Шрифт:
Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me
====== Глава первая. Лили Эванс ======
Поставить точку – это еще не самое трудное
Конец августа выдался необыкновенно жарким. Но Лили очень любила солнце. Она сидела на берегу пруда, вытянув загорелые ноги, и задумчиво смотрела на облака, которые медленно плыли по небу, подгоняемые чуть ощутимым ветром. Среди травы звонко стрекотали цикады, плакучие ивы склонялись гибкими ветвями почти до самой воды, шмели и пчелы деловито жужжали над полевыми цветами. Лили казалось, что в этом пронизанном теплом мире сейчас не было места для обиды и злости, а набирающая обороты война казалась чем-то книжным и надуманным. Ей было семнадцать, и впереди была целая вечность, впереди была длинная жизнь, в которой ещё ничего не было решено. В этот чудесный день уходящего лета Лили думала о Северусе. Снейп все лето нес у её ворот что-то вроде почетного караула, а когда Лили куда-то выходила, ни слова не говоря, следовал за ней мрачной тенью, даже не пытаясь скрываться. После их ссоры на пятом курсе бывшие друзья продолжали обмениваться лишь безликими приветствиями. Лили видела, как он страдает от её равнодушия, как порывается начать очередной разговор, как тихо следит за ней на уроках или
Тем временем день начинал угасать. Солнце уже окрасило гладь воды в алые цвета. Лили посмотрела на часики, тикающие на запястье, и начала собирать книги. Родители волновались, когда дочь поздно возвращалась. Лили подозревала, что причиной стала забытая в гостиной газета, в которой описывалась череда нападений и смертей. Вспомнив об этой оплошности, девушка нахмурилась. Она изо всех сил пыталась оберегать свою семью, не позволяя родителям узнать, что мир волшебников не совсем похож на добрую сказку, какой он виделся мистеру и миссис Эванс. С тех пор, как ей исполнилось семнадцать, Лили частенько взмахивала палочкой, произнося привычные заклинания. Отец и мать заворожено наблюдали, как посуда сама себя моет в раковине, а разбитые чашки и тарелки вновь склеиваются в целые. Одна Петунья при этом презрительно хмыкала и уходила в другую комнату, не желая наблюдать за «фокусами» сестры. Если раньше, когда Лили приезжала на каникулы, сестра постоянно кричала, оскорбляла её, пытаясь довести до слез, то теперь их отношения перешли в состояние холодной войны. Петунья говорила с Лили подчеркнуто вежливо, стараясь как можно реже оставаться наедине. Ей было уже почти двадцать, она училась в колледже и, кажется, с кем-то встречалась. По крайней мере, делиться с сестрой своими романтическими похождениями она не собиралась. Лили же такое отношение сестры причиняло ещё большую боль, чем открытая зависть и злость. Иногда Лили так хотелось обнять Петунью, рассказать о том, как ей страшно от всего что происходит, спросить совета, что делать, когда не знаешь, друг тебе человек или уже враг.
Погрузившись в свои мысли, Лили брела, почти не видя ничего вокруг, положившись на свои ноги, которые сами вели к дому. Чтобы сократить путь, она свернула к небольшой рощице и нос к носу столкнулась на узкой тропинке с причиной своих душевных терзаний.
– Привет, Лили, – чуть слышно сказал Снейп, приседая, чтобы собрать её рассыпавшиеся книги.
Лили судорожно кивнула в ответ и дернула у него из рук толстый том. Северус резко разжал пальцы и книга упала вновь, в этот раз больно попав по ноге.
– Я… Прости, Лили, – Северус опустил голову, боясь встретиться с ней глазами.
– Ничего, – Лили крепко прижала Диккенса к груди, сделав из толстого тома что-то вроде щита. Они стояли друг напротив друг друга, ни один не делал шаг в сторону, чтобы уступить другому. Пауза стала затягиваться. Девушка злилась на себя, в голове вертелись десятки фраз, но Лили никак не могла подобрать нужную.
