Музыка Гебридов
Шрифт:
— Я ему смерти не желала! — возмутилась Амелия и остановилась посреди пляжа.
— Я-то знаю, пташка. Но капитан не простил ему вольности. Ах, видит Бог, я не любила этого гада! Однако он был неплохим моряком и силу имел такую, что любой тупоголовый ирландец обзавидуется. Да, он был нам нужен, но сердечные дела нашего капитана вряд ли волнуют кого-то из команды, когда он казнит такого ценного человека…
— Сердечные дела? О чём ты говоришь?
— О Диомаре! — повторила Мегера и взглянула на неё так, словно впервые увидела. — Зачем иначе, ты думаешь, он с ним расправился? В твою честь, пташка!
— Чтобы узнать это наверняка, мне стоит спросить у него напрямую. Отведи меня к капитану, Мегера. Я должна его увидеть.
Пиратка задумчиво взъерошила свои короткие волосы. Ей явно была не по нраву эта идея. Амелия видела всё по её взгляду. Если бы пришлось умолять, она бы сделала это, встала бы на колени перед этой женщиной, поскольку всё решила для себя именно сегодня.
— Боюсь, что вам обоим не нужна эта встреча, — торопливо ответила Мегера, словно оправдываясь. — Нет, я даже не знаю, даже не знаю…
— Пожалуйста! Не отказывай мне вот так. Я должна увидеть его.
— Зачем? Тебе есть, что ему сказать?
— Да, именно так! — просто ответила Амелия. — Я хочу попросить его снять шлем…
— Глупая! Какая же ты глупая! — Мегера вдруг отшатнулась, и девушка словно впервые увидела ужас на её привлекательном лице. — Не нужно этого делать! Не проси его сейчас… Вот уж нет…
— Но он покажет мне… он откроет мне себя… потому что я знаю, кто именно прячется за тем шлемом. Мне стоило догадаться раньше, но осознание пришло лишь теперь! Все мои сны и видения — неспроста! Не смотри так, Мегера, я не сошла с ума… по крайней мере я надеюсь. Да, я знаю, кто он. И понимаю, отчего он прячется и ничего не говорит. И я не осуждаю. Я только хочу, чтобы он выслушал меня!
Начиналась гроза, и на раскаты грома отозвалась взволнованная кобыла. Мегера долго смотрела на девушку, прикидывая все «за» и «против» странной затеи. Амелия выжидала, руки её похолодели, и от волнения она кусала губы. В конце концов Мегера лишь коротко кивнула и велела идти за ней. Уже накрапывал дождь, когда они отправились по береговой линии к оставленной у северо-западной бухточки шлюпке.
Амелия обнаружила предводителя пиратов на верхней палубе. Когда она подошла ближе, он даже не шелохнулся, словно вовсе не почувствовал её присутствия. Но она знала, что их с Мегерой возвращение не осталось незамеченным. Дождь усиливался, забарабанив по настилу палубы; Амелия замерзала, её одежда промокла до нитки, но сегодня она не собиралась уходить вот так, не собиралась сдаваться, поэтому лишь крепче сжала рукоять каролингского меча, который прятала под плащом. Девушка стянула с головы капюшон и сделала пару неуверенных шагов вперёд. Тогда-то она и услышала голос Диомара:
— Разве вы не должны греться у камина в своём замке, за безопасными каменными стенами, сударыня?
Один единственный вопрос, что он произнёс, прозвучал настолько властно и пугающе прекрасно, с такими совершенными модуляциями, и у неё возникло непреодолимое желание, чтобы он заговорил снова. Но то были неверные мысли, Амелия хотела ненавидеть их, ведь они пугали её ещё больше, чем его незримая сила, с которой он умел подчинять себе людей.
— Зачем вы его убили? — резко спросила Амелия. — Зачем вы так поступили с членом своей команды?
— Он был негодяем, я просто оказал миру услугу.
Её поразило то, как холодно он произнёс эти слова. Может быть, де Бревай и заслуживал наказания, но не казни. О чём девушка незамедлительно поспешила напомнить капитану. На её мысль он ответил с сухой иронией:
— Возможно, я чего-то не понял, и на самом деле вы не пытались защитить свою честь там, у таверны.
— Меня били и раньше, капитан! Но это не значит, что обидчик должен за это умереть!
Он обернулся к ней — чёрная непроницаемая тень, огромная хищная птица с узкими прорезями для глаз — и девушка, поддавшись секундной слабости, отступила на шаг. Пальцы под плащом невольно сжали рукоять кинжала.
— Вы оспариваете мои решения, сударыня? — спросил Диомар после приличной паузы. — Хватит и того, что моя команда высказала своё недовольство мне в лицо, но выслушивать девичьи причитания я не намерен. Господин Паук знал законы нашей большой семьи, и он посмел нарушить один из них. За что и поплатился.
Он как бы между прочим пожал плечами, так равнодушно, что у Амелии этот жест вызвал лишь возмущение:
— А вам не кажется, что вы погорячились? Что перегнули палку?
— Ваша заинтересованность начинает меня раздражать. Уж не ошибся ли я? Вы дали де Бреваю повод, о котором я не догадался?
— Это просто чушь! Я бы никогда… — она едва не задыхалась от негодования. — Как вы смеете даже предполагать такое?!
— Тогда забудьте о нём.
— Не могу, когда смерть человека остаётся на моей совести!
Диомар сделал шаг навстречу. Затем ещё один. В шуме дождя двигался он совсем тихо, как кошка, и у Амелии возникло странное ощущение, будто бы перед ней шагает призрак. Она вспомнила свои сны, вспомнила отца и его образ, сделала глубокий вдох и утёрла с лица капли. Она не отступит и не позволит ему играть с нею, как с мышкой, только не теперь.
— Скажите мне, почему вы его убили?
— Из-за вас, сударыня. Вы — часть этой семьи. Он причинил вам боль, я сделал то же с ним. Вот и всё.
Удивительно, как он мог говорить об этом, словно не осознавал всего ужаса произошедшего. Но Амелию больше не интересовал де Бревай. Пират лишь попался под руку, такова оказалась его судьба.
— Нет, не всё! Вы лжёте, и мы оба это знаем! — воскликнула она, желая перекричать шум грозы. — Скажите мне правду!
— Иной правды нет. Возвращайтесь домой, леди Стерлинг.
Он хотел пройти мимо, так что ещё немного, и она смотрела бы ему в спину, оставшись ни с чем. Тогда резким движением она вынула меч, отбросила ножны в сторону и направила его на капитана. Острие длинного клинка замерло в каких-то дюймах от его груди.
— Вы и понятия не имеете, с каким огнём играете, сударыня, — задумчиво произнёс он, однако Амелия расслышала явную угрозу. — Откуда у вас меч?
— Одолжила его у вашей помощницы. Только прошу вас, не наказывайте её! Она ничего не знает. Лишь то, что я хотела поговорить с вами.