Мы - драконы + Бонус
Шрифт:
Вздохнул еще раз и обернулся черным драконом.
***
Граф Итем Родерик пришпорил морава и нетерпеливо вгляделся в густые заросли. Казалось, они еще больше разрослись за то время, что его здесь не было. Уже месяц прошел с того дня, как ему удалось добиться отмены несправедливого решения магической жандармерии, и неоценимую помощь в этой нелегкой битве графу оказал любезный друг главный магистр Зора.
Он отобрал самые удачные эпизоды, где высокочтимые центурионы беспомощно барахтались, накрытые собственной обездвиживающей сетью, и вскоре почетный королевский девин
В пакете было зеркало, всего лишь зеркало, самое обычное, вот только на поверхность был нанесен простенький состав, что применялся для покрытия донесений перед магической передачей. На входе его осмотрели, пожали плечами и пропустили на аудиенцию к Первому Центуриону, предварительно испрошенную его светлостью королем Сагидаром Астурийским.
Граф вошел в кабинет Центуриона и, ни слова не говоря, установил на его столе зеркало. Центурион, внимательно просмотрев ментальное свидетельство с леарнской дворцовой площади, где он судорожно пытался высвободиться, отталкивая ногой Второго Центуриона, а Третьего все время хватал за волосы, пожевал губу и медленно поднял холодный взгляд на Родерика.
— Чего вы хотите?
Рассел немедленно изложил свою просьбу, Первый Центурион подивился, что просьба такая незначительная и втайне порадовался, что графу не пришло в голову испросить чего-нибудь посущественнее. И тут же назначил доследование.
Выяснилось, что тот самый заказчик, написавший жалобу на Эзару, приходится родственником какому-то мелкому чину в геронской филии Магической Жандармерии, Эзару оправдали, лицензию вернули, а чина примерно наказали.
Жена того заказчика, узнав о преступных деяниях мужа, ушла от него и в благодарность прислала Эзаре целую корзину редких сортов деревьевых цветов. В Героне они были редкостью, видимо плохо им было расти на высоких и развесистых геронских деревьях. То ли дело в Эрдамане — деревья низкие, больше кустарников, цветам на таких самое раздолье.
Эзара строго настрого запретила Расселу приближаться к ней, пока сама не позволит — она продолжала называть его Расселом, как, впрочем, и все остальные. Граф Итем Родерик — титул, который пожаловал ему амир Болигард — остался лишь красивым дополнением к почетному званию королевского девина.
Амир восстановил его в правах и выделил средства на реконструкцию родового имения Родериков. Новоиспеченный граф навестил родных, матушка от радости лишилась чувств, отец неимоверно гордился сыном, сестренка плакала от счастья и долго висела у него на шее, все еще не веря, что любимый братец жив и вернулся домой. Она вышла замуж за хорошего парня, жили они небогато, но дружно, двое веснушчатых пацанов величали его дядюшкой и таскались за ним по пятам. Но…
Рассел погостил неделю и понял, что его здесь ничего не держит. Он погасил все долги, нашел мастеровых, оплатил все строительные работы, а сам нижайше попросил его величество оставить его при геронском дворе в должности девина, и Эррегор удивительно охотно исполнил просьбу его сиятельства. Не иначе, как старая ревность сыграла в Огнедышащем величестве — почему-то амир считал, что Рассел неровно дышит к его жене. А может, его светлость король Сагидар подсуетился, ну да Расу такое было только на руку.
Он организовал скорый переезд в поместье сестры с семейством, назначил зятя управителем, выделил приличное содержание и с легким сердцем оставил отчий дом. А сам, минуя Леарну, устремился к той, чей голос с некоторых пор отчего-то перестал звучать у него в голове.
«Некогда мне, милый, прости», — это было последнее, что слышал Рас от Эзары. И теперь, погоняя морава, он пристально всматривался в причудливые переплетения крон, чтобы не проскочить мимо знакомой крыши из красной черепицы. И таки чуть было не проскочил!
Рассел спешился, привязал морава и огляделся, не увидев привычного ведра с водой и сочной травы для уставшей зверюги. Да и его самого не мешало бы покормить с дороги. Неужели его здесь никто не ждет? И тут он увидел девчонку, выходящую из-за угла домика с охапкой свежесрезанных зеленых побегов, не иначе, как Эзара снова взяла себе кого-то в обучение.
— Эй, детка, ты не знаешь, где Эзара? — окликнул Рас девчонку и осекся на полуслове. На него смотрели такие знакомые глаза, что ему едва дурно не стало.
— Ты что, не узнал меня? — пролепетала девчонка, делая шаг ему навстречу. Рассел прикрыл руками глаза.
— Эзара, что ты творишь? Посмотри, на кого ты похожа!
— Тебе что, не нравится? Но милый, я подумала, что если я буду моложе…
— И сколько тебе сейчас лет?
— Шестнадцать. Я правда слегка перебрала, но ты понимаешь, дорогой, меня на три года освободили от податей, и я не смогла удержаться…
Рассел развернулся, отвязал морава и легко вскочил в седло. Бедное животное, все еще не веря, что его оставили без воды и сладких побегов, протяжно взвыло.
— Значит так, милая моя, коль брачный возраст в Героне наступает с восемнадцати лет, через два года я и наведаюсь. Да и то не уверен, что столь юная особа сумеет достойно выполнять обязанности графини Родерик, а о том, чтобы занять выхлопотанное мною место королевской магессы и речи быть не может. Так что подрастайте, дорогая сенарина, всего вам доброго! — и он натянул поводья.
— Как ты сказал? Графиня? Магесса? — до Эзары начал доходить смысл сказанного, она распахнула глаза и приоткрыла рот. Но детское наивное лицо никак не вязалось с пронзительным, цепким взглядом.
— Я приехал, чтобы забрать тебя в Леарну, Эзара. Я хотел жениться на тебе, графу Родерику нужен наследник, но вижу, тебе самое время играть в куклы.
— Ну погоди, Рас, не злись! — взмолилась Эзара, растерянно оглядываясь. — Признаю, я была не права. Но я сейчас мигом все исправлю, только не уезжай!
Она выбежала на середину двора, повернулась спиной к Расселу и принялась шептать заклинания, время от времени взмахивая руками. Морав, чувствуя, что хозяин потерял к поездке всякий интерес, потянулся к брошенным Эзарой побегам, а сам Рас с интересом следил за ведуньей.