– Лили, можно я тебя провожу? – вопрос прозвучал робко и как-то боязливо. Лили неопределенно дернула плечами, стараясь быстро принять решение.
Видно, Северус принял это телодвижение за согласие, потому что продолжая держать остатки вещей, он развернулся в сторону населенного пункта. Тревожная неуверенная тишина продолжала висеть в воздухе. Эванс кусала губы, не зная, как нарушить неуютное молчание. Что с ними происходит? Прежде находились тысячи вещей для разговоров и споров...
– Как ты? – вырвался у неё вопрос, не дававший покоя уже давно.
– Плохо без тебя, Лили, – она заметила, что Северус после каждой сказанной фразы прибавляет её имя, словно соскучившись по его звучанию. Снейп обернулся к девушке, начиная говорить быстро и сбивчиво. – Послушай, послушай меня пожалуйста! Прости, прости, прости, Лили! Лили, я… Я клянусь, Лили, я больше никогда…никогда тебя не обижу! Только пусть все будет как раньше…
– Северус, – Лили почти выдохнула это имя. – Я, наверное, давно тебе всё простила…
Снейп как будто в один миг стал выше ростом. Он вздернул голову и расправил плечи. С них словно упал огромный камень, прижимающий к земле.
– Я сделаю все, что ты захочешь, – сказал он, не сводя жадных глаз с её личика, обрамленного рыжими, чуть вьющимися локонами.
– Просто будь снова моим Севом, – уголки губ сами собой дрогнули, складываясь в неуверенную улыбку. Улыбка маленьким хлипким мостиком пыталась соединить две жизни, которые стали за этот год такими разными. В эту секунду Лили показалось, что вот теперь все стало «так, как надо», что она обязана взять Северуса за руку и вытащить, снова повести к свету, заставив позабыть про плохое.
– Ты пойдешь завтра со мной в Косой Переулок? – просто спросила она, будто не было многих месяцев тишины.
В это время над их головами грянул гром, сотрясая все вокруг. Лили и Северус вздрогнули, сами не понимая почему — рассмеялись и со всех бросились бежать. Ливень застал их на середине пути, хлынув одним сплошным потоком, от которого не было спасения. Сначала они попытались укрыться под раскидистым деревом, но потом Эванс первой махнула рукой и выскочила на дорогу. Лили закинула голову, подставляя лицо под дождь и потянувшись руками к темным низким тучам. Она кружилась, не обращая внимания на лужи и на промокший, прилипающий к спине и ногам сарафан. Длинные волосы потемнели и потяжелели, разметались по плечам, а глаза казались зеленее промытой листвы. Гроза все усиливалась, порывы ветра трепали ветки, и никто не заметил, как посреди этой бури в жизнь Северуса Снейпа вернулось Солнце.
====== Глава вторая. Джеймс Поттер ======
Человек, когда он влюблён, пишет слова, которым нет конца, и некогда ставить точки, надо писать, писать, бежать впереди собственного сердца и фраза тянется и тянется, в любви нет пунктуации, и страсть истекает слезами; когда любишь, обязательно пишешь и не можешь остановиться...
Фредерик Бегбедер
Джеймс Поттер перечеркнул крест-накрест исписанный пергамент, безжалостно смял его в кулаке и со злостью швырнул комок в стену. На полу уже валялись несколько таких же комков, бывших писем, которые так и не прочитает Лили Эванс. Писать Лили давно вошло у Джеймса в привычку, он уже и не ждал, что девушка будет отвечать на эти письма. Просто Джеймсу было приятно думать, что Эванс берет их в руки, улыбается шуткам и удивляется, какая у него потрясающая, насыщенная жизнь. Сириус подсказывал другой вариант, что Эванс разжигает письмами камин, даже не открывая их. Джеймс в такие моменты всегда хмурился, но перед глазами всплывала Лили, и её образ никак не вязался с той, кто вот так бездушно может уничтожить непрочитанные послания. Джеймс разгладил ладонью новый лист, но подумав пару секунд, с досадой отложил перо. Впервые за все время он не знал, что ей сказать. Нет, это не значит, что из жизни Поттера внезапно исчезли приключения, о которых можно рассказать. Число приключений стремительно росло, но все они неожиданно стали казаться чрезвычайно глупыми. Хотелось написать что-то стоящее, настоящее. Джеймс знал от отца об участившихся нападениях на маглорожденных и всегда первым пролистывал свежую прессу. В душе поселился липкий страх увидеть однажды знакомую фамилию в списке пострадавших. Он написал Лили длинное письмо с просьбами беречь себя и вышвырнул, посчитав строки слишком напыщенным. Пару раз в голову приходила мысль слетать к Эванс в гости, но Сириус красочно описал картину: Эванс бьет Джеймса по спине его же метлой, и об этом пришлось забыть. Вспомнив об Эванс, он улыбнулся.
