Мы будем жить
Шрифт:
– Не знаю, может, растерялась, ты налетел на неё при всех, – предположил Блэк.
Сохатый с силой хлопнул себя по лбу.
– Я дурак! Нет, я самый настоящий идиот!!! – взвыл Джеймс и, взъерошив волосы, бросился вслед за Эванс.
– Действительно дурак, – Сириус ухмыльнулся подошедшему Люпину. – Ну что, Лунатик, вот так и вершатся судьбы… Два одиноких сердца находят друг друга в мировом хаосе и начинают биться в унисон, – он мечтательно закатил глаза. – Смотри слезу не пусти, – добродушно отмахнулся Люпин. Сириус повернул голову, в поисках Хвоста, который всегда пропускал самое интересное. Но вместо Петтигрю он увидел дорогого братца – в отглаженной мантии со всеми слизеринскими атрибутами, даже зеленый галстук был повязан с какой-то особой гордостью. – Так, – не предвещающим ничего хорошего голосом протянул Бродяга. – Я ненадолго. Не каждый день встречаешь родственников… Регулус стоял с Мальсибером – здоровенным, ушастым типом. В детстве Сириус запихал его головой в фонтан, прямо в родовом поместье, чтобы вредный мальчишка со сгнившим передним зубом меньше выделывался, корча из себя то ли аристократа, то ли просто кретина. Сириус уверенно подошел к ним. – …и только такой великий волшебник как Темный Лорд этого достоин, – вещал Регулус воодушевленно. Его глаза горели фанатизмом, а бледные щеки вспыхивали лихорадочным румянцем. – Регулус, на минутку, – окрикнул его Сириус.
Регулус помедлил, но подошел – лениво и неохотно, накинув на лицо высокомерие и пренебрежение.
– Мать запретила мне с тобой общаться, – сообщил он. – И тебе
– Я сам могу решать, с кем мне общаться. Это лучше твоей компании, в которой одни предатели крови и магловские выродки. Даже Поттер и тот…
– Ещё одно слово о моих друзьях и ты пожалеешь, что у тебя есть язык, – пообещал Сириус. – Послушай, придурок, я же о тебе забочусь! Ты не представляешь, во что ввязываешься! Твоя компания, они убийцы, они убивают людей, Рег! – Они убивают грязнокровок, – поправил его Регулус. – И тоже думаешь, что сможешь убивать? Ты не такой, – Сириус внимательно посмотрел на брата, крепко сжимая пальцы на худом мальчишеском предплечье. – Эти уроды и твоя мать основательно промыли тебе мозги… – Она и твоя мать! – выкрикнул Регулус. – Не смей в таком тоне! Я хочу служить великой цели, хочу прославлять род Блэков, очистить волшебное сообщество от отбросов! Сириус не выдержал и въехал брату в челюсть кулаком. Исключительно в воспитательных целях. Краем глаза увидел, как к ним двинулся Мальсибер. Сириус скрипнул зубами и потянулся за палочкой, уже почти чувствуя, как в воздухе пахнет хорошей дракой. – Я сам разберусь! – крикнул Регулус. Сириус подул на кулак. – Ещё? – ласково спросил он. – Магловских привычек понабрался? – презрительно прищурился Регулус, прикладывая к ссадине белоснежный платок. – Я уже все решил, я пойду к Темному Лорду и скажу о своей готовности служить ему. Руки Сириуса опустились. Он внимательно посмотрел на брата. – Ты понимаешь, что в этой войне мы будем по разные стороны баррикад, Рег? – тихо спросил он. – Подумай, ты мой брат и я никогда не хотел бы… – Сириус не стал договаривать. Он развернулся, чтобы уйти. До него донесся чуть слышный голос Регулуса. – Я подумаю, Сириус… Сириус обернулся через плечо и чуть заметно ему кивнул.
Настроение испортилось окончательно.
