Мы будем жить
Шрифт:
— В общем-то, это хорошо, что тебя интересует общее благо, а не только личное, — Анквилла протянул руку к высокой садовой ромашке, словно намереваясь сорвать, но лишь погладил белые лепестки, — это хорошо. Это даже для амару не само собой разумеется.
— Но? — с иронией спросила Лорин, откинув голову в белом венке.
— Но у твоей мамы есть образование. Она уже лингвист, уже работает и продолжает совершенствоваться в ару. А у тебя нет ничего. Нам нужны не только бойцы, Лорин. Бойцов у нас более или менее достаточно. Ты заметила, какие люди чаще всего приходят в имата? Ведь такие, как твоя мама… или дядя Нико… или пусть даже Клаус — это скорее исключение. Обычно мы набираем
— Потому что в бедной среде родители скорее готовы расстаться с подростком… и если предложить какую-то стипендию, хорошее обучение, любой с радостью поедет… Да и взрослым не за что цепляться, — предположила Лорин. Они дошли до конца улицы, до поворота, где спираль уходила под уклон, и остановились. Двинулись обратно.
— Это да. И еще — потому что просто бедноты в мире больше. В мире, Лорин, подавляющее большинство людей никому не нужны и легко заменимы. И амару среди них в процентном соотношении столько же, а в абсолютном — соответственно, куда больше, чем среди образованных и богатых. И кстати, амару среди них искать легче и можно заметить и по поведенческим признакам. Среди образованных людей их искать сложнее — образованный человек кажется амару, так как усвоил соответствующие нормы поведения и успешно имитирует интерес к отвлеченным вещам… Но это ведь только кажется. На самом деле почти все прибывают к нам совсем из других социальных слоев. Все эти люди не имеют образования, всем им еще предстоит долго учиться, чтобы быть полезными в нашем обществе — а взрослые вряд ли пройдут даже Янтанью. Но сейчас, в наше время, они могут быть агентами хальтаяты, бойцами, и в этом качестве приносят много пользы. Но ты, Лорин… Ты закончила нашу школу. Сдала Янтанью. А нам… нам будут нужны очень многие специальности. Ученые, много научных работников, много инженеров. Биоинженеров, строителей, специалистов по материалам. Электронщиков. Программистов. Экоинженеров. Очень много нужно врачей. И психологов тоже, и педагогов. Социологов. Специалистов по урку. Вообще куда ни ткни — у нас везде дыры, везде людей не хватает. Большие события в мире начнутся скоро… но ты через 4–5 лет можешь стать специалистом, понимаешь?
Он остановился, чтобы не приближаться к шумной толпе. Лорин упрямо взглянула на него.
— Анквилла… никто из нас не знает, чем закончатся эти большие события. Выживем ли мы вообще! Я не успею стать инженером-строителем, например, до того, как начнется война. Поэтому я могу стать только бойцом этой войны. Понимаешь… — она отвела взгляд, — если нам придется погибнуть — я бы не хотела умереть пассивно. Как мирное население, на которое кидают бомбы. И потом… Кай тоже агент хальтаяты.
— Каяри другое дело, у него третья ступень, таких мало, был бы грех не использовать его на такой работе.
— А я не смогу… не могу жить, зная, что он… а я тут — одна, сижу и спряталась в уютной имата от бурь этого мира.
— Не хочешь же ты сказать, что Инти от чего-то прячется, — заметил Анквилла.
— Нет. Извини, я, конечно, не имела в виду тебя и Инти! Но у вас свое, по-своему… а у нас вот так. И потом, я не Инти. Она жила только в Шамбале. А я — оттуда. Я все помню, Анквилла. Думаешь, я что-нибудь забыла?
Он положил руку ей на плечо.
— Хорошо, Лорхен. Я не собираюсь тебя отговаривать, конечно. Просто… и я, и твои наставники, мы все немного удивлены. Ты… не казалась такой уж боевой.
