Мы обнимем смерть
Шрифт:
– Во-первых, должен вам сообщить, что императрица Мико до сих пор не найдена.
После того как Гидеон повторил это на кисианском, в круг вышел светлейший Бахайн и заговорил, по-прежнему держа руки за спиной, будто опасаясь, что жестикуляция выдаст какие-то его тайны. Матсимелар начал переводить со своего места в углу комнаты.
– Полностью обыскав город, мы не нашли и следа ее, что стало… было неожиданно, – молодой человек откашлялся, – учитывая стражу на воротах. Однако в городе есть туннели, и она могла выбраться переодетой. Несмотря ни на что, мы ее найдем.
– Почему
Ошар перевел это на кисианский, но прежде чем закончил, на Яровена хмуро посмотрела Йисс эн’Охт.
– Потому что трон только один, и мы хотим, чтобы наш император продолжил сидеть на нем, по возможности не сражаясь.
Ошар указал на нее, чтобы обозначить говорившего, и начал переводить. Йисс ощетинилась, но такова ныне была цена общения.
– И что случится, когда ее найдут? – спросила Лашак, и вперед выступил кисианец, стоявший рядом со светлейшим Бахайном. Его одеяние, в остальном похожее на другие, доходило только до колен, открывая свободные штаны. Вместо обычного кушака он носил пояс с мечом из хорошей стали.
– Проще всего было бы убить ее, как любого свергнутого правителя, – произнес он устами Матсимелара. Похоже, Матсимелару полагалось переводить с кисианского на левантийский, а Ошару наоборот. – Но в случае с императрицей Мико есть смысл правильно выдать ее замуж.
– Она стала бы идеальной женой для императора, – сказал еще один кисианец с противоположной стороны круга. – Кисия издавна закрепляла новые союзы политическими браками.
Едва закончился перевод, как перед ним уже стоял светлейший Бахайн.
– Да, но ты забыл, что император Гидеон женится на моей племяннице, госпоже Сичи, именно по этой причине. Тем не менее для императрицы Мико можно найти применение. – Он повернулся и оглядел круг собравшихся. – И мы ее найдем. Я достаточно знаю о тех, у кого она могла бы укрыться, так что это лишь вопрос времени. Более серьезную опасность представляет мальчишка к югу от реки, называющий себя наследником императора Кина. Похоже, ему присягнула южная армия.
– Я слышал об этом, – произнес кисианец, которого я про себя стала называть Штаны, положив ладонь на рукоять меча. – Принц Дзай. События, происходившие в Мейляне перед падением города, не совсем ясны, но, насколько я могу судить, это правда. Мальчишка действительно внебрачный сын старого императора.
Перевод завершился под всеобщее бормотание, несколько левантийских капитанов обменялись недоверчивыми взглядами.
– Хотите сказать, что этот человек не император, а сын императора? – хмуро спросила Тага эн’Окча.
Светлейший Бахайн слегка поклонился ей.
– Это одно и то же, капитан. Права на императорский трон обычно передаются от отца к сыну, эта традиция нарушается лишь завоеванием.
– Какой глупый способ выбирать предводителя.
– Исходя из того, что нам известно, с какой вероятностью он нападет на нас? – вмешался Гидеон прежде, чем Ошар успел перевести колкость.
Продолжая наигранно улыбаться, светлейший Бахайн покачал головой.
– Мы мало
– В любом случае вряд ли нападение случится раньше, чем растает снег, – заметил Штаны, продолжая держать руку на рукояти меча. – В такую погоду сражаться трудно, а они сейчас в безопасности к югу от Цыцы.
– Мальчишка, – фыркнула Тага.
Ошар мудро решил не переводить ее слова, но кисианцы все равно нахмурились.
– Мальчишка на другой стороне реки не должен сейчас нас беспокоить, – сказал Гидеон. – В отличие от чилтейцев, которые находятся на этой стороне.
При упоминании чилтейцев все левантийские капитаны слегка напряглись, будто готовясь к бою, а Лашак даже схватилась за одну свою саблю.
– Они должны заплатить за то, что сделали с нами.
Светлейший Бахайн снова шагнул вперед, смыкая круг чуть плотнее.
– Мы разрушили все вспомогательные лагеря чилтейцев, – сказал он через Матсимелара. Глаза юноши заблестели. – Чилтейцев больше нет в Кисии к югу от Коя, который они продолжают удерживать, и атаковать город было бы… неразумно.
– Тогда мы нападем на их города.
Слова Лашак встретили одобрительным гулом, но ничто не могло поколебать чувство превосходства светлейшего Бахайна.
– Нападете на их города? Вы оставите в покое претендента на трон к югу от реки, но пересечете границу, чтобы напасть на другую страну?
– Мальчишка за рекой ничего нам не сделал, – выпрямилась Лашак. – В отличие от чилтейцев.
– Разве вам недостаточно целого города мертвых чилтейских солдат? – усмехнулся светлейший Бахайн, взглядом приглашая кисианцев присоединиться к веселью.
Но даже если бы они рассмеялись, Лашак уже скопировала его движение и вышла в круг.
– Мы знаем, как устроены города-государства. Не солдаты принимают решения и отдают приказы, а богачи, сидящие по домам в своих роскошных одеждах. – Она ткнула пальцем в Бахайна. – Вот кому я хочу отомстить – тем, кто наблюдал за нашим прибытием на здешние берега и увидел в нас лишь ресурс, которым можно воспользоваться.
Не дрогнув, светлейший Бахайн спокойно ответил:
– Вполне возможно, что так оно и есть, но в сезон снега много не повоюешь, и сейчас не лучшее время начинать войну с чилтейцами.
– А разве мы уже не воюем? – впервые вступил в разговор капитан Менесор э’Кара.
Светлейший Бахайн что-то ответил, но перевод утонул в вихре яростных одобрительных возгласов, Ошар не поспевал за капитанами. Кисианцы переводили взгляды с одного сердитого лица на другое и, не добившись ничего вразумительного от Ошара, уставились на императора. Слабая надежда, которую я лелеяла с самого прибытия, угасла. Мы нуждались в кисианцах даже больше, чем они в нас, но как нам тут строить свой дом, как править, если язык стал таким серьезным препятствием на пути к взаимопониманию? Во всей Когахейре лишь четверо левантийцев говорят по-кисиански. Если с ними что-то случится, трудности станут непреодолимыми.