– Скажите Слизнорту, что я плохо себя чувствую, – сказал он Питеру и Римусу. Римус порывался что-то возразить, но Сириус встретился с ним взглядом и тот промолчал. – Сириус, – Меган, тоже видевшая эту сцену, потянулась ладонью к его щеке. – Не сейчас, Меги, – нагрубил он, отвернулся и пошел прочь. Сириус вышел из замка и направился к своему любимому месту. Он всегда уходил сюда, к подножию небольшого холма, где все заросло кустами сирени и жимолости, а в гуще зелени пряталась деревянная скамейка. Погода перестала быть мрачной. В других обстоятельствах он бы полюбовался пылающими как костры верхушками деревьев и задумчивой синей гладью воды. Но сейчас Сириус опустился на опавшие листья, смотря перед собой, и невольно чувствовал себя виноватым в происходящем. Если бы он не сбежал из дома, то смог бы прошлым летом поговорить с братом, да и весь учебный год Рег не обходил бы его десятыми путями. А так голову брату промывала Вальбурга, которая спала и видела, как её сыновья идут на поклон к Тому-Кого-Нельзя-Называть. Дружки, конечно, тоже старались. Иначе как объяснить, что всего за год веселый и тихий мальчишка стал таким циничным и холодным? *** Сириуса будит странный звук. Как будто кто-то скребется в дверь. Он неохотно открывает глаза и видит шестилетнего брата, который просунул голову в небольшую щелку. Огромные глаза полны слез, а губы подрагивают. – Чего тебе? – недовольно спрашивает Сириус, презрительно разглядывая кислую мину Рега. – В моей комнате кто-то есть, – всхлипывает Регулус. – Там в шкафу кто-то шевелится. – Скорее всего, боггарт завелся, – беспечно усмехается Сириус.- Или гигантская моль, – он пытается пошутить. – Я туда не пойду-у-у… Мне одному страшно-о-о, – начинает завывать Регулус, и Сириус сердито на него шикает: – Не ной, а то Кикимер услышит и расскажет матери. Иди сюда, – он поднимает край одеяла, и счастливый брат ныряет под него. Через пять минут он уже сладко спит, смешно посапывая и похныкивая. А Сириус кажется себе большим и сильным.
Сириус в очередной раз наказан. Он сидит в библиотеке, листая книгу, которую мать велела прочесть до вечера. Щека все ещё горит от оплеухи, но мальчику скорее обидно, чем больно, потому что ничего особенного он не сделал, просто слишком громко смеялся. Тихим шагом заходит Регулус и протягивает брату половину своего пирожного.
– Возьми, я знаю, мама лишила тебя сладкого, – Регулус кладет пирожное Сириусу на ладонь и облизывает свои пальцы, перепачканные в креме. *** – Обещай, что будешь писать мне каждый день, – Регулус болтает ногами и вертит в руках новенькую волшебную палочку брата. В комнате стоит уже собранный чемодан, на столе высится стопка новеньких учебников, а Кикимер упаковывает перья и чернильницу. – Это слишком часто, – Сириус ненавидит писать письма. – Ну, хотя бы иногда, – говорит младший жалобно. Сириус смеется и треплет его по волосам. – Обещаю! – он торжественно вскидывает руку вверх.
