Музыка лунного света
Шрифт:
Она достала из сумочки изразцовую плитку.
«Пожалуйста, – мысленно взмолилась она, – сделай так, чтобы настоящий город хоть немножко напоминал нарисованный».
Автобус двигался по извилистой улочке, над которой смыкались пышные ярко-зеленые кроны увитых плющом деревьев. Он все глубже терялся в лабиринте полей и аллей, за окном время от времени мелькали гранитные дома с цветными ставнями и кустами голубых и розовых гортензий. Но вот он остановился в круто спускающемся к реке переулке, в конце которого Марианна заметила фасад помещичьей усадьбы, водную гладь и лодки.
– Добро пожаловать в Шато-де-Белон, с тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года это самое знаменитое место паломничества для
Марианна поотстала, пристроившись в хвосте группы. Справа от нее тянулся ряд длинных деревянных столов, установленных под деревьями на природной террасе, откуда открывался невыразимо прекрасный вид на поросший лесом изгиб реки. А далеко-далеко на горизонте, за последней речной излучиной, она увидела сверкающую полоску моря!
Оно и вправду сияло. На его волнах танцевали звездочки. И это было чудесно.
Двое белокурых молодых людей в резиновых передниках дожидались посетителей. Рядом с ними стоял еще один, напомнивший Марианне молодого Алена Делона, вот только он носил серьги, кожаные браслеты и высокие байкерские ботинки.
Он вонзил в плоскую устрицу что-то вроде лезвия непомерно большого консервного ножа, повернул руку, и она распалась на две половинки. «Ален Делон» поднес ее ко рту и одобрительно сказал владельцу устричной фермы: «Bon» [21] . Тот принялся выбирать из серого ящика устрицы, время от времени ударяя одной о другую и словно прислушиваясь к стуку. Потом он пересыпал их в плетеную корзину из стружек, выложенную влажно поблескивающими водорослями, сочными, как молодой шпинат.
21
Годится (фр.).
Экскурсовод прочитала небольшую лекцию об устрицах, но Марианна слушала вполуха, так очаровал ее вид простиравшейся до самого моря реки с размеренно покачивающимися на волнах лодками. Лишь иногда до нее долетали обрывки пояснений: «Устричная молодь… Подводные детские сады…»
– Des plates ou des creuses? [22] – произнес чей-то голос у нее за спиной – голос «Алена Делона».
Он заговорил, открывая сначала кругленькую, гладкую устрицу, а потом удлиненную, с шершавой грубой раковиной. Устрицы распались у него в руках с хрустом, точно сломалась маленькая древесная веточка.
22
Вам плоских или вогнутых? (фр.)
«Ален» протянул Марианне круглую плоскую устрицу:
– Calibre num'ero un, madame! [23]
Дрожащей рукой она приняла устрицу. Заглянула в створки раковины. Снова посмотрела на молодого человека. Он был привлекателен, но совершенно лишен самодовольства. В его темно-голубых глазах угадывались нежность и тоска, во взгляде читалось одиночество ни с кем не разделенных ночей.
«Я боюсь».
Она еще никогда не пробовала устриц. Снова встретившись глазами с «Аленом Делоном», она заметила на его чувственных губах улыбку. Он кивнул, словно ободряя ее.
23
Высшее качество, мадам! (фр.)
Марианна проглотила устрицу, повторив его движения: поднесла ко рту, откинула голову, втянула в себя содержимое створки.
Она ощутила едва различимый запах морской воды, вкус ореха, вкус моллюска, а
– Море, – печально промолвила она. Море можно было попробовать на вкус!
– Ya. Ar Mor [24] , – сказал он с гортанным смехом, соскреб устричным ножом остаток светлой мускульной ткани и снова протянул ей устрицу.
24
Да. Море (брет.).
«Ар Мор». «Каждая устрица – как море, – думал „Ален Делон“, – то море, что всякий носит в сердце, широко раскинувшееся и свободное, необузданное или тихое, нежно-голубое или черное. Устрица – это не только деликатес. Устрица – это ключ к мечте о море, которая втайне владеет каждым. Те, кто не хочет броситься в объятия моря, кто боится его безбрежного горизонта и его глубин, его страстности, его непредсказуемости, никогда не полюбят устриц. Они будут вызывать у таких людей отвращение. Точно так же, как вызывает у них отвращение страсть и жизнь, смерть, и все, что олицетворяет море».
– Merci [25] , – сказала Марианна.
Когда она передавала ему устричную раковину, их пальцы соприкоснулись.
«Ты мог бы быть моим сыном, – внезапно подумала Марианна. – Как жаль, что у меня нет такого сына, как ты. Я бы танцевала с тобой под оперные арии. Я бы дарила тебе любовь, чтобы и ты научился любить».
Сидя с тарелкой устриц и большим бокалом мюскаде под кроной буков над заливом, созерцая море, одновременно далекое и близкое, Марианна ела одну устрицу за другой, запивала их белым сухим вином и думала о смерти.
25
Спасибо (фр.).
Неужели смерть не абсолютна, ею не все кончается, как говорила Клара? Неужели она похожа на посюсторонний мир, только с феями и демонами?
На столик Марианны спорхнул воробей и принялся клевать ее масло.
8
Чем ближе автобус подъезжал к Понт-Авену, тем больше Марианне хотелось, чтобы они ехали помедленнее. Она боялась, что выйдет у ближайшей телефонной будки, позвонит Лотару и станет умолять забрать ее домой.
Когда автобус остановился у кондитерской фабрики, Марианна незаметно ускользнула. Она прошла насквозь весь Понт-Авен, не ощущая его очарования: обычная живописная деревушка, с галереями, с блинными и домами, судя по виду, построенными еще в XVIII веке. Здесь фоном настоящему служило прошлое. Марианна брела вдоль извилистого русла реки, пока не миновала отель «Мимоза» и не оказалась в лесу этого городка художников. Судя по маленькой табличке, до Кердрюка оставалось еще шесть километров триста метров, если следовать туристическим маршрутом GR-34. Значит, всего шесть километров. Примерно двенадцать тысяч шагов. Пустяки.
В Целле Марианна много ходила пешком. Она казалась самой себе эдаким воробьем, который неустанно вылетает из гнезда то за зернышком, то за травинкой. Лотар никогда не давал ей машину. «У тебя слишком мало опыта, – лаконично пояснял он, – ты и места на парковке не найдешь». Он сам не ходил по магазинам, он точно заблудится между полками, думала она, полководец затеряется среди консервных банок, тампонов и коробок чая в пакетиках.
Она снова инстинктивно прижала руку ко рту. Ну почему в голову ей лезет такая гадость.