Музыка лунного света
Шрифт:
Марианна опустилась на каменную скамью, изъеденную временем и непогодой.
«А почему мне не досталось места, где я могла бы помечтать?»
«Неужели для меня не нашлось никакой ниши?»
«Где же дети, которых я не родила, потому что оказалась не на своем месте? Куда ушла любовь, которую мне некому было подарить?»
«Почему навсегда умолк мой смех?»
«Я слишком многого в своей жизни не сделала. А теперь уже поздно».
Подняв глаза, она заметила у кладбищенских ворот Клару. Молодая сестра медленно подошла ближе.
– Я не помешаю? – спросила Клара, подождала, пока Марианна не кивнет, и только после этого села рядом с ней.
Она сложила руки на коленях
– Трудное тебе выпало странствие. – Эта фраза прозвучала не как вопрос, а как утверждение.
Марианна уставилась на собственные ногти.
– Вы думаете, со смертью все кончается, Мари-Анн?
– Надеюсь, что да, – прошептала Марианна.
– Здесь, в Бретани, на побережье океана, мы в это не верим. Мы думаем, что смерть – совсем не то, что однажды приходит к каждому, а что-то, что всегда пребывает рядом с нами. Здесь. – Клара неопределенно показала в пустоту. – Там. – Махнула в сторону деревьев.
Потом она нагнулась и взяла в ладонь горсточку белого песка.
– Смерть вот какая, – начала она, пересыпая песок из левой руки в правую. – Жизнь входит в нее и ненадолго в ней останавливается. – Тут она разжала правую руку, и горстка песка просыпалась на землю. – А другая выходит из нее. Жизнь никогда не замирает, она странствует как… вода, вода в… moulin. В мельнице. Смерть – это просто краткая остановка.
– В церкви меня учили иначе, – засомневалась Марианна.
– Бретань древнее церкви. Здесь же Арморика! Здесь суша обрывается в море, здесь край света! Бретань – сама ровесница смерти.
Марианна подняла глаза к небу.
– Так, значит, ада нет? И рая нет, где-то там, наверху?
– У нас есть много слов для обозначения страха, жизни, умирания. Иногда они описываются одним и тем же словом. Иногда небеса и земля – одно и то же. Ад и рай – одно. Мы умеем читать свою землю и видим в ее письменах, что смерть и жизнь – неразличимы. Мы лишь странствуем между ними.
– А говорят ли письмена земли, куда ведет странствие? Можно прочесть об этом, как в путеводителе?
Клара не рассмеялась:
– Tiens [17] , ты должна научиться слушать, что говорит тебе земля. Камни повествуют о душах, которые плакали, уходя в потусторонний мир. Трава шепчет о людях, некогда по ней ступавших. Ветер приносит тебе имена тех, кого ты любила. А море знает имена всех умерших.
Марианне стало любопытно, не вымолвит ли когда-нибудь этот белый песок у нее под ногами ее имя: «Здесь сидела Марианна, а вскоре она умерла».
– Я боюсь смерти, – прошептала она.
– Не бойся, – откликнулась Клара, и в голосе ее звучало неподдельное сострадание, – не бойся. L’autre monde… другой мир во всем напоминает наш. Он заключен внутри нашего мира и похож на него, мы просто не видим тех, кто населяет этот другой мир. В ином мире обитают феи и волшебники. Богини. Боги. Демоны. Тролли-корриганы. И мертвые, покинувшие нас. И однако, они остаются с нами; возможно, даже сейчас сидят рядом, на этой скамье. Все наши сестры… – Клара показала на могильные холмики, – все наши сестры с нами и видят нас. Просто мы их не видим. Не бойся, пожалуйста.
17
Здесь: знаешь (фр.).
Марианна подняла взгляд, но не узрела никаких призраков, одни лишь розы.
– Мне пора. Я должна… завершить свое странствие, – вырвалось у нее.
Она осторожно отняла у Клары руку и пошла прочь, а песок похрустывал у нее под
Она нашла крохотную дверцу, протиснулась в узенький проем и выбралась из монастырского сада.
7
Вдыхая бодрящий аромат свежеиспеченной пиццы, Марианна разглядывала группу туристов, в поисках сувениров перебиравших ассортимент церковной лавки возле пиццерии.
Когда группа поравнялась с Марианной, экскурсовод обратилась к ней: «Allez! Allez! [18] Поторопитесь! Don’t stay too far behind, ma’am! [19] Salida!» [20]
Марианна огляделась. Но нет, экскурсовод явно обращалась именно к ней:
– Если хотим до наступления темноты увидеть Понт-Авен, надо поспешить!
Понт-Авен!
Марианна откашлялась:
– Конечно! Иду-иду!
И, не поднимая головы, вошла в автобус. Сердце у нее так и выскакивало из груди. Вот-вот кто-нибудь покажет на нее пальцем и крикнет: «А ее с нами не было!»
18
Давайте, давайте! (фр.)
19
Не отставайте, мадам! (англ.)
20
К выходу! (исп.)
Когда автобус медленно выехал на шоссе, Марианна быстро уселась позади какой-то пары в шуршащих красных ветровках. На сиденье рядом с ней лежала программа экскурсии, она схватила ее и попыталась за ней спрятаться. «Дольмены и деликатесы» – значилось в программе, «Gr"aber und Geniessen» – по-немецки, «Stones and scones» – по-английски. В Понт-Авене планировалось посещение Панванской фабрики по изготовлению печенья. До этого предстояло еще осмотреть мегалиты Карнака и попробовать устрицы в Белоне.
Марианна развернула свою карту. По крайней мере, Карнак располагался у моря, значит она ехала в более или менее правильном направлении.
Она попыталась вжаться в спинку и сделаться невидимой. Ей казалось, будто она едет зайцем, а так в общем-то и было.
Спустя полчаса рыже-красный автобус, сделав эффектный широкий разворот, припарковался возле окруженного забором поля, на котором виднелось множество камней.
– Менекская аллея менгиров, неподалеку от Карнака, – вслух читала по путеводителю женщина в красной куртке на переднем сиденье, – была создана восемь тысяч лет тому назад, а может быть, и ранее. В любом случае, когда здесь появились кельты, эти камни уже стояли на равнине. Легенда гласит, что это заколдованные воины: в незапамятные времена на Арморику напало вражеское войско, но местные феи обратили могущественных врагов в камни.
Марианна завороженно глядела на странные гранитные обелиски. «Вот так и некоторые люди: вроде из плоти и крови, а на самом-то деле из бретонского гранита, принявшего человеческий облик», – думала она.
От каменного войска автобус поехал в сторону Лорьяна, потом снова свернул на автостраду, а неподалеку от Кемперле – в направлении Рьек-сюр-Белона. Марианна снова развернула карту. Реку Белон отделял от реки Авен мыс. Кердрюк находился как раз там, где Авен медленно расширялся в своем течении, а возле Порт-Манека впадал в Атлантический океан вместе с Белоном.