– И представляешь, тут Поттер выливает Нюниусу на голову шампунь, – хохочет Сириус.- Поттер классный! В следующем году ты поступишь на Гриффиндор, и я познакомлю тебя с Джеймсом. – Но вся наша семья училась в Слизерине, – с сомнением говорит Рег, хмуря брови. Сириус только и делает, что все дни говорит о своих новых друзьях. – Так, а я что уже не в семье? – Сириус удивленно вскидывает брови и поправляет красно-золотистый шарф, намотанный на шею. *** – Мой любимый предмет Защита от Темных Искусств, – рассказывает Регулус. – И наш декан такой добрый, он знаком с мамой и дядей Альфредом. И ребята есть хорошие, а не как ты рассказывал. Наш староста сказал, что мы должны гордиться нашим факультетом и что я настоящий Блэк, потому что оказался именно здесь. – Ваш староста скользкий и противный тип. Ты поаккуратней с ним. Сильно уши не развешивай, – Сириус задумчиво смотрит на гладь Черного Озера. – Не беспокойся за меня, я справлюсь, – говорит Регулус уверенно. *** Матч Гриффиндор-Слизерин. Сириус пытается уследить одновременно за братом и за Джеймсом, не зная, чьей победы он больше хочет. Наконец любовь к родному факультету одерживает верх. Да и стоит признать – Поттер летает лучше и здесь дело не в тренировках, а в том самом даровании, которое дается свыше и которого Поттеру досталось с лихвой. Визжат девчонки, да и самому Блэку порой хочется в ужасе прикрыть глаза, но ловец Гриффиндора бесстрашно взмывает к небу. «Джеймс Поттер поймал снитч!», – комментаторский голос тонет в торжествующем гуле стадиона. Сириус обнимает друга и видит, как брат, стоящий неподалеку, хмурится и обиженно отворачивается. – Да ладно тебе, Рег, зато всех остальных сделаешь, – Сириус хлопает его по плечу. «Гриффиндор! Гриффиндор!», – скандируют вокруг. – Правда, Рег, это же игра, не обижайся, – Джеймс сияет как новенький галеон и все ещё победно сжимает в кулаке крошечный золотой мячик. – Приходи поболеть за нас в финале. Регулус улыбается им обоим, но ни Сириус, ни Джеймс не замечают даже грамма фальши в этой улыбке. *** – А тебе обязательно ехать на Рождество к Поттеру? – они стоят в Большом Зале, который празднично украшен. – Мне будет скучно без тебя дома. – Рег, я уже пообещал, – Сириус виновато смотрит на брата. – Джеймс третий год меня приглашает. Да и тем более ты помнишь, как я поругался с мамой в конце лета? Она вряд ли хочет меня видеть. – Ты все время ходишь только со своим Поттером,
Сириус мечется по комнате. Попытался позвать кого-нибудь из домашних эльфов, но мать, наверное, запретила слушаться приказов старшего сына. Окно она тоже запечатала, потому что открыть ставни Сириус не смог, как и не пытался. Поздняя ночь растягивается и кажется бесконечной.
– Сириус, ты как? – зовет голос из-за двери. – Рег! – Сириус обрадовано подскакивает и шепчет в щель. – Рег, принеси мою волшебную палочку, она спрячет её в кабинете, в ящике отцовского стола. – А если мама узнает? – шепчет Рег в ответ. – Не будь таким трусом! – Сириус сердится. – Давай! Регулус возвращается через полчаса. – Эй, ты слышишь, я все принес! Что мне теперь с ней делать? – Отопри дверь, дурак! Регулус тихонько произносит заклинание и видит, что Сириус стоит у открытого чемодана. Он выхватывает у него из руки свою волшебную палочку и взмахивает ей, укладывая вещи. – Сириус, ты что, ты с ума сошел? Ты же не хочешь сбежать? – Регулус трясется в приступе внезапной паники. – Именно это и хочу сделать! Ни дня больше в этом гадюшнике не останусь! – Сириус яростно захлопывает крышку. – Но мама тебя никогда не простит! И тебе даже идти некуда! – Регулус все ещё надеется, что брат передумает. – Плевать. Акцио, метла! Послушай меня, братишка, – Сириус подходит к нему. – Со мной все будет хорошо. Я отправлюсь к Поттерам, только смотри не проговорись. А ты не вздумай верить во весь этот бред о чистокровии. Не важно, какая у кого кровь, гораздо важнее, какая у него душа. Понимаешь? Слушай только себя. И держись. До встречи в Хогвартсе! Сириус заклинанием отпирает окно и, прикрепив к метле чемодан, улетает в распахнутое темное небо. *** Сириус направляет палочку на брата. – Что, и меня проклянешь? – усмехается Регулус. – Ну, давай. – Как ты не поймешь, что это шайка Пожирателей Смерти не компания для тебя! Я думал, после случая с Мэри ты сообразишь, какие они мрази. Раскрой глаза! Я столько раз тебе объяснял… – А я хочу поступать так, как я считаю нужным! Хоть они и Пожиратели, но они не предавали свою семью. – Вот ты как запел, – Сириус отводит палочку от горла брата. – Можешь думать все что хочешь, но учти, я предпочту видеть тебя мертвым, чем с Черной Меткой. ***
Это был его предпоследний разговор с братом.
