Мы будем жить

Эмма IL.Vento

Сириус беспокоился за друга. Сохатый ненавидел одиночество. Так же, как сам Сириус. Но Сириус благодаря матери, которая запирала его на ключ, оставляя умирать со скуки. После почти пятнадцати лет подобной практики больше не хотелось. А Джеймс вообще был существом социальным. Окружая себя людьми, он просто расцветал, делался энергичным, бойким, активным. А значит, произошло что-то важное. И почему-то Сириусу казалось, вряд ли сильно счастливое.

На всякий случай Блэк поинтересовался у остальных:

– Вы случайно не знаете, что случилось у Сохатого? Питер пожал плечами и отрицательно покачал головой. И этот в своих мыслях, да что за напасть с его друзьями? Римус

улыбнулся: – Оставь его, Сириус. Ему нужно подумать о нем и Лили. – У меня такое ощущение, что он всю жизнь только и делает, что думает о себе и Лили. Пора ему подумать о ком-то другом. Может, хоть ты мне, объяснишь, Лунатик, что в Эванс такого особенного? Он как будто привороженный! Этим летом мы с такими девчонками познакомились! Ты бы и видел! А этот уперся рогами и все бурчал, что ему нужно поскорее идти домой, так как там недописанное письмо для Эванс. А его пергаменты, украшенные её именем, видел? «Знаешь, когда она на меня смотрит, мне кажется, я все-все могу, просто горы свернуть или совершить что-нибудь грандиозное! А посмотри, какие у неё глаза – изумрудные!» – он передразнил Джеймса, а потом хмыкнул. – Глаза как глаза, зеленые. – Он же влюблен, Бродяга. Ты не можешь его понять, потому что не любил, – сказал Лунатик снисходительным тоном, как будто Сириусу пять лет. – Не любил, – хмыкнул Сириус. – Зато пробовал много. Люпин грустно на него посмотрел. На секунду Сириусу показалось, что во взгляде скользит легкое сочувствие. – Однажды ты поймешь. Джеймс – счастливчик… – Ага. Наверное поэтому он скоро станет как Плакса Миртл. Сириус тогда ещё долго веселился. А Римус сказал, что когда Сириус «встретит кого-то особенного», тогда они втроем на него полюбуются и тоже поупражняются в остроумии.

Ага.

Разбежался. Надо будет завтра поговорить с Джеймсом и непременно выяснить, что такого сказала ему Эванс. Сириус перевернулся на другой бок и закрыл глаза. «Лили». Черт! Все действительно слишком запущено.

====== Глава одиннадцатая. Лили Эванс ======

Лили Эванс

– Лили, ты, правда, не сердишься? – Алиса словно в молитве сжала руки.

– Все нормально, Алиса. Беги быстрей, а то он совсем заждался. Я одна справлюсь.

Алиса запрыгала, чмокнула Лили в щеку и, подкрасив губы, убежала. Лили с теплотой посмотрела на её тонкую спину. Алиса как всегда спешила на свидание к своему Фрэнку. Они начали встречаться ещё в конце четвертого курса, а этим летом Фрэнк познакомил Алису со своими родителями и надел на палец тонкое золотое кольцо. Они собирались пожениться сразу после выпускного бала и открыть свой паб или небольшой ресторан.

Лили поправила на груди блестящий значок старосты и пошла по коридору. Она освещала себе дорогу палочкой и тихонько напевала, пытаясь прогнать легкий страх. Ей в первый раз приходилось вот так одной брести ночью по Хогвартсу. Лили вышла из главного коридора и завернула в боковые, где обычно прятались нарушители. Здесь было совсем темно. Казалось, каждый её шаг отдает глухим эхом между стенами. За спиной раздался металлический звон, и Лили резко развернулась, легко вскрикнув от неожиданности. По полу рассыпались рыцарские доспехи, а перед ней стояли улыбающиеся Поттер и Блэк.

– Эванс, какая встреча! – Блэк раскинул руки, словно хотел её обнять. – Бродишь после отбоя, плохая девочка?

– Это вы бродите, а я патрулирую, – парировала Лили.

