Мужик. История Того Чувака Из Anthrax
Шрифт:
Я подумал, вот будет корка, если песни S.O.D. сделать безумно быстрыми, тяжелыми и короткими. Тогда я написал риффы, отчасти хардкоровые, но с налетом метала. Так я видел. По большей части песни были шестьдесят или девяносто секунд длиной, а пара-тройка шуточных тем всего по три-четыре секунды. Не успел я оглянуться, как у меня было готово где-то 9-10 песен.
Но с другой стороны я зашел в тупик. Все начало звучать очень похоже. Тогда я позвонил Денни Лилкеру за помощью. Я свалился ему на голову как кирпич, и отчасти ждал, что он пошлет меня на три веселые буквы. Мы почти не связывались последние полтора года, с того самого момента, как Нил уволил его из Anthrax. Пару раз, конечно, пересекались, но нам почти нечего было сказать друг другу, да и мы явно не тусили вместе.
Он
Фрэнки по понятным причинам был зол, потому что он играл на других хардкоровых треках. А теперь мы двигались вперед без него, и он оказался не у дел вместе с Джои и Спитцем, которые в общем-то никогда и не были его корешами. Бесспорно, назрел раскол, первый из многих в истории Anthrax. Джонни оказался меж двух огней, пытаясь сохранить мир. Он объяснил Фрэнки и остальным, что мы не занимаемся S.O.D. во время работы над Anthrax. Вопрос никогда не ставился так – либо одно, либо другое. Anthrax всегда стоял на первом месте. Просто у нас было свободное время, но когда я вернул Лилкера на поле боя, все вышло как по маслу. Я даже считал, что S.O.D. поможет Anthrax, потому что если любители хардкора заинтересуются группой, получится естественный мостик для других, чтобы они заценили, чем мы занимаемся в Anthrax.
Вспыхнувшие трения по сути тоже вдохновили Денни Спитца на создание сайд-проекта и попытку привлечь Джои и Фрэнки. Фэны английской поп-музыки помнят, как парочка парней из Duran Duran ушли из группы и создали Power Station, добившийся большого успеха, а потом другие чуваки из Duran Duran создали свой сайд-проект под названием Arcadia, на который всем было насрать. Мы с Чарли частенько шутили, что создаем свой Power Station, а они как Arcadia – хотя их проект все равно не состоялся.
Так же сильно, как мне не нравилось бросать Фрэнки, я знал, что Лилкер это то, что нужно для S.O.D., потому что он отличный композитор, и его андерграундный дух отлично подошел к музыке. Пока Денни был в Итаке, мы написали еще десять песен, и наконец S.O.D. был готов. Он напоминал Anthrax, только был другим. В конце концов эту музыку назовут кроссовером. На нем были отличные метал-риффы, но его основу явно составлял хардкор, все это было забавы ради. Серьезно. Если мы не угорали от песен, значит это был не S.O.D. Группа была одной большой внутренней шуткой, вот почему она такая клевая. И хотя мы с Денни написали все песни (за исключением “No Turning Back” и “Pi Alpha Nu”, которые написал Билли Милано), S.O.D. бы никогда не стали тем, кем они стали, не будь с нами Билли.
Я встретил его на шоу Agnostic Front/Murphy's Law в CBGB в начале 84-го. Он подошел ко мне и сказал: “Слушай, а ты случаем не из Anthrax? Я слыхал, что вы здесь с концертами выступаете”. Потом он рассказал, что слыхал треп каких-то бритоголовых, которые ненавидят волосатиков, о том, что хотят меня отпиздить, и предложил мне пойти за кулисы, чтобы потусить с ним и Agnostic Front.
