Мы из Бреста. Рейд выживших
Шрифт:
Мост через Мухавец парни взяли и так же быстро взорвали его. Живых свидетелей данного безобразия не осталось. Группу из охранного батальона, спешившую посмотреть на любителей «шумных вечеринок», встретили ближе к городу. Те сами напросились на неприятности. Старший команды решил уточнить у коллег, что происходит на мосту. Ну его остановившаяся колонна и нарвалась на плотную лавину огня почти двух десятков пулеметов. Собрав трофеи, колонна Серегиных нарушителей порядка двинулась дальше. Без происшествий, тихо и мирно она прошла через город и остановилась в оговоренном месте. До нашего прибытия эти молодчики ухитрились на дороге подготовить минную засаду. И если бы они не узнали моих разведчиков, еще неизвестно, как бы они встретили нашу колонну, громыхающую танковой броней.
Никакого усиления охраны на аэродроме в связи с нападениями на
Атака на аэродром началась в три утра. Штурмовые группы ударили со всех сторон. Цели всем были известны. Кто что берет, было неоднократно изучено и отработано. Даже экскурсию старшим группам на аэродром устроили. Все на месте показали, чтобы не перепутали. А как брать, личный состав научился. Шестьдесят неплохо натасканных штурмовиков, снайперов и егерей, вооруженных бесшумным оружием, знающих, на что идут, за несколько недель войны прошедших огонь и смерть, верящих в свои силы и победу, – это сила. Тем более что против них было всего-то чуть больше четырех сотен солдат и офицеров врага.
Все объекты были взяты без лишнего шума. Насвинячить пришлось только в казарме роты охраны, строителей, водителей, взвода охраны лагеря военнопленных, палатках зенитчиков, дежурной смены авиамехаников и пилотов истребителей. Толстые стены старых казарм и рассредоточенность на нескольких квадратных километрах подразделений немцев сыграли нам на руку. Часовых, дежурные расчеты зенитчиков и караул взяли без шума и гама. Тыловая служба, что вы хотите! Она развращает даже заядлых уставников. Очень неплохо себя показали глушители, сделанные в нашей реммастерской для трофейных винтовок и автоматов. Связистов, авиамехаников и офицеров взяли сонными в нагретых кроватях. Почти без шума. Так, было несколько любителей крика, кулачного боя и ножевой драки, да они быстро успокоились. Не любят бойцы таких глупых граждан. Пуля все же быстрее кулака. Среди пленных офицеров оказались комендант аэродрома, командир смешанной транспортной эскадрильи, комендант лагеря военнопленных в чине майора и группа его офицеров, эксперты люфтваффе, инженер, местный абверовец и представитель СД. Так что к четырем часам утра аэродром и лагерь военнопленных были полностью под нашим контролем. Ни одного живого немца, кроме пленных, тут не осталось. И сюда втянулась наша механизированная колонна, сразу занимая позиции для круговой обороны.
Первая часть плана успешно воплотилась в жизнь. Чтобы не затягивать с остальным, нужно было срочно ломать оставленных живыми немцев. Сделали мы это просто. Заставив военную «интеллигенцию» немцев таскать трупы своих павших сослуживцев. Крови в казармах и палатках было много, а нам требовалось все содержать в более или менее пристойном виде. Чтобы со стороны все казалось привычным и обычным для окружающих. Вот и бегали летчики, связисты, метеорологи с авиамеханиками и ремонтниками под надзором «полевой полиции» туда и обратно от казарм к ямам на месте взорванного склада авиабомб, нося трупы и окровавленные постельные принадлежности. Видок у них был, конечно, своеобразный. В нижнем белье, чужой крови и испражнениях в полной тишине они как угорелые носились по аэродрому. Без блевотины дело не обошлось, кто-то с копыт скинулся, кто-то без сознания упал, у некоторых крыша поехала. Врачей-психиатров под рукой не было, лекарства у нас были быстродействующие, гуманизмом мы не страдали. Пара человек пыталась побунтовать, требуя отношения к ним в соответствии с международным правом, но быстро успокоились на дне той же могилы. Остальных это подстегнуло, и трудовой энтузиазм из них бил через край. Майор, бывший комендант лагеря, для ускорения работ предложил использовать единственную лошадь и повозку, имевшуюся на аэродроме. Разумная и своевременная инициатива, тем более что своей цели я в основном добился. Большая часть пленных уже была сломана и годна для общения и сотрудничества. Использовать повозку я запретил. Не рассказывать же майору о том, что мы знаем о сборе на ней в деревне молока для аэродромной команды. Поступили эффективнее и проще. Подогнав грузовик, разрешили грузить трупы в кузов и возить на нем. Дело пошло быстрее, и через полчаса Ерофеев доложил, что все прибрано.
