Музыка для Повелителя
Шрифт:
— Штаб хранит данные обо всём, что связывает неволшебку с нами. Я введу в поиск слова «Кали», «неволшебка» и «больница»… Ну вот: совпадений — ноль.
— Попробуй просто «больница» и «неволшебка», — предложил Глеб.
Дея попробовала:
— Да тут сотни результатов — хотя… — она нажала на «картинки» и включила виос. — Узнаёшь что-нибудь?
Замерцали рисунки, лица, фрагменты текста. Глеб чуть не выронил стакан:
— Вот — больничный фасад… он был в моём видении!
Дея щёлкнула по ссылке. Под фото больницы почему-то
Ниже тянулось досье.
— Шульц, — прочла Дея. — Дмитрий Юрьевич Шульц.
Глеб всмотрелся в текст:
— С 2006-го года по 2013-й год — казначей Хранилища артефактов… Что за хранилище?
— Типа музея, но не музей, — туманно изрекла Дея. — Там хранятся предметы, заряженные магией — амулеты, доспехи, оружие… Свой срок они изжили, но сила в них осталась; это как ржавое ружьё — стрелять может, но лучше не рисковать.
— Тут сказано, — Глеб смотрел на досье, — что Шульца судили за воровство.
— Вспомнила! — Дея встрепенулась. — Об этом же в газетах писали: Шульц подменял экспонаты на фальшивки, а настоящие продавал. Ему дали пять лет с изгнанием.
— С изгнанием? — переспросил Глеб.
Дея поморщилась:
— Есть такой приговор: мага, который никого не убил и не ранил, но серьёзно провинился, поят античаром и высылают в неволшебку — причём античара дают столько, что он перестаёт быть магом.
— На всю жизнь? — поразился Глеб.
— На её остаток, — Дея смяла свой стакан. — Представь того, кто жил в аномалке и попал к обычным людям: там ведь всё по-другому. А начнёшь болтать про волшебников — угодишь в психушку. Большинство приговорённых спиваются или кончают с собой.
Глеб ужаснулся. Дея бросила стакан в урну:
— Жестоко, сама знаю… Изгнанным дают новые документы, чтобы начать всё с нуля, но даже тюрьма гуманней.
— А Шульца приговорили и к тому, и к другому, — Глебу стало не по себе. — Из-за каких-то артефактов?..
— Не из-за «каких-то» — проданные им экспонаты могли кого-нибудь убить, — Дея бегло прочла текст. — Но с неволшебкой Шульц поладил — устроился главным бухгалтером.
— Бухгалтером?..
— Он ведь бывший казначей, — напомнила Дея, — а это всё равно, что в неволшебке — главбух. Пройти курсы не проблема, а можно и диплом подделать… Но это всё мелочи, а главное — вот, — она указала на нижний абзац. — Шульц стал главбухом в одной из подмосковных клиник.
От недосыпа Глеб туго соображал:
— В той, которую я видел? И раз Кали была там, то она связана с Шульцем?
— Может, у неё сердечко шалит? — Дея хмыкнула. — Погоди-ка: недавно досье обновили… — она дочитала абзац. — Спиритус, наблюдающий за изгнанными, сообщил, что Шульц пропал, а его квартира сгорела… Глеб, ты слушаешь?
Глеб подавил зевок: он начал задрёмывать. Дея встала и выкатила его из-за стола:
— Хватит с тебя — уже носом клюёшь. Остальное сделаем днём.
— Что сделаем?.. —
— Сварим нормальный кофе, — Дея подвезла его к лифту. — А потом найдём Шульца!
У клиники, где работал Шульц, Глеб с Деей были в полдень.
Для Глеба их визит в неволшебку стал не самым приятным: его близборский бомбер не спасал от подмосковной прохлады. Дея же приместилась в «камуфляже» — кожаная куртка, сиреневые волосы, серьга в ноздре… Ей бы гитару, и сошла бы за рокершу.
Привидевшаяся Глебу больница оказалась трёхэтажкой с невзрачным фасадом. Рядом был сквер: хилое солнце золотит жёлтые листья. На соседней стоянке блестел строй легковушек.
Глеб задержал на них взгляд — после машин Близбора «Ниссаны» с «Фордами» вызвали ностальгию.
— Скучал по неволшебке? — спросила Дея.
Он не стал отвечать — вопрос-то риторический… Конечно, скучал.
Но только не по взглядам прохожих.
Дея тоже заметила, что на них смотрят:
— Я такая симпатичная? Или им не нравится моя причёска?
— Брось, — Глеб поехал к светофору, — ты и сама всё поняла.
Его тон заставил Дею вздохнуть:
— Не обращай внимания — просто тут не привыкли к колясочникам…
— По очень простой причине, — буркнул Глеб.
У кафе, мимо которого он ехал, не было пандуса. У магазина тоже. И у автобуса на остановке— в такой автобус Глеб ни за что бы не попал; живи он здесь, сидел бы дома и зависал в интернете.
Это казалось диким — от таких, как он, будто отгородились! Интересно, а если владелец кафе лишится ног? Через полгода пандус точно появится…
Дея шла рядом и говорила:
— Я навела справки: квартира Шульца сгорела из-за поджога, а соседи не знают, где он. И без Кали тут точно не обошлось — не зря же она в больницу к нему ходила!.. Хотя я не представляю, что их связывает.
— А артефакты он ей не продавал? — спросил Глеб. — Ну те, что крал из Хранилища?
— Исключено — их нашли и вернули. В две тысячи тринадцатом Шульца судили, пять лет он сидел, потом был изгнан в неволшебку. Сейчас ему за сорок — фото в досье устарело.
Миновав перекрёсток, они направились к больнице. Чтобы найти Шульца, нужно было взять что-то из его кабинета — хотя бы карандаш (у него дома после пожара брать было нечего), и лишь после этого Глеб мог прибегнуть к поисковой магии.
Первой в больничный холл вошла Дея. Администраторша за стойкой отложила женский роман:
— Посещения — с семнадцати ноль-ноль, — тон её был как у поп-дивы, отгоняющей фаната. — Вы меня слышите?
— Слышим, — отозвалась Дея. — С посетителями нужно быть вежливой.
Взор «поп-дивы» остекленел. Словно о чём-то поразмыслив, та вяло кивнула:
— Нужно быть вежливой с посетителями…
— С пациентами тоже, — уточнила Дея. — Где бухгалтерия?
— В административном крыле… Третий этаж и налево.