Музыка смерти
Шрифт:
— Заткнись, я пока на стадии «создания хорошего впечатления», — запротестовал Мак-Гаррити, ухмыляясь во весь рот, — мне незачем ее пугать.
Райс фыркнул:
— Не бери в голову, это случится само собой. — Он дернул свой шест, укрепленный на левом плече Старины Блю, и чужой повиновался, сделав один широкий шаг в требуемом направлении, затем еще один прямо. — Смотрите в оба, парни. Может быть, этот сосунок и выглядит добротно спутанным, но он все равно сильнее нас троих.
— И всего, что попадется на улице, — громко поддакнул Мак-Гаррити, — по крайней мере, этой ночью нам не будет досаждать грохот банд аэроциклистов.
— Пятая авеню закрыта для их полетов, — напомнил Райс.
— Можно подумать, что запреты имеют для этих парней значение.
— Куда мы держим путь? — спросил Мориц, крепко сжав правый шест и толчком заставляя животное шагать прямо вперед. Их маневрирование инопланетной тварью с помощью укрепленных на сбруе шестов смутно напоминало управление тяжелогруженым каноэ, которое сильное течение поворачивает в непредсказуемых направлениях.
— Похоже, мы направляемся…
Старина Блю внезапно мотнул непропорционально длинной головой и резко повернул вправо, едва не свалив Райса с ног. Мориц успел увернуться, с трудом удержав шест.
— Куда его понесло!
Прошло почти два часа, а они еще только миновали площадь Рокфеллера. Старина Блю то и дело рвался, желая повернуть на запад. Райс и его команда упорно противились намерениям животного, надеясь удержать на Пятой авеню, по крайней мере, пока не останется позади Брайант-парк, а еще лучше и Герольд-сквер, хотя на самом деле это вряд ли имело значение. В конце концов Райс понял, что Старина Блю способен затащить их даже в самое сердце Пенн-Стейшен. Он уже не раз спрашивал себя, как его угораздило додуматься до этой прогулки: действительно ли у него не было сомнения, что, просто отправившись заполночь, они смогут провести эту тварь с Хоумуолд по пустому городу? Вряд ли.
Люди были всюду. Хотя большинство прохожих мудро держались от них на расстоянии, переходя на другую сторону улицы или прячась в подъездах, почти на каждом углу попадалась парочка слабоумных, которые пытались получше рассмотреть чужого. Встретился даже турист-полуночник с припасенной на всякий случай камерой, пожелавший сделать моментальный снимок со вспышкой. Райс не сомневался, что они достаточно насмотрелись на этих букашек в тысячах видеоматериалов о войне на Хоумуолд и, конечно же, в фильмах, которые Голливуд стряпал дюжинами, причем с таким качеством стереозвучания и голографического изображения, которое заставляло зрителей втягивать головы в плечи и сползать с кресел. Но что может сравниться с впечатлением от встречи с настоящим чужим?
— Мы, кажется, направляемся к Залу Пресли, — сказал Мориц, его молодой голос сквозил беспокойством, — а это может оказаться не такой уж хорошей идеей, босс. Я слышал, там нынче вечером концерт.
— Он закончился в десять, — возразил Райс. — Самые неторопливые зрители должны были убраться к. полуночи. Из-за концерта мы и ждали так долго, хотя Мак-Гаррити уверен, что я преднамеренно сорвал его свидание.
— Да, — недовольно проворчал Мак-Гаррити, — ты в самом деле отложил слишком надолго. И то и другое.
Прежде чем Райс успел возразить, чужой снова легонько дернулся в сторону. Все трое крепко вцепились в свои шесты, и Старина Блю перешел на тот странный шаг на полусогнутых, каким умели двигаться только чужие покрупнее.
— Слишком надолго, — согласился самый молодой член их команды. Мориц взглянул на Райса:
— Ну а если у него действительно лопнет терпение, шеф?
— Ничего страшного, — заверил их Райс, но тут же засомневался, сможет ли убедить в безопасности не только их, но хотя бы себя, когда эта чужая форма жизни опять дернулась и замотала головой, словно почуяв запах самки родного улья. — Сбруя так прижимает его передние лапы к бокам, что он не сможет ни схватить, ни поцарапать кого-то, а намордник не позволяет открыть даже внешнюю пасть настолько широко, чтобы укусить.
Сделав еще несколько шагов вприпрыжку, чужой остановился.
— Вперед, Блю, — прикрикнул Райс, резко дернув шест, чтобы заставить животное двигаться. — Хорошенько принюхайся, мой мальчик, это запах твоегоулья. Найди нам яйцо, приятель.
Несколько новых прыжков вперед по улице, и тварь дернулась снова, на этот раз сильнее, когда парочка поднабравшихся секретарш нетвердой походкой направилась к ним с явным намерением «приласкать» опутанного сбруей чужого. Мак-Гаррити грубо рявкнул на женщин, и команда продолжила прогулку. Они миновали Западную 47-ю и улочку Алмазов и Драгоценностей, но Старина Блю, как с опозданием сообразил Райс, уже взял след.
С тем же успехом, как выяснилось, трио этих дюжих работников службы безопасности «Медтех» могло пытаться сдержать Старину Блю с помощью сбруи из резиновой бандажной ленты. Мак-Гаррити, самый крупный в команде, первым потерял равновесие, когда чужой внезапно пригнулся так низко, что заскреб иссиня-черными пластинами грудной клетки по бетону тротуара. Припав к земле, Блю тут же выпрямился почти в полный рост и подбросил Мак-Гаррити вместе с шестом. Ирландец выпустил его из рук еще до приземления.
— Держись, Рик! — крикнул Райс, но вынужден был умолкнуть. В мгновение ока шест вырвался из его рук, а сам он остался лежать распластанным на спине на омерзительно грязном тротуаре, тараща глаза на клочок затянутого смогом ночного неба в пространстве между далекими крышами небоскребов.
Услыхав хрип, он повернул голову и увидел Морица на куче мусора в пяти метрах от себя. Райс перекатился на правый бок и посмотрел вслед Старине Блю, прыжками удалявшемуся по Западной 46-й. Металлические шесты торчали из его сбруи, качаясь из стороны в сторону, словно три громадных пера.
— Вперед! — завопил Райс, вскакивая на ноги. — Мы должны поймать его!
Грубые проклятия обоих подчиненных убедили Райса, что ни один из них не пострадал. Они держались рядом, даже когда он увеличил скорость до спринтерского бега. В обычных обстоятельствах никакие молитвы не помогли бы им поймать чужого, но Старина Блю с трудом удерживал равновесие в перекосившейся на нем сбруе и был лишен возможности балансировать мускулистыми передними конечностями. На каждом третьем-четвертом шаге один из шестов попадал под острые когти его задних конечностей, и он спотыкался. Один раз Блю даже упал и добрых три секунды неуклюже дергался на тротуаре, прежде чем снова поднялся. И все же шаг этой твари с Хоумуолд был значительно шире, чем шаг его преследователей. Когда они оказались наконец в переулке, куда свернул Старина Блю, им оставалось лишь беспомощно наблюдать, как в его дальнем конце чужой с воплями злобы набросился на двух людей.