Мы, дающие
Шрифт:
– А улетим?
– спросил Вася.
– Останутся регенераторы воздуха и воды, оранжереи останутся, участки восстановленного плодородия. Природа постепенно обновится, а мы ускорим этот процесс. Разве мало? Что ты, собственно, хочешь?
– Конечно, еда и воздух - это главное...
– согласился Вася.
– Но спасибо эколианцам, что в этой грязи и свинстве они еще и выжить умудрились. Я представляю, как постепенно исчезала энергия и еда, и стало невозможно пить воду, и вымирали города, темные по ночам...
Вот такой бессвязный разговор протекал. Вася, весь в пластырях, на столе сидит, жестикулирует, капитан этак задумчиво реплики подает и вроде Васю не очень слушает,
– Намедни приснился мне двойной квазар. Я еще подумал: ох, не к добру это. И вот пожалуйста... Но я не о том, Вася заживет, мне вопросы морали покоя не дают. Вот, допустим, незаконник. Он что? Сразу помер от угрызений. А Битый вовсе совести не имеет, а каково жить без совести, а?
– Ты это к чему?
– А к тому: Вася зря надеется, что Битый может подобреть.
– А под гипнозом, под гипнозом-то он какой хороший был, помнишь? возразил Вася.
– Значит, дело только в том, чтобы задатки разбудить.
– Ну давай буди. Только без джефердара к нему подходить не советую, укусит. Я часто с ним во дворце встречаюсь, его даже Эвдианем вроде как побаивается...
Тут капитан мягко вмешался, заметив, что ему бы наши заботы о Битом и что какая разница, одним мерзавцем больше, одним меньше.
– Э, не скажите, - Вася сделал неудачную попытку слезть со стола.
– Один хороший человек в любом месте - мало, один мерзавец на всю планету - уже много.
– И Вася с приятным удивлением добавил: - Что ли я тоже афоризмами говорить начал?
Для Эколы этот наш разговор у одра страждущего Васи имел весьма существенное значение, и буквально на следующий день программа работ претерпела изменения. Но если вы думаете, что мы кинулись перевоспитывать Битого, так нет. Хотя начальник полиции напакостить может много, все равно в масштабе планеты он исчезающе малая величина. Поэтому сначала мы приняли меры, обеспечивающие безусловную безопасность всех наших разведывательных групп, а через месяц вообще свернули разведку и занялись строительными делами.
Вася, поправившись, больше не лазал по горам, он переключился на восстановление эколианской землеройной техники и достиг в этом деле больших успехов. Из сотни ни на что не годных он со своей бригадой незаконников собирал одну способную к работе машину, и мы перегоняли ее в положенное место. Пробные бурения увенчались обнаружением глубинных морей, вода в которых была непригодной для питья, но пригодной для разложения на водород и кислород. Да, примитивно, да, прямой электролиз, - мы понимали это и шли сознательно на упрощение процесса, не желая создавать химическое производство. Электролиз безотходен, а это на Эколе сейчас главное: не увеличивать массу отходов. Конечно, без химии не обошлось, но в меру, в малую меру.
Интересно проследить, как мы попали в круг обусловленности, где логика развития была уже вне нас и диктовала нам линию поведения.
Воздух, вода и еда - вот главное, что нужно было эколианцам. И это мы старались им дать. Мы подсчитали, что три наших ядерных реактора обеспечат работу очистных сооружений и электролиз воды в объеме, практически гарантирующем восстановление водной и воздушной среды до приемлемого уровня примерно за сто лет. А реакторам нужно горючее, отсюда вытекала необходимость поиска руд и сооружения обогатительных установок. Мы смонтировали такую установку, а когда все было готово, когда свинцовые контейнеры с горючим были уложены красивой горкой, демонтировали и утопили
Реакторы мы закладывали на глубине двух-трех километров, создавали систему изоляции и защиты, практически исключающую туда доступ. Именно для сооружения глубинных тоннелей нам понадобилась землеройная техника, Васина забота. А для нее нужно было горючее, и мы сварганили мастерские по изготовлению литых баллонов для сжатого водорода, который поступал от титанических медных электродов по каналам, выходящим на поверхность. Понадобились и мастерские по переделке местных двигателей под водородное горючее, по заправке баллонов водородом, по ремонту техники и так далее. Возникло целое хозяйство, с учебными комбинатами, строительными подразделениями и десятками заведений, о необходимости которых мы даже не подозревали, начиная все это дело. Под конец у нас трудились уже четыре тысячи незаконников, и гидропонные террасы на кое-как расчищенных холмах и парники под прозрачными куполами работали с полной нагрузкой. Все равно продуктов не хватало, и пришлось остеклять лазерами стенки и днища выработанных котлованов, чтобы выращивать в них местные пищевые дрожжи. Это позволило как-то решить продовольственную проблему, и тогда мы передали управление всеми делами выборному совету уполномоченных. У совета было много дел: распределение работы и продуктов и не в последнюю очередь защита от посягательств Эвдианема. Дня не проходило без диверсий, и мы с удивлением разглядывали из милости живущих и даже незаконников, пойманных на месте преступления.
– Мы ж для вас стараемся, - говорил Лев.
– Чтоб вам было чем дышать. А ты с бомбой. Как же так?
Проведя такую беседу, мы отпускали диверсанта, не скальп же с него снимать.
Когда пустили первую кислородную станцию, Эвдианем напросился в гости. Он долго ходил пешком по камням и щебенке, осматривал сооружения, косился на пробегающие мимо экипажи, не дающие выхлопов, и милостиво кивал незаконникам, которые корчились, завидев нашу экскурсионную группу. Битый улыбался всякий раз, когда ловил на себе Васин взгляд, при этом у него дергалась плохо зажившая губа.
– Все это уже было, - резюмировал Эвдианем, когда они остались с капитаном вдвоем.
– И много еды, и экипажи. И много незаконно живущих. Зачем? Это не нужно.
– Эвдианем опасен. Опасен тем, что никогда не сомневается в себе, капитан улыбался.
– Тебе не нужны люди, верю. Но каждый вправе спросить: а нужен ли ты людям?
Эвдианем долго смотрел в переносицу капитану, потом сказал тускло, без выражения:
– Не спросят.
Он задержался у сопла, из которого со свистом выходил чистый кислород. Заглядывал в его трехметровое жерло, прикрытое частой сеткой.
– Ваши люди уже дважды пытались взорвать это сооружение, полагаю, одно из самых полезных на планете, - проговорил капитан.
– Зачем?
Любой деспот, будь он трижды кретин, отлично разбирается во всем, что может угрожать его власти.
– Мой лес, - сказал Эвдианем, - был единственным источником дыхания на Эколе.
– Наши установки уже сейчас дают кислорода больше, чем все леса планеты. И мы не дадим их уничтожить. Ты ведь это хорошо понимаешь, Эвдианем.
Капитан знал, что говорил: мы уже заканчивали монтаж генераторов защиты и в любой момент могли накрыть кислородные станции непроницаемым силовым полем. Мы думали, что это решит проблему сохранности, - и ошиблись.