Музыка Гебридов
Шрифт:
— Ах, ты вся такая правильная! Обманываешь мужа, с которым вас ничто не связывает, кроме обещания покойнику и кольца на пальцах, а сама волнуешься, как бы ему не снесли ядром голову. Или же ты просто не хочешь нести груз вины за его смерть?
Не думая ни секунды, Амелия твёрдо воскликнула:
— Никогда я не пожелаю ему смерти, слышишь?! Он хороший человек, который отнёсся ко мне с пониманием и заботой! Вот и всё…
— Ха! Звучит так, будто он тебе дорог!
— Возможно, как друг, ведь мы когда-то…
И она осеклась, не пожелав бередить старые раны и делиться воспоминаниями с женщиной, которая всё равно её не поняла бы. Абердиншир и жаркое лето её четырнадцатилетия канули в небытие, их было уже не вернуть.
— Выпей с нами, красотка! Выпей за успех этих славных людей в море! — крикнул один из пожилых цыган, подав ей большую кружку пива.
Прочь, гнетущие мысли! Прочь, незваные гости! Амелия выдохнула и впилась в эту кружку, как в спасительную настойку, которая унесла бы её далеко-далеко отсюда. Было горько, но терпимо, она выпила почти всё и по-хозяйски утёрла рукавом пену с губ. Пираты и цыгане поддержали её смехом. Они все смеялись и прославляли ночь. Де Бревай пил вместе с остальными, но ничуть не веселел. Взгляд его был прикован к девушке, сидящей возле захмелевшей Мегеры и наблюдавшей, изучающей всё, что ранее было для неё запретным.
Время шло, вино и пиво не кончались, и кто-то из моряков затянул песню. Её подхватили и остальные. Женщины пытались танцевать, но мужчины не желали отпускать своих подружек далеко, позволяя им лишь ёрзать у них на коленях и возбуждать соблазняющими движениями. Амелия хотела спать, но держалась из последних сил, то прислушиваясь к разговорам Мегеры и пиратов, то к песням, заполнившим таверну. Когда настала очередь для печальных баллад — любимиц местных пьянчуг, замолчали все до последнего гостя.
«Жестокий буран метёт далеко, укрывая могилу о’Дональд!
Жестоким был враг, что пришёл в Гленко, зарезав весь клан МакДональд!»
Мелодичные строки подхватили и цыгане, их голоса слились в один быстрый, но скорбный поток. Даже подвыпившая Мегера, уткнувшись подбородком на руку, затянула вместе со своими приятелями:
«Кто умер в постели, доставшись врагу; кто ночью сбежал в самый снег и пургу,
Иные живут, планы мести тая, но нет больше клана МакДональд!»
Она не сразу заметила, что их маленькой рыжей шпионки не оказалось рядом. Мегера тут же вскочила, огляделась. Амелии не было видно в зале. Выбравшись наружу, Мегера с облегчением выдохнула: девчонка стояла у низкого забора недалеко от таверны. Подойдя поближе и грубо развернув её к себе лицом, женщина нахмурилась. Девчонка заливалась слезами.
— Я глаза прикрыть не успела, а ты уже рыдаешь! И чья же бессовестная лапа посмела шлёпнуть твой зад в этот раз?
Амелия молчала, утирая слёзы. Всхлипнув ещё несколько раз, она обернулась к таверне, откуда доносились пьяные голоса и фальшивое пение, и накинула на голову капюшон. Именно в тот момент пиратку словно осенило. Будто её с головы до ног окатило ведром ледяной воды, она даже протрезвела. Поначалу она рассмеялась, но затем взяла себя в руки, заметив, как нахмурилась девушка.
— Так вот, в чём всё дело! Расчувствовалась, несчастная пташка. Ну брось, прости меня! Как ты можешь судить, я не слишком хороша для утешений. Порой мне кажется, словно я вовсе не способна к жалости, — и она игриво потрепала Амелию по плечу. — Кто же знал, кто же знал!
— Что знал?
— Что ты из МакДональдов, принцесса! Тише, тише! Я никому не скажу, даю слово! — ухмыльнулась Мегера. — Надо же, я поверить не могу! Так твой папаша — тот самый Джон МакДональд?
Опустив глаза к земле, Амелия кивнула.
— Господь Всемогущий! А ты оказалась редким драгоценным камушком, пташка. Поэтому ты так расстроилась из-за этой глупой песни? Не нужно лить слёзы, уж поверь мне. Только не по тем, кто умер. «Плачь о тех, кто ещё жив!» Так, кажется, мой отец любил говаривать… Насколько я помню.
— Большинство из клана были убиты тринадцать лет назад. В том числе и отец, и мама… и мой младший братик, Джон… Он ведь только родился, а его зарезали на руках матери! Знаешь, Мегера, я правда ненавижу Уильяма Августа.
Пиратка смерила её долгим строгим взглядом, затем просто вздохнула.
— Среди моих пустоголовых приятелей нет благородных людей, тем более кого-то из горных кланов. Время сильных и милосердных вождей из Хайленд прошло, Амелия, пора бы уже это признать. Твоя ненависть не вернёт тебе семью, но она придаст тебе сил. Если хочешь ненавидеть короля и его сынка, что ж, пусть так! Надеюсь эта ненависть поможет тебе в дальнейшем не упасть с очередной скалы.
Судя по благодарному выражению на лице девушки, слова Мегеры её слегка утешили.
— Только не смей обниматься, поняла? — хмыкнула пиратка. — Ладно, пташка, время позднее. Пора бы тебе возвратиться в своё уютное гнёздышко, пока свирепый супруг не проснулся. Я провожу тебя до церкви на улице дубильщиков. Подожди здесь, я только предупрежу своих приятелей.
Когда Мегера ушла, скрывшись в таверне, Амелия отошла от забора и приблизилась к одинокому фонарю, освещавшему ближайший переулок. Рядом послышались неторопливые шаркающие шаги, и девушка обернулась к полутьме. Из переулка вышел, держась рукой о каменную стену, де Бревай и остановился поблизости.
— Всё щебечете, маленькая леди. Как же красиво вы щебечете! Теперь я вижу, почему они вас так называют, — произнёс от недовольным тоном, нагнувшись вперёд и дыша винными парами. — Пташка! Далеко ли ты улетишь, «пташка», если понадобится?
— Вечер был насыщенный, мсье Паук, думаю, мне пора домой…
— Вот как! Уже уходите, мадам? Как хорошо, что у вас есть дом! Место, куда можно упорхнуть, в случае чего. Когда ты поплывёшь с нами, тебе больше негде будет скрыться.
Амелия не желала выслушивать его пьяную речь, к тому же этот здоровяк уже оказался непозволительно близко к ней, и если Мегера не появится вовремя, может случиться всё, что угодно.