Так уж вышло, что у Джеймса Поттера с самого раннего детства было все, о чем только можно мечтать. Видно, в день его рождения Госпожа Удача пребывала просто в великолепнейшем настроении. Джеймс был поздним и обожаемым ребенком, привыкшим, что каждое его желание тут же выполняется. У Джеймса была мама, которая пекла вкусные пироги, целовала перед сном и обожала папу. У него был папа, который учил сына летать на метле, гордился каждым его шагом и бесконечно любил маму. В доме Поттеров по праздникам собирались родственники и близкие семье люди, всегда находившие здесь тепло и поддержку. Поттеру повезло с верными преданными друзьями, всегда готовыми подставить плечо и вытащить из любой передряги. Джеймс обладал изрядным обаянием, блестяще играл в квиддич, учился легко и успешно, мог похвастаться умом, сообразительностью, а одноклассники ценили Поттера за честность, храбрость, искренность и умение пошутить. Ровесники притягивались к нему, как к огромному магниту, младшекурсники подражали, а девушки посылали многообещающие улыбки. Лили Эванс была единственным, чего не было у Джеймса. Стоит заметить, что Лили, считавшая, что Джеймс хочет заполучить её как очередной кубок или награду, поначалу была не так уж далеко от истины.
На третьем курсе Джеймс сидел на Истории Магии и от нечего делать рассматривал своих однокурсниц. Приближался поход в Хогсмид, и Джеймс с Сириусом, воображая себя взрослыми, решили непременно обзавестись дамами. Блэк уже давно пригласил хорошенькую Челси Остен, а Джеймс все никак не мог определиться с выбором. Его взгляд упал на Лили Эванс. Эванс всегда ему нравилась, она была милой и доброй, но какой-то слишком правильной, порой занудной, да к тому же общалась с разными придурками... Лили сидела у окна и сосредоточено записывала бормотание Бинса. На её лицо падал свет, и Джеймс, заглядевшись, поразился, как он раньше не замечал, какая Лили... солнечная. Рыжие волосы, сегодня безжалостно собранные в пучок на затылке, блестели. А ещё ни у кого не было таких глаз — ярко-зеленых, сияющих, лучистых. Перед Травологией Джеймс без колебаний направился к Лили. Она стояла одна, поеживаясь на осеннем ветру и согревая дыханием пальцы. И тогда впервые Джеймс ощутил горячее желание, странное для тринадцатилетнего мальчишки: накинуть на Лили свою мантию, чтобы она не заболела или даже обнять, оберегая от холода и от всего остального. Джеймс тряхнул головой, подошел к ней и уже открыл рот сказать заготовленную фразу, но Эванс вдруг распахнула зеленющие глаза, посмотрела в упор куда-то прямо в центр лба Джеймса и его как бладжером шарахнуло. Язык стал работать сам по себе и Джеймс, умудрившись вложить в тон все имеющееся у него высокомерие и пренебрежение, громко ляпнул: «Эванс, ты знаешь, что мы идем вместе в Хогсмид?». Причем просьбы в тоне не было ни на грамм. Лили молчала полные десять секунд, и по лицу Джеймса расплывалась торжествующая улыбка, как вдруг: