Мы будем жить
Шрифт:
====== Глава седьмая. Северус Снейп ======
… я почти достиг моего неба. Небо других я ни во что не ставлю и о нем не хлопочу.
Эмили Бронте.
– Да успокойся уже, Сев! – сказала Лили.
Снейп за прошедший час несколько раз бледнел от злости. День начинался просто великолепно. После обеда не было занятий, да и на самом обеде оба так и не появились. Лили сделала бутерброды, и они провели несколько часов на солнечной поляне. Счастье было практически осязаемо. Оба много смеялись, Снейп не веселился уже давно, – вернее, только с ней он мог вот так хохотать. Любой, кто останавливал на паре взгляд, непременно удивлялся таким переменам в лице Снейпа. Слизеринец переставал казаться некрасивым, во всех чертах появлялась одухотворенность и твердость. Северус, набравшись смелости, робко положил руку на девичье плечо, Лили чуть улыбнулась и быстро на него посмотрела. Снейп замер, осторожно погладил черную ткань мантии... И тут появился Поттер. Поттер, которому всегда до всего было дело. Стычка прошла довольно-таки безболезненно. Северус ни капли не боялся. У него наготове была пара заклятий, которые могли уложить гриффиндорского идиота в больничное крыло по меньшей мере на неделю. Было приятно смотреть, как вытягивалось лицо этого недоумка, когда до него стало доходить, что Лили не в восторге от дебильных советов и наблюдений! Недаром Поттер быстро смылся, улетел в прямом смысле слова. Северус был рад маленькой победе. Но какое-то странное беспокойство, противное тянущее чувство в груди оставалось, как будто что-то изменилось, какая-то маленькая, но очень существенная деталь...
– Его тупость просто из себя выводит, – он посмотрел на девушку, ища поддержки и ожидая ответной нелестной реплики в адрес Поттера.
– Джеймс просто вспыльчивый, словно порох, – раздраженный голос Лили зазвенел в воздухе. – А ты на это поддаешься.
– Джеймс?! – Снейп, наверное, первый раз за прошедшие годы назвал его имя. Но это отошло на второй план. Никогда, никогда она не называла Поттера так. Плюс такая снисходительность тона, мягкость, даже теплота... Он смотрел на Лили так, словно сомневался в адекватности девушки. Лили,
– Северус, эти обвинения, это ведь бред? – изучающий взгляд пронизывал насквозь. – Ведь это сказано просто от злости? – Это бред, Лили, – Снейп ответил, не колеблясь. Она счастливо улыбнулась и отошла чуть в сторону. Закатное солнце освещало тонкую фигурку. И сейчас девочка в школьной форме казалась Снейпу волшебной принцессой из магловской сказки. Лили приподняла правой рукой длинные темно-рыжие волосы и чуть откинула голову. Нежная кожа в лучах света казалось практически прозрачной. Ради таких женщин рушились города и разгорались войны, но она этого не знала. – Как же хорошо, Северус! Как же хорошо жить! Иногда кажется, что мне мало только одной жизни, если бы дали две или три, все равно было бы мало. Мир такой огромный! – Жадина, – он усмехнулся, подходя ближе. – Ты не передумал насчет Академии Зельеваров? Говорят, в этом году усложнились вступительные экзамены. Было здорово делиться своими планами, тревогами и надеждами. Северус по натуре был очень расчетлив. Он любил действовать по размеренному плану, в котором все рассчитывал до мелочей. Чисто слизеринское качество. Шляпа никогда не ошибается. В противоположность ему Лили была импульсивной, горячей, действующей скорее по мимолетному веянию сердца. Северуса это и сердило, и одновременно восхищало. Ему вспомнилось, как Лили на пятом курсе бросилась наперерез семи взрослым мальчишкам, защищая какого-то первокурсника. Как потом выяснилось, мелкий сам нарвался, сказав в адрес ребят что-то пренебрежительное. И счастье, что рядом оказался именно Снейп. Семерка оказалась представителями родного факультета, а ничего хорошего это для Эванс не значило. Лили стояла напротив слизеринцев с гордо поднятой головой, решительная, с выставленной вперед палочкой. Когда свою палочку поднял Снейп, то компания, конечно, рассосалась, так как о познании своего товарища в различных областях магии были знакомы не понаслышке. Тогда Лили выглядела такой сильной и смелой, но Снейпу хотелось оберегать девушку в сто раз сильнее. – А ты? Все-таки целительство, – вспомнилась ещё детская мечта подруги. Родители Лили были врачами, как-то она называла какое-то слово, кажется, хирурги. Тогда Северус долго не мог понять, зачем кромсать человека на куски, чтобы вылечить какую-нибудь элементарную болезнь. Все-таки мир без магии был так жалок. Сейчас Лили частенько засиживалась по вечерам у мадам Помфри, а иногда и помогала ей справляться с обязанностями. – Да, – подтвердила она. – Раньше больше из-за мамы с папой, а теперь мне это и самой нужно. И эта война сейчас… Слово «война» звучало из девичих уст как-то по-особенному. Лили не должна была задумываться о плохом. Слишком нежным, слишком тонким и трогательным представлялся её образ для мира, где под авадами падают на землю люди. Для того, чтобы думать обо всем этом, был он. Северусу предстояло решать, как уберечь эту удивительную девушку, как не дать узнать, что такое горе и смерть. Поттер сегодня швырялся обвинения, не понимая, что Пожиратель – вовсе не клеймо. Разумеется, Поттеру с его пустой головой понять это не дано. Он выдумал себе дурацкие законы чести и правды, не думая, что у жизни свои правила. Жизнь вообще гораздо жестче, чем думает этот баловень судьбы. Северус был уверен, что именно ему предназначено не сломаться в пути, сокрушить любые препятствия и пойти на все, только бы Лили была счастлива. К идеям Волан-де-Морта Снейп относился не то чтобы с фанатичной преданностью, но он считал, что Лорд прав в идейном отношении. Магия была даром, великим даром, право пользоваться ею нужно заслужить. А недостойных нужно сминать, давить, убирать со своего пути. К тому же Снейпа восхищала сама личность Темного Лорда. Наверное, потому что он видел, как чем-то неуловимо были похожи их судьбы, это давало надежду, что однажды и он сможет быть так же знаменит, так же окружен ореолом славы и влияния. Наступало новое время, и Северус хотел занять в нем достойное место.
====== Глава восьмая. Питер Петтигрю ======
Может, когда дружишь, не надо высчитывать, кто кому должен; может, дружба — это совсем другое.
Холли Блэк
В тот день о своем месте в жизни и мире думал не только Северус Снейп. Питер в одиночестве сидел в одном из коридоров Хогвартса и вспоминал разговор с матерью, случившийся перед посадкой в поезд.
– Время изменилось, Питер. Надеюсь, ты это понимаешь. Однажды тебе придется выбирать сторону. И не смотри на своих дружков, у которых до сих пор ветер в голове гуляет. В мракоборцы они решили записаться! Может, Блэку и Поттеру кажется забавным носиться по всей стране с поднятыми палочками, но ты – другое дело. Ты же слышал, что говорил Адам, Лорд теперь не намерен останавливаться даже перед чистокровными, если они предатели, а значит больше никто не в безопасности. Ты понимаешь, о чем я? – мать смотрела на него суровым взглядом.
– Да, мама, – Питер кивнул.
– И советую тебе сменить компанию, – сказала миссис Петиггрю напоследок.
Дядя Адам в тот вечер говорил много. Расписывал все те фееричные перспективы, которые открылись перед ним, когда он принял Метку. При этом он постоянно косился на Питера, ожидая наверно, что тот бросится к нему с просьбами немедленно вести его в этот салон татуировок. Не достигнув успеха, дядюшка ушел крайне разочарованным, не зная, что воскресил в душе Питера старые сомнения. И положил прекрасные зерна для новых.
Маленький первокурсник тихо плачет, прижавшись спиной к старинному гобелену. Лестница решила сменить направление именно в тот момент, когда Питер ступил на первую ступеньку. Попав в другую часть замка, он пытался вернуться к башне Гриффиндора, но безуспешно. Только ещё больше заплутал по бесчисленным коридорам. Ночной замок наполнялся странными звуками, вдали одиноко догорал факел, и Питер со страхом ждал момента, когда тот погаснет вовсе, оставив его в кромешной темноте. – Сюда, скорее! – громкий взволнованный шепот приближается. Из-за угла появляются две тени и прячутся в нише невдалеке от Питера. Около минуты стоит тишина, а потом ребята осторожно выглядывают, стараясь убедиться, что преследователь отстал. – Я думал, мы попались, – черноволосый худенький мальчик облегченно вздыхает. – Да, удачно этот коридор подвернулся, – второй голос принадлежит никому иному, как Сириусу Блэку. Питер узнает своих однокурсников. С первого дня Джеймс Поттер и Сириус Блэк ходят вместе, словно дружны уже несколько лет. Они постоянно веселят себя и других, уже успели устроить магическую дуэль и первыми в классе превратить иголки в спички. Обидно и стыдно, но у Питера спичка тогда даже цвет не изменила. – Тихо, здесь кто-то есть, – Джеймс вытягивает шею, пытаясь рассмотреть сумрак, в котором кто-то сжался в комок. Они вдвоем направляются к Питеру и тот замирает, не зная, чего ожидать. – Ты что здесь делаешь? – подозрительно и с вызовом спрашивает Сириус. – Я…прячусь, – быстро врет Питер. – От Филча. – И мы тоже, – Сириус смотрит уже дружелюбнее. – Решил посмотреть, что в школе есть интересного? – Ну, как бы да… – Пошли с нами, – Джеймс Поттер улыбается.- Вместе веселее. Слушай, а мы не думали, что ты бродишь после отбоя, так сразу по тебе и не скажешь, ты такой тихий и вечно молчишь. Но ничего, держись нас, и все будет хорошо. Питер кивает, и теперь по замку крадутся уже три маленьких фигурки. *** Он обиженно смотрит на метлу, которая не дается в руки. На глазах выступают слезы, Питер отчаянно кусает губы в кровь, чтобы не разреветься в голос. Сириус болтается почти над шпилями замка, а Джеймс так вообще вытворяет такие номера, что все остальные пялятся, открыв рот, даже мадам Трюк одобрительно улыбается, на всякий случай не спуская Джеймса с прицела волшебной палочки. Люпин спокойно завис на высоте трех метров. Питер морщится и кричит на метлу: – Поднимись, ну поднимись! – он пинает древко и хлюпает носом. Делая сумасшедший поворот, Джеймс спускается на землю и бежит к Питеру. – Не так, Пит, – с легкой досадой и изрядной долей снисходительности отмечает Поттер. – Представь, что она у тебя уже в руках. Закрой глаза и представь! – Джеймс пихает Питера в бок. – Чувствуешь гладкую ручку и легкую тяжесть? А теперь твердо скажи: «Вверх!». – Вверх! – говорит Питер, неожиданно воодушевившись, и метла бьет по ладони. Люпин показывает ему большой палец, а Джеймс снова взмывает к небесам. *** – Под мою ответственность, профессор, – Люпин казалось, совсем не боится строгой МакГонагалл. – Не наказывайте, пожалуйста, Питера, я вам обещаю, что к следующему уроку он все будет знать. Просто сегодня Хэллоуин, праздничный ужин, вы же понимаете, мы хотели все вчетвером… – Люпин смущенно и светло улыбается. – Хорошо, мистер Люпин, – МакГонагалл смягчается, а её глаза добреют. Питер и Люпин торопятся к Большому Залу, где уже начался пир. *** – Вы уверены? – Питер ошеломлен, растерян и напуган. Джеймс и Сириус обмениваются взглядами и синхронно кивают. Питер начинает дрожать. Он прячет руки в карманы, чтобы этого не заметили друзья. – Эти его постоянные отъезды... Мы проследили по лунному календарю. А боггарт, на которого мы вчера нарвались? Нет сомнений! Римус – оборотень. Внутри Питера расползается отвращение. Как Люпину позволили учиться в нормальной школе? Он же чудовище, мерзкое, отвратительное… – Что мы скажем ему, Джим?- Блэк тоже встревожен. – Скажем, что мы рядом. Что это ничего не меняет. Что он наш друг, – голос Поттера звучит твердо и торжественно, он чеканит каждую фразу. – Бедный, это очень больно, наверное... – Пошли, пошли сейчас же! – Сириус видно во всем согласен с прозвучавшими словами. – Только надо как-то помягче начать… За нами, Питер! Питер спешит вдогонку. Он хочет сказать, чтобы они остановились, хочет объяснить им, что с таким, как Люпин, дружить опасно. А вдруг он их тоже покусает! Или он заразный! Или бросается на людей! – Ребята, а может… – Что? – они оба смотрят на него. Их глаза широко распахнуты, в них непоколебимая решимость и обеспокоенность. – Может, я начну. Я смогу, – он корит себя, за то, что он такой слабый и никогда не может открыто высказать свое мнение. Сириус и Джеймс снова переглядываются. Они частенько ведут вот такие немые диалоги. Видно решают, можно ли доверить Питеру подобный разговор. Он, краснея, стоит перед ними. Почему-то им хочется верить, невольно Питер
– Не знаю, – тянет Питер,- мне кажется, я ей совсем не нравлюсь.
Питеру не кажется, он знает точно. Он слышал, как Джулия жаловалась подругам, что у Джеймса только и дел, что бегать за Эванс, а её вовсе не замечает. Джулия рассуждает, сможет ли она сварить Амортенцию, и глупо хихикает. *** Джеймс легко, словно дирижируя палочкой, расшвыривает в стороны троих противников. Подбегает к лежащему на земле Питеру, быстро бормочет контрзаклятие. Питер потирает распухшую ногу. Почему он не может вот так бросаться врагам наперерез, выкрикивать сложные заклинания, которые не встретишь ни в одном учебнике, а ещё и язвить при этом! Почему Джеймс и Сириус всегда впереди! Несправедливо! *** – Я заплачу, – Сириус небрежно швыряет на стол пригоршню монет, даже не пересчитывая их. Впервые Питер чувствует не досаду на себя, а самую настоящую зависть. *** – Давай, Питер! У тебя должно получиться! – с нажимом говорит Люпин. – Экспекто Патронум, – из его палочки вырывается тонкая струйка серебристого дыма. – Плюнь, Лунатик! – Сириус машет рукой и издевательски смотрит на покрасневшего от досады Петтигрю. – Дохлый номер... *** Первое сентября этого года. Питер стоял рядом с Джеймсом. Ему хотелось спросить совета, как ему реагировать на утренний разговор и намеки дяди Адама. Может, не стоит им становится мракоборцами, вон недавно целый отряд погиб, их уничтожили Пожиратели. Джеймс ведь чистокровный, да и Сириус, если они все вместе придут к Лорду, он примет их в свои ряды. Люпин, наверное, тоже пригодится, дядя Адам рассказывал что-то про оборотня Сивого. Если его взяли, то и Люпина возьмут. Пожиратели гораздо сильнее, чтобы не говорил министр магии и Дамблдор! Питер мялся. Он не знал, как отреагирует Джеймс. И тут неожиданно Питер понял: Джеймс рассердится. Нет, он просто разъярится, будет кричать и возможно, даже проклянет Питера. А вдруг совсем перестанет разговаривать?! Остаться в последний год без опеки товарищей страшно. Но если сказать Джеймсу все то, что слышал он, про новый мир, Сохатый наверняка сможет понять! – Джеймс, – тихо окликает Петтигрю. Но Поттер не услышал. Он вообще забыл, что Питер здесь. Джеймс смотрел на Лили, которая призывала всех хоть к какой-нибудь тишине. Он подошел к ней, они о чем-то разговаривали, Джеймс ерошил волосы и улыбался. Потом, словно случайно, коснулся щеки Эванс. Лили, вопреки обыкновению, не стала кричать. Они замирают друг напротив друга. Когда Джеймс вернулся, он залпом осушил стакан сливочного пива, находясь в прекрасном расположении духа. Питер набрал воздуха в легкие… – Хвост, сгоняй на кухню, еда кончается, – велел Джеймс, вновь приклеившись взглядом к Эванс. Питер покорно отправился на кухню, а в голове звучал голос матери: – И что за глупое прозвище!
====== Глава девятая. Лили Эванс ======
Мне бы только не ляпнуть в шутку –
Удержаться и промолчать, Не сказав никому, как жутко И смешно по тебе скучать. Вера Полозкова Лили Эванс
Джеймс Поттер игнорировал её третий день. Он не здоровался, не говорил, не смотрел на неё. Лили ожидала, что после случившегося Джеймс попытается подойти к ней, постараться неуклюже извиниться, а вернее – пристать со своей очередной глупостью. Подобные сцены случались десятки раз, а злости Джеймса хватало ровно на один вечер. Лили ругала себя за излишнюю резкость в адрес Поттера. «Вот и сбылась твоя мечта!» – злорадно говорила она сама себе. «Радуйся, он отвязался!».
