My December
Шрифт:
Но, возможно, когда ты острее всего чувствуешь свое одиночество — это тот момент, когда нужнее всего побыть одному.
Хотелось провести в этом месте весь день, чтобы не видеть людей, которые сейчас были ему противны. Но, с другой стороны, находясь здесь, Драко вел себя, как трус. Вместо того, чтобы разработать какой-то план, слизеринец жалел себя. Просто сидел сидел здесь, в грязной одежде, с заплаканными глазами и пустотой внутри.
Говорят, когда впервые убиваешь, легче всего не знать ничего о своей жертве — так проще. Но Гермиона…
Она всегда закусывает губу, когда
Малфой вспомнил те ночи, когда его мучили кошмары о матери, когда он в холодном поту метался по кровати, выкрикивая ее имя. Гермиона тут же прибегала к Драко, позабыв о той боли, что он причинил ей всего пару часов назад. Пусть парень и не хотел признавать тот факт, что она помогала справиться ему с кошмарами, однако тепло ее тела успокаивало и приводило дыхание в порядок.
Он так хорошо знал ее привычки и предпочтения. Знал, какой фразой можно вывести Грейнджер из себя или заставить смутиться.
Она была, словно открытая книга, которую Малфой мог легко прочитать. Но иногда, каких-то отрывков не хватало, и, оказывалось, что он знает о девушке далеко не все.
Да, иногда она его бесила, как ни одна другая девушка на всем белом свете, но было в Гермионе что-то, что зачаровывало. Что-то, что отличало ее от других.
И, кто бы мог подумать, что он действительно, на полном серьезе, свяжется с грязнокровкой. Но сейчас все эти глупые принципы насчет чистоты крови стояли далеко не на первом месте.
Совы громко вскрикивают, когда нога парня ступает на порог их дома. Он не сразу замечает высокий силуэт у конца совятни, который занят чем-то важным. Драко уже собирается уйти, увидев присутствие другого человека, однако замирает на месте, услышав оклик:
— Эй, почему уходишь? — звонкий голос ударил по перепонкам, и парень поморщился.
Он медленно поднял голову, поправив волосы. Они, конечно же, растрепались после вчерашнего события, но все равно лежали как-то чересчур идеально. Слегка скривив губы, он внимательно глянул на девушку, пожав плечами.
— Тебе-то что? Вон, привязывай свое письмо и вали, куда шла, — махнув рукой на письмо в пальцах ученицы, стал разворачиваться лицом к выходу, но она снова остановила его, продолжая беседу:
— Не надо мне грубить, — строго проговорила она, повернувшись к маленькому животному. — Грубость еще никому не помогала найти друзей.
Малфой просто не мог воздержаться, чтобы не фыркнуть. Рядом сидящая сова подскочила на своем месте, взмахнув крыльями.
Кто эта девчонка такая, чтобы диктовать ему и расшифровывать слова? Он и без нее прекрасно знает, что «хорошо», а что — «плохо». И в советах не нуждался.
— Тебе что, с первого раза не понятно? Не лезь не в свое дело — врагов наживешь.
Он повернулся
— Если ты еще не понял, я хотела подружиться, всего-то, — На этом слове Драко хмыкнул, прислонившись плечом к холодной двери. — Или помочь, совет дать. Знаешь такое определение? — выгнув бровь, поинтересовалась она. — И, наверное, единственная, кто захотел сделать это по отношению к тебе, — Девушка наконец закончила то, зачем пришла, погладив сову по перьям. Та, ласково клюнув ее в палец, грациозно слетела с насеста и рванула в небо.
Парень нахмурил брови, прокручивая слова в голове.
Че она мелит? Какой, нахрен, помощи? Совсем, что ли, умом тронулась?
Малфой глянул на нее своим коронным взглядом, которым обычно отпугивал малышей с первых-вторых курсов. Однако девушка, вместо того, чтобы замолчать или поджать плечи, лишь рассмеялась. Таким беззаботным, детским смехом.
Злость ровной линией вплыла в голову Драко, и он теперь уже стоял ровно, на голову выше девушки. Его лицо выражало высшую степень презрения, а глаза стали цвета грозового неба. Из них будто летали искорки, которые уже любого бы напугали, но почему-то никак не касались ученицы. Она продолжала насмешливо улыбаться, поправив волосы.
Только сейчас парень отметил, что ни разу не видел ее прежде. И, не сдержавшись, опустил взгляд вниз — на выступающую грудь, маленькую талию и красивые бедра, длинные и стройные ноги. Он облизнул губы, окидывая ее простым, неброским взглядом.
Ругнувшись про себя, Драко вернулся к ее зеленым глазам, засунув руки в карманы. Ее самодовольная улыбка привела парня в себя и настроила на правильный лад.
— Ты вообще кто такая, чтобы рассказывать про мою жизнь?
На губах крутилось слово «потаскуха». И вообще не понятно, почему именно оно пришло в его голову, однако длина юбки и расстегнутые верхние пуговицы приводили старосту именно к этой мысли.
Но девушка, заметив его заинтересованный взгляд на ее теле, лишь сильнее усмехнулась, как бы «случайно» приподняв ткань выше на пару миллиметров. Вроде бы, немного, но для длины, что была у нее, даже очень неплохо – так, чтобы рассмотреть все, что нужно.
— Можем и познакомиться, — она подошла ближе, дружелюбно протянув руку. — Я — Мария, а твое имя какое?
Вместо того, чтобы ответить на жест, Драко еще раз посмотрел на размер ее груди. Да и продолжал бы это делать, не будь взор девушки столь настойчивым и упрямым. Тяжело вздохнув, он поднял глаза, сглотнув.
— Если это не будет слишком трудным для тебя — ответь, как зовут, — убрав руку, более холодно продолжила ученица. Она уже оценивающе рассматривала одежду парня, приподняв брови. — Ну?
— Мария? Что за дурное имя?
Он хмыкнул, сделав вид, что его действительно интересует это. На самом же деле, его больше волновало, как такую красотку еще не обсудил его факультет, споря, кто первый трахнет ее.
Драко остановился на галстуке с оттенками цвета, принадлежащими Когтеврану. Хм. Умная, значит?