– Ну, ты же не будешь снимать баллы с родного факультета и отпустишь нас с миром, о, грозная староста? – дурачился Блэк.

Лили рассмеялась:

– Только если вы пообещаете, что точно пойдете спать.

– Торжественно клянемся, –

Сириус вытянулся в струнку и отсалютировал палочкой. Джеймс улыбнулся и с опозданием повторил слова Блэка.

– Ты иди, Бродяга, – вдруг сказал Джеймс.

Лили наклонила голову, чтобы Поттер не видел её глаз.

Сириус поколебался пару секунд, затем, уткнувшись носом в какой-то пергамент, ушел, возмущаясь себе под нос.

– Почему ты одна, Эванс? Сейчас даже в школьных коридорах небезопасно, – проявил заботливость Поттер.

– Я не боюсь, – Лили постаралась вложить в ответ всю знаменитую гриффиндорскую храбрость.

Ему не все равно, он думает обо мне…

– Наверное поэтому твое сердце бьется так, что я отсюда слышу, – улыбка Джеймса казалось в темноте особенно белоснежной.

Джеймс понятия не имел, что именно в этот момент стук её сердца был вызван вовсе не окутавшим их мраком или страхом, а его близостью.

– Зато тебе явно не привыкать, – не сдержалась Лили. – Это у вас с Блэком такая традиция, гулять на сон грядущий? – Лили старалась поддержать его веселый, немного задиристый тон.

– Не завидуй, Э-э-эванс, – протянул Джеймс с легкой насмешкой.

– Ещё чего, – Лили вздернула подбородок. – Мне это ни капельки не интересно. Ни капельки.

– Спорим, я смогу доказать, что в этом есть своя прелесть? – Джеймс прислонился к стене, складывая руки на груди.

Рубашка была выпущена поверх брюк, а красно-золотой галстук небрежно расслаблен и торчал чуть в сторону. В руках Джеймс держал черную школьную мантию, не обращая внимания, на то, что её край подметает пол. Он всегда так выглядел. Словно боялся показаться слишком аккуратным. Обычно Лили это жутко раздражало и вызывало желание немедленно привести его вещи в порядок. Сейчас все это казалось очень естественным, и по-другому Джеймс Поттер просто не имел право выглядеть.

Здравый смысл требовал отправить Поттера в гриффиндорскую башню и продолжить обход этажа. И тут в Лили проснулась сладко дремавшая до этой секунды жилка авантюризма. Любопытство тоже немедленно требовало узнать, что же на уме у её собеседника, который так хитро щурится.

– Давай, решайся, Эванс. Тебе же хочется, я уверен, – вкрадчиво сказал Джеймс.

И Лили сдалась. Она кивнула, и Поттер оживленно встрепенулся.

– Только учти: швыряться навозными бомбами в слизеринскую гостиную я не буду.

– Так мы развлекались на втором курсе, – Джеймс забавно поморщился. – Если тебе хочется, можем её взорвать или замуровать, как думаешь? –таинственно спросил он.

– Поттер!

– Молчу, – он похлопал себя по губам. – Ладно, слизеринцев пусть пока трогать не будем. Есть кое-что поинтереснее.

Джеймс уверенно шел по коридорам, то и дело сворачивая в какие-то закоулки. Было видно, что замок он знает, как свои пять пальцев, потому что за дорогой он практически не следил. Джеймс рассказывал, как этим летом они с Сириусом и Люпином были в магловской части Лондона, где Сириус познакомился с байкерами, нарвались на разборку, а потом улепетывали, прячась во дворах. Как в гениальную голову Сириуса пришла идея сделать свой мотоцикл летающим. Как они вдвоем пробирались в комнату Джеймса через окно, чтобы миссис Поттер не заметила их ночного отсутствия. И как чуть не свалились с метел, когда окно заверещало. Оказывается, отец Джеймса около двенадцати зашел в комнату к сыну и, не обнаружив его там, решил слегка проучить. Лили давилась смехом, слушая все это, а Джеймс явно был невероятно доволен собой. Теперь эта его самоуверенность казалась ей забавной и веселила ничуть не меньше самих рассказов.