Музыка всколыхнула людскую массу, поплыла над улицей. Каяри пробивался к невесте. Протянул руку — пойдем. Первой парой они заскользили по открывшемуся проходу в толпе. За ними пускались в пляс новые и новые пары. Лорин летела под музыку, весенний запах кружил голову. Она жмурилась, следуя за движениями Каяри. А потом, диссонансом в музыку — с нижнего уровня чей-то крик.
— Беда! Беда!
Рука Каяри крепко стиснула ладонь Лорин. Холодея, девушка уже понимала интуитивно, предугадывала, что случилось, ноги несли ее вперед, вслед за толпой. Они бежали вниз, все вниз, и на каком-то уровне, как раз напротив ворот в вишневый, еще цветущий сад, им встретилось это.
Она узнала темно-русые волосы Келлы, откинутые назад, странно блестящие в них будто мокрые пряди. С ней что-то случилось, подумала Лорин, невеста в белом иси, ее пропустили к подруге. До последней секунды Лорин не ожидала того, что увидит — Келла, видно, упала откуда-то, разбилась, мало ли что бывает, теперь ее несут наверх, в больницу… Лорин подошла к носилкам и отшатнулась.
Келлы больше не было. Ее убили.
Лорин содрогнулась всем телом и ткнулась в поддержавшие ее руки Каяри. В темных глазах юноши замер ужас. Лорин избегала смотреть на то, что было лицом Келлы, а он — смотрел не отрываясь.
Один из тех, кто нес носилки, Лорин не помнила его имени — какой-то инженер, живущий на девятом или десятом уровне — встал перед ней и заслонил Келлу. Теперь все смотрели на него.
— Ее нашли там… у Марки, где скалы. Видимо, произошло сегодня утром.
— Что… произошло? — тихо спросил кто-то. Нашедший глянул невидяще.
— Ее убили урку.
16 марта 2015 года, Франкфурт-на-Майне. Клаус Оттерсбах
Малый кабинет Барта был оформлен в черном и белом цветах, без всяких полутонов. Сверкающий черный пол, белая мебель, много стекла — стеклянная стена, разрезанная на квадраты, открывала роскошный вид на Таунус. Я с некоторым содроганием уселся на стеклянный стул, оказавшийся, впрочем, довольно удобным.
Первого жучка я прикрепил к ножке стола, коснувшись ее незаметно манипулятором, выполненным в виде авторучки. Жучки у нас все равно микроскопические — нет никаких шансов обнаружить.
— Вам нравится здесь? — поинтересовался Барт, — кстати, давайте выпьем… у меня есть очень неплохой скотч, — он встал и раскрыл квадрат стены, оказавшийся зеркальным баром.
— Не откажусь, только немного.
Барт разлил виски.
— За наше дальнейшее плодотворное сотрудничество… — он немного подумал, — и за дело ОПБ!
— Прост, — согласился я, поднимая стопку. Достаточно одного глотка…
Я незаметно включил сканер. Фотокамера при этом казалась выключенной. Хорошо, конечно, что мне вообще позволяют здесь ходить с ней.
— Клаус, я вот о чем… вас устраивает ваша работа в ОПБ?
— Думаю, что я способен на большее, — откровенно улыбнулся я, — то есть поймите, мне не важно собственное положение — меня устраивает оплата, должность и так далее. Но для пользы дела… Поймите, у меня много знаний и связей в мире паралюдей…
— Амару, — тихо сказал Барт.
— Да. Амару.
— Вы верите в эту… гипотезу разных видов?
— Я не антрополог, Пьер. Мне трудно судить о верности этой гипотезы.
— Я беседовал с антропологами. Они утверждают, что это ерунда, — заметил Барт.
— Вполне возможно. Но Пьер, давайте будем практиками. Какая нам сейчас разница, происходят паралюди от другого вида австралопитеков, из Атлантиды, с другой планеты или же это вообще секта, использующая псевдогенетические методы исследования… Впрочем, эти методы ведь работают.