мышка, едва осмеливалась дышать. В волнении она посмотрела на Джона Кроуфорда. Он ободряюще улыбнулся в ответ. Но Дэзи почувствовала, что он обеспокоен ничуть не меньше ее. «Черт бы побрал этого Макнамару», — подумала она.
— Спасибо, сержант. — Коронер кивком отпустил его и вызвал следующего свидетеля, деревенского доктора Патрика Бреннана.
Показания доктора Бреннана оказались краткими:
— Я осмотрел тело усопшей поздним утром в воскресенье, после телефонного звонка сержанта Макнамары и доставки указанного тела в мой кабинет. Я сразу отметил, что трупное окоченение распространилось на все тело. Время смерти я определил в районе от двадцати трех тридцати до полуночи.
— Имелись ли на теле умершей какие-нибудь отметины или следы борьбы? — спросил коронер.
— Только диагональная ссадина на левой щеке, которую могло вызвать столкновение с бревном, упомянутым мистером Ламоном.
Коронер поблагодарил доктора и вызвал патологоанатома из Корка, доктора Стефена Кенмарра.
Дэзи едва сидела на краешке стула, не отводя взгляда от патологоанатома. И она, и все остальные члены семьи отлично понимали: его показания станут решающими. Ей казалось, что она чувствовала, как волнение обоих Дунвейлов и Джима словно туманом обволакивает ее. В зале суда вновь воцарилась гробовая тишина, такая звенящая, что Дэзи услышала стук своего сердца.