Мужик. История Того Чувака Из Anthrax
Шрифт:
Чарли сидел на дорожном чехле в другом конце комнаты. “Ты труп, ублюдок!” – кричал он.
“Нет, ты труп!” – орал ему в ответ Фрэнки из-за запертой двери.
Я начал смеяться. Просто не мог удержаться. Это было похоже на сцену из «Славных Парней»46. Настоящий трэш итальянского разлива.
В конце концов мы выпустили Фрэнки и провели голосование. Все проголосовали за переезд нашей базы в Чикаго. Фрэнки отказался. Мы не стали его увольнять, да он никогда и не уходил, но и приезжать в Чикаго не собирался. Помню этот сумасшедший и тягостный период, когда Фрэнки ушел из группы и присоединился к Helmet. Его не было почти 18 месяцев. И хотя играл в другой группе, из Anthrax он не уходил. В силу юридических формальностей,
Джон был не в восторге от этих шоу, потому что недавно женился, и они с женой ждали первого ребенка. Она должна была родить в тот момент, когда мы были на гастролях. Он не хотел пропускать рождение своего ребенка. Нам пришлось надавить на него и заставить поехать с нами. Мы играли в битком набитых залах, зарабатывали кое-какие деньги и считали, что нужно ковать железо, пока горячо. В конце концов он сдался, потому что знал, что это лучшее решение для группы, и это поможет нам оставаться на плаву. Мы думали, что пока работаем, нам не о чем беспокоиться. Если мы будем выступать как группа, то у нас есть цель. Но если мы остановимся и вернемся домой, то одному Богу известно, какого черта мы станем делать потом.
Последний тур, который мы провели в поддержку «The Greater Of Two Evils», это выступление на разогреве Dio осенью 2004-го. Менеджеры Mudvayne из Zen Media – Джонатан Коэн и Иззи Зивкович, пришли посмотреть на нас в Бикон Театр, и мы им очень понравились. Наш агент Майк Монтеруло поставил им “Safe Home”, и они не могли поверить, что эта вещь не стала радиохитом. Они хотели попасть в нашу команду, вот так мы и начали сотрудничать с Zen Media. Потом они предложили нам провести реюнион-тур с Джои Белладонна и Дэном Спитцем.
“Вы сможете вылезти из всех контрактов, в которые уже успели влезть” – сказал Джонатан. Он сказал, что тщательно проверил все наши контракты, и мы остались должны Sanctuary пластинку несмотря на то, что они уже не лейбл. Если мы проведем реюнион-тур, то будем вне подозрений. “Этот реюнион-тур – тот туз, который вы держали в рукаве все эти годы, и с его помощью я смогу навести порядок и сдвину дело с мертвой точки”.
Звучало разумно. Мы запишем реюнион-тур на DVD и CD и отдадим их Sanctuary, снимем удавку со своей шеи и спокойно отвалим. Нам совсем не хотелось проводить этот тур, но с деловой точки зрения это была хорошая идея. Мы обсудили ее с Чарли, и спросили Джонатана и Иззи, можем ли мы провести такой тур, чтобы и Джон и Джои колесили вместе с нами, а Anthrax исполняли песни из каталогов каждого из них. Мы были полны решимости не проводить реюнион-тур, если Джон останется брошен на произвол судьбы.
Джонатан и Иззи согласились, что это сработает, и мы обратились к Джону и объяснили финансовую и деловую ситуацию, в которой мы находимся, и как это поможет нам двигаться дальше. В тот момент мы не могли записать еще одну студийную пластинку и просто смотреть, как она снова исчезает в заднице Sanctuary. Нас бы это просто убило.
“Знаю, тебе это наверняка кажется шагом назад, но фэнам понравится, когда они увидят вас с Джои вместе” – сказал я Джону. “А потом, когда все закончится, мы сможем записать еще одну пластинку Anthrax так, как мы сами захотим”.
Джон понял, о чем я говорю, но ему не хотелось этого делать. Он был вокалистом-ветераном. Ему не хотелось делить сцену с другим вокалистом. “Я понимаю, что вам это нужно” – ответил он. “Но я не могу принять в этом участия”.