Все были заняты делом.
Те из бойцов, кто хоть немного знал и мог говорить по-немецки, были направлены на посты у ворот «бдить и не пущать». Остальные занялись подготовкой аэродрома к обороне.
Серега, забрав свою команду особистов и погранцов, как только мы еще раз прошлись с зачисткой по аэродрому, занялся пленными. Благо канцелярия и картотека лагеря нам достались целыми. Вскоре там закипела работа по отделению зерен от плевел. Майор и его офицеры делали все, чтобы им угодить, объясняя отметки на карточках и сопроводительных.
«Летуны» занялись изучением захваченных бортов. Ремонтники с освобожденными из лагеря пленными авиамеханиками занялись подготовкой к вылету самолетов и ремонтом авиапарка. Была у них и еще одна немаловажная задача – пополнить количество жетонов для личного состава. А то те, что были взяты в крепости, закончились, а личного состава прибавилось в несколько раз.
Дорохов с парой наших связистов засел на радиоузле и коммутаторе вместо пленных связистов, пока те приходили в себя после уборки трупов.
Козлов с командой мехводов изучал доставшийся нам автопарк и танки. Вот ведь маньяки брони и стали! Кого только за них сажать собирались? И так все подготовленные бойцы были закреплены за трофеями.
Горохов занялся учетом трофеев и переодеванием бойцов в форму, собранную по палаткам и казармам. Нужно это было сделать по целому ряду причин. Во первых, не очень убедительно будут смотреться жандармы в охране аэродрома. Во-вторых, у нас наконец-то появилось необходимое количество немецкой военной формы, чтобы одеть весь личный состав, в том числе и найденышей из лагеря военнопленных. «Летунов» переодели в форму офицеров люфтваффе. Пришлось и мне переодеться летчиком, как никак я тут главный и нам придется играть спектакль. А потом занялся работой с пленными немцами. Нужно было найти из них тех, кто поможет нам в нашем спектакле. Это только в сказках летчик может просто так сесть в захваченный самолет и тут же использовать по назначению. В жизни все несколько сложнее. Для того чтобы правильно эксплуатировать технику, надо знать ее особенности, порядок эксплуатации и многое другое. Именно для этого мне и нужно было выиграть время, чтобы «летуны» могли освоиться с техникой. Поэтому я и готов был рискнуть всем и всеми. Ставки были слишком высоки. На кону стояли срыв снабжения всей 2-й танковой группы и помощь нашим войскам.
Лейтенант-связист был уперт, как и товарищ из СД. За что были снова упакованы и сданы под охрану. Местный абверовец и несколько унтер-офицеров из числа шифровальщиков и радистов оказались умнее. Согласились сотрудничать и отвечать на поставленные вопросы.
Абверовец сдал агентуру в лагере и показал, где находится на них компромат. С ним мы поговорили за жизнь. Благо все ключи и документы в кабинетах сохранились. Интересно было почитать ориентировки на нашу дружную команду и то, как мы видимся противнику. Много было сказано о нашей решительности и готовности идти до конца. Сказано там было и о возможной утрате (захвате) шифрмашинки и кодов. Вообще, читая о наших похождениях, я проникся впечатлением, что нас считают «кровожадными монстрами и закоренелыми убийцами» бедных и милых великовозрастных немецких детей в фельдграу. То-то лейтенант так поплыл! Видно, начитался сказок на ночь. Убеждать в обратном не стал. Поделился он со мной и собранными на аэродромах и в штабе чистыми бланками документов и книг.
Договориться со связистами из числа рядовых удалось быстро. Мое предложение было простым и незамысловатым: они сидят и под контролем моих ребят отвечают на звонки, соединяют всех звонящих на меня. За это остаются живыми и эвакуируются к нам в тыл. Я не скрывал, что в противном случае или при попытке сообщить о захвате аэродрома их тела пополнят могилы. Меня услышали, и их расписки о добровольном согласии в сотрудничестве с органами НКГБ пополнили мои бумаги. Выполняя свои обязательства, связисты сообщили об ожидаемом прилете из Варшавы и Берлина комиссии штаба группы армий «Центр», ОКВ и ОКХ по расследованию нападения на штаб 4-й полевой армии.
Аналогично прошло общение и с остальными специалистами. Собеседование с экспертами и «темной силой» люфтваффе особых проблем не вызвало. Одно дело в небе парить и с высоты смотреть на творимые внизу безобразия, другое дело – одномоментное испытание всех прелестей войны на себе. Кроме того я честно признался, что много специалистов из их числа мне не надо. Трое самых упертых прогулялись к яме. После этого остальные согласились нам помочь, в том числе в эксплуатации самолетов и общении с немецким командованием. У меня же снова прибавилось бумаг.