В тот день Лили столкнулась с Поттером ещё раз. Она отправилась к мадам Помфри, чтобы отнести букет полевых цветов, которые обожала школьная медсестра. В Больничном Крыле было непривычно тихо. Обычно кто-то уговаривал мадам Помфри выпустить его отсюда, кто-то, наоборот, с хитрющими глазами уверял, что серьезно болен. У постелей пациентов толпились посетители, шуршали обертки конфет, взрывались шоколадные бобы, но чаще всего раздавались взрывы смеха. Мадам Помфри добродушно ворчала, выгоняя самых крикливых и голосистых. Сейчас крыло, по случаю начала сентября, пустовало. Лили прошла к самой дальней палате, зная, что за ней находится личный кабинет целительницы. – … вы же весь в грязи, Поттер! И время посещений, между прочим, уже закончилось. Из-за двери вышел недовольно бурчащий Джеймс. Над ним парила его любимая метла, время от времени хлопающая Поттера по всем местам, до которых могла достать. Заметив Лили, Поттер чуть приостановился, уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом насупился ещё больше и промолчал. Метла стукнула его рукояткой прямо по лбу, он ойкнул и, оглянувшись через плечо, неохотно поплелся в замок. – Мисс Лили, дорогая, – мадам Помфри улыбалась, на щеках появились милые ямочки. – Здравствуйте, – Лили очень любила эту женщину, которая уже добрый десяток лет приходила на помощь студентам. Ей нравилось смотреть за быстрыми движениями её палочки, за тем, как аккуратно она готовит лекарственные зелья в маленькой лаборатории. Иногда мадам Помфри целые ночи просиживала у постелей больных, гладила по головам самых маленьких и поила душистым чаем выздоравливающих. Временами Лили думала, что возможно, однажды она войдет в эти стены уже с дипломом, будет также возвращать в нормальное состояние раздувшиеся головы, вправлять носы, убирать рога, выросшие на макушке… Лили хихикнула. Обладателем ветвистых рогов на пятом курсе стал Поттер, причем наотрез отказывался рассказать, каким образом это вышло. Они просто неожиданно пробились у него посреди Истории Магии. Джеймс обратил внимание только после того, когда сидящий рядом Сириус, сполз под парту, чуть не плача от смеха. Девушка сотворила из воздуха изящную вазу и решила поставить её в той самой палате, из которой пару минут назад прогнали Поттера. Она знала, кто будет лежать в небольшом светлом помещении с большими окнами. – Привет, Лили, – Люпин полусидел на кровати. – А я вот простыл немного, – быстро добавил он. Пятый курс – Как Дамблдор может требовать… Люпин должен вылететь из школы как пробка! – Снейп резко разламывает пополам сухую ветку. На его лице застыло брезгливое выражение. – Дамблдор просто заставил меня пообещать! Если бы… Тогда бы Поттер поплясал, вместе с Блэком, наблюдая как их ручная тварь… – Северус! – резкий окрик заставляет Снейпа замолчать на полуслове. – Перестань так говорить. Я прекрасно знаю Люпина и дружу с ним, он и мухи не обидит, он очень добрый человек. А ты полез сам не зная куда! – Эти придурки решили, что это забавно! И Поттер, спасая свою за… – Твою жизнь! Мы уже говорили на эту тему и ни к чему не пришли, помнишь? – Лили плотно сжимает губы.
Лили принадлежала к той маленькой группке людей, которые знали правду о случившемся в Визжащей Хижине. По школе ходили слухи, что Поттер, ценой невероятный усилий, нет случайно, просто рядом проходил… спас Снейпа от стада кентавров, от дементоров, от русалок, от инферналов… Каким немыслимым способом они появились, учитывая, что каждый кто знал, держал рот на замке, для Лили так и осталось загадкой. Слухи подняли авторитет Поттера просто до грандиозных высот. Лили ждала, что у него вот-вот начнут брать автографы. Вопреки её ожиданиям, Поттер не собирался сиять в лучах всеобщей любви. Он уходил от расспросов и… вторая новость по популярности почти догоняла первую, кажется, первый раз за много лет поссорился со своим лучшим другом. Сириус в гордом одиночестве сидел за последней партой, а Питер метался от одного к другому, видно не зная, кому он сейчас больше нужен. Блэк выглядел странно удрученным, практически убитым, пропадал где-то по вечерам, возвращаясь в свою комнату далеко за полночь. Примерно через неделю вернулся Люпин, «навещавший больную тетю». На его лице были чуть заметны новые шрамы. В этот день Блэк на уроки вообще не явился. Общественность терялась в догадках и изнывала от любопытства. Этим же днем Лили, с ужасом прижав ладони к щекам, слушала рассказ Северуса, о том, как Блэк посоветовал ему ткнуть сучком в нарост на Гремучей Иве, как Северус прибегнул к совету. Потом слизеринец шел по длинному извилистому ходу, уклоняясь от свисающей сверху паутины. В самом конце пути он увидел Люпина, обрастающего шерстью и клыками. Оскаленный волк потянул носом воздух и бросился на человека. Северус машинально прикрылся рукой, но ожидаемого толчка и боли не последовало. Оборотень визжал на полу, раздирая лапами глаза, а между ними стоял Поттер, сжимая в дрожащих пальцах палочку. Снейп почти не помнил, как Поттер кричал: «Беги!». А затем, постоянно оглядываясь, тащил его вверх по какой-то лестнице. Как сливались в один страшный звук вой волка и отчаянный собачий лай, какой-то тонкий писк и охрипший голос Поттера. Снейп пришел в себя, когда ледяной зимний воздух пронзил до самых костей. Они стояли на окраине Хогсмида, а за ними высилась Визжащая хижина, которая сейчас как никогда оправдывала свое название.