Может быть, это было заблуждение, но когда он сказал: “Я понимаю, что вам это нужно”, мы подумали, что он дает нам свое согласие на то, что мы можем гастролировать без него. А может он имел в виду что-то другое. У нас явно не было его благословения, но так легко убедить себя сделать что-то выгодное, особенно когда ты годами переплывал реку с дерьмом. Если бы мы не провели этот реюнион-тур, мы бы наверняка распались. Вот так просто все было. Но Джон четко понимал, что если тур пройдет хорошо, у нас возникнет огромное желание записать очередной студийный альбом с Джои, и нам будет трудно сказать ему “нет”. Он просто окажется в пролете. Безусловно, это была своего рода моральная дилемма.
Я думал об этом целыми днями. Мне казалось, что группа хорошо стартовала и успешно реализовала те цели, которые мы когда-либо ставили. Мы объездили мир, выпустили отличные пластинки и реализовали все свои рок-н-рольные фантазии и даже больше. В конце концов я добрался до самой сути и спросил себя: “Ладно, стану ли я проводить реюнион-тур, чтобы сохранить группу и получить возможность двигаться вперед, или не стану этого делать и группа распадется? Может быть, мой конец в Anthrax уже наступил?”
Хуй там плавал! Я не был готов так просто отвалить. Я просто не мог. Я отдал почти 25 лет жизни, я прошел с этой группой огонь, воду и медные трубы, и знал, что когда-нибудь наступит день, когда этот корабль сменит курс, и мы вернемся, чтобы снова записывать альбомы и выступать на площадках при полных аншлагах. У нас будет настоящий лейбл, который будет нас спонсировать, а мы будем зарабатывать деньги, делая то, что нам нравится. А кроме того, я еще не все сказал. Если это значило потерять Джона Буша, то я был готов принести эту жертву. Моя жизнь в Anthrax и моя карьера значили для меня больше, чем потеря Джона в качестве вокалиста, каким бы хорошим другом он для меня ни был.
Решение было непростое. Ужасная, паршивая ситуация. Мы не только оставляем Джона позади, мы еще и гастролируем без Роба, потому что полный реюнион подразумевал возвращение Дэна Спитца. Роб даже не догадывался, что лишился работы, пока мы не начали обсуждать планы о новом туре. Буквально через пару недель после тура в компании с Dio, мы его уволили.
Не считая коммерческих нюансов относительно реюниона, был еще один фактор, который относился к Чарли и моему решению собрать снова старый состав. 8 декабря 2004-го Даймбэг Даррелл был застрелен насмерть прямо на сцене в Колумбусе, штат Огайо, во время выступления со своей новой группой Damageplan. Мы с Перл узнали об этом по пути к ее бабушке, которая жила в Ланкастере, штат Пенсильвания. Все началось с того, что мы вылетели из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк, взяли напрокат тачку, и отправились на ней из аэропорта Джона Кеннеди в Ланкастер. Это заняло несколько часов. До отеля мы добрались около 11 вечера, уставшие от того, что ехали весь день. Перед тем, как ложиться спать, я пошел в душ, и когда я вышел из него, Перл сказала мне: “Твой телефон звонил без остановки”.
Я взял его в руки и увидел пропущенные от Чарли, владелицы Adrenaline PR Марии Ферреро, которая работала с нами на заре нашей карьеры в Megaforce, и от многих других. Они все позвонили в 11:30 будним вечером, это было странно. Я перезвонил Чарли, а он мне: “Ты слышал?”
“О чем?”
“Даррелла застрелили”.
“Что?”
“Дайма, Дайма застрелили насмерть в Алроса Вилла на концерте Damageplan”.
Я все никак не мог переварить эту информацию. Мысль о том, что Дайма застрелили прямо на сцене была еще более невероятной, чем смерть Клиффа Бертона в автобусной аварии. Как кого-то могли застрелить на сцене? Такого вообще никогда не случалось, ни разу. Даже в порой взрывоопасном и жестоком мире рэпа никого и никогда не убивали на сцене. Таких прецедентов просто не было. Все это находилось за гранью моего понимания.