Музыка Гебридов
Шрифт:
Таверна оказалась полупуста в тот вечер. Здесь пахло едой, крепким питьём, деревом и п'oтом. Амелия нервозно огляделась: Мегеру трудно было не заметить, даже несмотря на то, что вместе с двумя своими спутниками она расположилась за самым дальним столиком. Женщина она была эффектная, несмотря на угловатость фигуры и манеры бандита, она в любом случае притягивала мужские взгляды. Впрочем, по пути к ней, проходя мимо столов и пытаясь никого случайно не задеть, Амелия ощутила эти пьяные взгляды и на себе. В тот момент она была рада, что не сняла капюшон плаща, который так удачно скрыл её лицо и волосы, заплетённые в тугую косу.
За столом пиратов, где уже наполовину догорела толстая свеча в фонаре под стеклом, и всё было заставлено пустыми кружками, царило оживление. Разговор, который они вели, пока Амелия не приблизилась, явно был важным и горячим, но едва она подошла, молодой лоцман, сидевший лицом к залу, тут же вскочил на ноги и нежно взял её за руку для поцелуя.
— Какое счастье, мадам! Наконец-то вы пришли! — у юноши был звонкий приятный голос. — Я долго ждал, чтобы с вами познакомиться. Если позволите — Жеан Чарльз Брунель, верный лоцман капитана Диомара! Капитан столько рассказывал нам о вас…
Мистер Скрип негромко хохотнул, и тогда Мегера сильно ткнула кулаком парню в бок, да так, что молодой человек едва не поперхнулся.
— Осёл! Ты бы ещё вышел наружу и крикнул, чей именно ты лоцман, и где стоит наш корабль. И хватит уже лобзаться! Нашей принцессе твои слюнявые губы не нужны...
— Ваш капитан говорил обо мне? — спросила Амелия, проигнорировав её замечание.
Найдя в себе силы улыбнуться, Жеан кивнул и опустился обратно, на скамью. Мегера жестом указала девушке сесть рядом. Теперь Амелия могла хорошенько рассмотреть обоих её спутников: мистер Скрип весьма тепло улыбался, не выпуская из рук кружку, и глядел на неё; старик чем-то напоминал ей Халсторна, если б тот был на пару десятков лет старше; от него так и веяло океаном — от потрёпанной шапки моряка до протёртых носков грязных ботинок. Жеану Брунелю — загорелому кареглазому симпатяге с тёмно-каштановыми кудрями — было около двадцати пяти лет, как он сам уже успел поведать. Почему около? Он не знал настоящей даты своего рождения, рос сиротой во французском доме на берегу Па-де-Кале, но всегда мечтал перебраться в Шотландию. Диомар отыскал его три года назад и взял в свою команду за превосходные навыки ориентирования в местных водах и знание французского берега за Ла-Маншем.
— А ещё я прекрасный пловец! Однажды попытался переплыть Ла-Манш, но меня остановило английское судно примерно через четыре часа…
— Ладно, хватит уже болтать чушь! — прервала юношу Мегера. — Как видишь, пташка, в нашей команде лишь самые полезные и ловкие уживаются. А теперь выпей-ка!
И она пододвинула к ней большую кружку с желтоватой жидкостью. Принюхавшись, Амелия ощутила травы и мёд, но запах был такой резкий и явный, что она поначалу запротестовала.
— Нет уж, дорогуша! Если ты пришла говорить и отказываешься от наших угощений, это неуважение к гостеприимству, которое мы тебе оказываем.
— Лучше сделайте один большой глоток, мадам, — посоветовал её шёпотом Жеан. — Так будет проще!
Ничего иного не оставалось, три пары глаз смотрели на неё в упор, и раз уж она оказалась здесь добровольно, уговорив этих людей прийти, самым малым стоило рискнуть. Крепко зажмурившись, она сделала, как ей велели. Вязкая и терпкая жидкость ненадолго обожгла ей горло, в нос ударил приторный аромат мёда. Выдохнув и откашлявшись, Амелия улыбнулась, услышав вокруг себя смех, и произнесла:
— Сильная вещица! А что это вообще такое?
— Ликёр с виски, с добавлением трав, — ответил старый пират. — Что, горчит? Небось, прежде не пробовали такого. Ваши дрянные вина ни в какое сравнение не идут с хорошим шотландским виски!
— Мой дядя любил испанский херес, — заметила вдруг Амелия. — Самый лучший, не иначе.
Что-то подтолкнуло её на рассказ о Джеймсе Гилли, графе Монтро, и некоторое время спустя она говорила уже увереннее, ощущая себя смелой, на своём месте. Жеан был явно очарован и пьян и глазел на неё очень пристально, внимательно. Когда рассказ коснулся Томаса Стерлинга, Мегера фыркнула, выпив ещё своей картофельной водки, и сказала:
— Странный у тебя муженёк, должна признаться. Если его немота не помешала стать приближённым самого принца, отчего он ведёт себя так, словно у него в заднице крепко застряла кочерга?
Амелия не сдержала улыбку и попыталась спрятать её за кружкой ликёра. Пиратка между тем рассуждала:
— Несмотря на его скверный характер, он известен, как неплохой торговец и моряк. Он хорошо разбирается в судостроении и картах, а ещё в морских путях, поскольку мы ещё ни разу не поймали этого наглеца за шкирку!
— А вы… вы снова попытаетесь напасть на корабли Его Величества? — поинтересовалась девушка, постаравшись не выдать волнения.
— Отчего же нет? Коли представится возможность, мы её не упустим, — Мегера вдруг хитро прищурилась. — Или ты боишься, как бы мы твоего драгоценного супруга не сцапали? Ну-ну, не переживай. Диомар всегда говорил, что подготовит для Стерлинга особую расправу… Да не вздыхай ты так! Если он и убьёт его, то лишь вынужденно. У него зуб на твоего мужа, но он его в каком-то смысле уважает.
В наступившем обоюдном молчании было слышно лишь, как сопел юный лоцман. Он уже несколько минут как уронил голову на сложенные на столе руки и в разговор не вникал. Остальные посетители таверны свою буйную ночку только начинали. Кто-то пришёл хорошенько набраться, кто-то собирался снять девку и комнату заодно. В этом нарастающем всеобщем кутеже, не касавшемся посредственно их, Амелия даже находила некую забаву. Наконец Мегера задала вопрос, который девушка ожидала услышать с самого начала:
— И что же ты собираешься делать, пташка? Чего ты хочешь от нас?
Недолго думая и глядя, как догорает свеча под стеклом на столе, Амелия призналась:
— Некоторое время после смерти дяди я размышляла о том, как буду жить дальше. И я не могла этого понять, не видела себя в обществе чьей-либо женой или матерью… Но когда умерла Сара, я словно ощутила это — проклятье, посланное мне из прошлого. Нечто страшное и древнее, как мир. Я словно сама погибла. Но вы… ваш капитан… с вами я почувствовала, как будто спрыгнув с той скалы, я очутилась в совершенно другом мире, понимаете? Я долго думала о том, что случилось, и не могла побороть это в себе.