Сириус стукнул кулаком о землю. Не нужно было вот так его оставлять. Он становился анимагом, изобретал карты, спал с девчонками и развлекался с друзьями. А младшего брата, за которого был в ответе, упустил. Подумал, что у него своя голова на плечах, причем, весьма не глупая, и он сможет отличить, что такое хорошо, а что такое плохо. Оказалось, что голова есть, но вот в неё можно запихать все что угодно. Нужно будет внимательно следить за ним, а в случае чего, хорошенько начистить физиономию, причем без помощи волшебной палочки. Брат всегда считался с его мнением и немного побаивался, а значит, повлиять на него он сможет. Сириус надеялся, что ещё не поздно. Тем более последние слова Регулуса, сказанные сегодня, внушали надежду.
====== Глава девятнадцать. Питер Петтигрю ======
Питер Петтигрю
*В твоей жизни, все люди появляются, и все события происходят только потому, что ты их туда притянул. И то, что ты сделаешь с ними дальше, ты выбираешь сам.
Ричард Бах
Сомнения, которые не давали ему покоя, то отступали, то накатывали снова. Они его друзья, настоящие друзья. Они всегда были рядом, они выручали его из передряг, поддерживали, помогали в учебе, рядом с ними, он чувствовал себя более сильным, более умным, почти как они. И, скорее всего, они правы, нужно бороться за добро, за справедливость, это ведь правильно, верно?
Из всех троих, ещё в первые дни общения, он сразу выделил Джеймса. Наверное, потому что всегда мечтал быть именно таким как Сохатый. Да, именно таким же неунывающим, бойким, бесшабашно смелым, таким отчаянным в горе и радости, таким блестящим спортсменом, таким талантливым учеником. Список можно было продолжать до бесконечности. Хвост пытался ему подражать, копируя жесты, перехватывая словечки, пробовался в команду по квиддичу, но не преуспел в этом. Целый год Петтигрю был тайно влюблен в Лили Эванс, потому что Джеймс выбрал её. А ведь Джеймс всегда предпочитал все самое лучшее. И с особым энтузиазмом издевался над Нюниусом, потому что Джеймс его терпеть не мог. Питер восхищался свойством Джеймса притягивать к себе людей, как будто он был огромным магнитом. Восхищался его умением общаться с девушками, которые в присутствии Поттера отчего-то становились счастливыми и глупыми, покупаясь на хлещущее через край обаяние. Джеймс всегда сглаживал острые углы любых ссор, фонтанировал идеями проказ и бесконечно верил в любовь и дружбу. И именно рука Джеймса ввела его в эту компанию. Питер становился старше, и почти фанатичное поклонение стало отступать. Недостатки Поттера стали бить в глаза. Джеймс не был лишен эгоистичности. Он редко задумывался, что тот же Нюниус тяжело переживает их тройные нападки, что не все купаются в тепле дома и семьи, не все могут почти не заглядывая в учебники блистать на занятиях. А когда узнавал, страшно удивлялся и пожимал плечами. Джеймс порой зарывался в своем стремлении быть на виду, вел себя слишком нагло и слишком самоуверенно. Но окружающие легко ему все это прощали. Однажды Питер понял, что как бы он ни старался, никогда не сможет стать Сохатому таким другом, как Сириус. Джеймс никогда не признает в нем равного. С Питером Джеймс делился своей радостью, а с Сириусом своей тревогой. Сириуса Джеймс не посылал на кухню за провизией. Не Сириусу он протянул тогда ту изобретенную им кровопролитную конфету, дабы проверить её действие. С этим было смириться труднее всего. «Малыш Питер», – говорил Джеймс снисходительно. Но только Джеймс обрывал грубоватые шутки Блэка в адрес Питера. У Люпина на это духа не хватало.