Я сказал: “Да канеш, с радостью”. Кроме благодарности за то, что меня спасли от возможного избиения, Agnostic Front были Меккой нью-йоркского хардкора. Мы обожали музыку, а они ей ЖИЛИ. Они все время участвовали в драках, а их вокалист Роджер Мирет в конце концов угодил в тюрягу почти на два года по наркоте. Я просто был вне себя от восторга, что встречусь с ним и гитаристом Винни Стигма. Потом я потусил с Билли, басистом хардкор-группы Psychos. Он был огромным, устрашающим парнем, а на сцене превращался в настоящее оголтелое чудовище, так что он сколотил себе кой-какую репутацию в сообществе нью-йоркских хардкорщиков. Довольно клево, что Билли стал моим корешем, потому что в те дни было налицо сильное разделение между металистами и фэнами хардкора. Волосатиков явно не жаловали на субботних сейшенах в CBGB. Бритоголовые и панки не любили друг друга, но единственное, в чем они сходились - это в ненависти к волосатикам. Благодаря Билли меня довольно быстро приняли в эту сцену. Я даже сказал Билли: “У меня никогда здесь не было проблем с теми, кто хотел со мной подраться”, а он ответил: “Ну это только потому, что ты знаешь меня! Если бы они связались с тобой, им бы пришлось связаться со мной”.
Я бесспорно это оценил, потому что мой рост был всего пять футов шесть дюймов, и крепким телосложением я похвастаться не мог. Билли бывало говорил: “Мы тут собираемся нанять Жака Костю на поиски твоей впалой груди”. Билли с восторгом относился к S.O.D. Он выглядел как надо, и въехал в ехидное, аполитичное содержание без колебаний и сожалений, как акула, вонзающая свои зубы в бок тюленя.
Кое-какой материал, из того, что он пел, тоже был довольно грубым. К примеру, заглавный трек “Speak English Or Die”: “Nice fuckin’ accents, why can’t you speak like me? / What’s that dot on your head, do you use it to see?”17 А потом была “Fuck The Middle East”: “They hijack our planes, they raise our oil prices/We’ll kill them all and have a ball and end their fuckin’ crisis”18. Теперь эти тексты кажутся просто смешными до тупости.
Было здорово работать над этими песнями после кропотливой, бесконечной рутины, которой обернулась запись «Spreading The Disease». Мы закончили сведение «Spreading» 30 июня 1985-го, так что оборудование все еще стояло в студии, готовое к работе. Даже барабаны были подключены. Это позволило нам вплотную заняться «Speak English Or Die», и записать его быстро и дешево. Карл знал, что мы готовимся к работе над S.O.D., и сказал мне однажды, что с радостью станет продюсером этой пластинки. Мы бы ни за что не пошли на это после тех временных издержек, что пошли на запись «Spreading». Мы запланировали записывать пластинку S.O.D. на выходных, пригласили Алекса на ее запись, и он проделал потрясающую работу.
Одна единственная репа прошла 1 июля. Присутствовали я, Чарли, Денни и Билли, и мы записали альбом 2 июля. Вокал записали 3 июля и провели барбекю-вечеринку, чтобы на следующий день отпраздновать 209-ый день рождения Америки. 5 июля мы свели его, и он был готов. И хотя по музыке он полностью отличался от «Spreading The Disease», можно поставить его и пластинку S.O.D. бок о бок, и они будут звучать одинаково круто.
Послушав заново «Speak English Or Die», мы поняли, что у нас получилось что-то невероятное. И альбом кажется особенным, зная, что мы записали его всего за три дня - чуть ли не высрали его из себя. На тот момент тяжелее не было ничего. На нем были бластбиты, и он был быстрее и брутальнее, чем все, что мы слышали до этого. Мы все им очень гордились.
Хотя когда народ услышал эту пластинку, они сразу решили, что Билли - расист. Чего они не догнали, так это что в тени проекта был гребаный еврей. Никто и не обеспокоился погрузиться в мотивацию содержания; они просто отреагировали как умели, и Билли досталось по полной программе.
“Ты ублюдок, Скотт!!” – сказал он однажды. “На меня со всех сторон льется все это говно, что я расист и все хотят меня отпиздить, это все твоя вина! Ты хитрожопый мелкий хуй. Это все твоя идея, а ты только стоишь, улыбаешься и играешь на гитаре”.
Билли не был расистом, ксенофобом или гомофобом, но он полностью впитал эти качества. Этим он обязан герою Сержанта Ди. Вдобавок, он выглядел как парень, который мог реально поверить в то, что говорил Сержант Ди. Сержант Ди ненавидел всех без разбору: белых, черных, азиатов, арабов, христиан, евреев, мужчин, женщин, детей, взрослых. Он жил ненавистью. Билл был скином, но явно не был расистом или нацистом. Мне постоянно приходилось говорить людям: “Я гребаный еврей. Ты и правда думаешь, что я стал бы играть в одной группе с нацистом?”