Мы обсудим позже
Шрифт:
— Я никогда не слышал о такой стратегии.
— Понятно.
— Прости, что я взорвал твой дом в Эксуме.
Она отворачивается и смотрит вдоль тротуара в противоположную сторону. — Ты не нашёл другого способа сбежать? Тебе просто пришлось взорвать мой дом?
Поскольку она отвернулась, я снова медленно осмотрел территорию. — Это ты сказала Тодду, где мы будем, и привела оперативников прямо к нам.
— Я не говорила Тодду об Эксуме. Но мне пришлось кое-что ему рассказать. Он продолжал донимать меня вопросами, поэтому я просто попыталась
— Ну, теперь это не имеет значения. Тодд, вероятно, думает, что Николас убил меня два дня назад. Он не знает, что это мы его выслеживаем. — Я смотрю на часы, проверяя, сколько ещё осталось до десяти.
— Мне жаль. — Слова Лэйси звучат тише, мягче, и я спешу с осмотром местности, чтобы вернуться к наблюдению за ней. — С моей стороны было нечестно заставлять тебя проходить через всё это.
— Тебе не нужно извиняться. Это часть работы.
— Но, я хочу. — Она поворачивает голову в мою сторону. — Последние два года, изо дня в день, я была Лэйси Уоррен. Не Сиенной Прайм, офицером полевой поддержки ЦРУ. Я всегда представляла, что, когда я беру псевдоним, я полностью погружаюсь в эту роль и передаю нужные эмоции этому персонажу. Мои мысли, мои действия, всё станет этим человеком. Но быть Лэйси оказалось легко. Я могла быть самой собой, за исключением оперативника ЦРУ. Поэтому, когда мы встретились в тот день в торговом центре, мне не пришлось ничего скрывать. Я была искренней в наших отношениях. Я могла лгать тебе о своей профессии, но всё остальное было правдой. Все эмоции, которые я испытывала, были настоящими.
Это единственное, что я хотел знать — было ли то, что было между нами, настоящим? Потому что для меня это было таковым. Но даже сейчас мне трудно в это поверить. Я не хочу, чтобы меня снова одурачили.
— Как я уже сказал, тебе не нужно извиняться. — Я усиливаю свою бдительность. — Мы оба согласились, что в любви и на войне всё справедливо. Кроме того, разойтись в разные стороны в конце было одним из правил.
— Так вот почему мы не целовались с Рождества? Потому что по правилам наша праздничная интрижка закончилась ещё тогда?
— Или всё закончилось, когда мы дошли до поцелуя на десять баллов?
Её губы приподнимаются в полуулыбке, которая не достигает её глаз. — Я думаю, это зависит от того, что произошло раньше.
— Я не уверен, доходил ли я когда-нибудь до поцелуя на десять баллов. Если да, то ты никогда мне об этом не говорила.
— Ну, я думаю, что несколько маленьких детей, прервавших поцелуй, могли забрать у тебя балл или два.
— Чёрт. — Я ухмыляюсь. — Целоваться во время рождественской программы — не самая лучшая идея.
Лэйси издаёт смешок. — Определенно не самый наш лучший момент. — Она опускает глаза. — Итак… я полагаю, мы придерживаемся правил и расходимся после сегодняшнего дня?
— Думаю, да. — Я скриплю зубами, когда отвечаю, потому что не знаю, действительно ли это то, чего я хочу, но верить
Плечи Лэйси опускаются, и она не сразу отвечает. Момент кажется неловким, и я не знаю, что теперь сказать.
— Как ты думаешь, наш план сработает? — Она заставляет свой голос звучать нормально.
— Я не знаю. Мы многое не сумеем проконтролировать и многое может пойти не так.
— Если он не сработает, я просто хотела сказать тебе, что мне всё равно было весело.
— Мне тоже.
Чёрная машина подъезжает к тротуару позади Лэйси. Я перевожу бинокль, чтобы получше рассмотреть. Тодд выходит из задней двери машины и закрывает дверь, позволяя ей уехать.
— У нас гости, — говорю я. — И он приехал один.
Тодд стоит на тротуаре и смотрит на знак «Терминал 30». Я улучаю момент, чтобы изучить его. Он широкоплечий мужчина с тёмными волосами и седой бородой. Он заметно постарел за эти годы, выглядит как мужчина лет сорока, хотя на самом деле ему за пятьдесят. Тодд Аллен всегда казался человеком, у которого есть всё, чего он только может пожелать. Я не могу понять, почему он ставит под угрозу свою карьеру ради большого куша. Если он делает это не ради денег, то ради чего он это делает?
Тодд идёт к передней части здания.
— Он на подходе.
— Я вижу его. — Лэйси откладывает гитару и быстро встаёт, направляясь к Тодду. Она засовывает телефон в карман его пальто, когда они проходят мимо друг друга по тротуару, а затем делает вид, будто выбрасывает что-то в мусор. — Готово.
Я хватаю свободной рукой свой телефон и звоню на устройство, которое Лэйси только что подбросила Тодду. Дерек сделал так, чтобы звонок звучал громче, чем обычно. Тодд никак бы не смог пропустить его. Я слышу звонок через микронаушник Лэйси, он слишком громкий.
Тодд сначала оглядывается по сторонам, затем останавливается, когда другие люди на улице начинают смотреть на него.
— Готовься, — говорит Лэйси.
Он достаёт из кармана телефон и на мгновение смотрит на него, прежде чем ответить на звонок.
— Алло?
— Зайди на причал с правой стороны Терминала 30 и иди до конца. — Дерек также сделал так, чтобы мой голос звучал скорее как у робота, чем как у человека. — Ты увидишь скамейку, где лежит чёрный мешок. Надень его на голову, чтобы ничего не видеть. Как только выполнишь эти инструкции, мы отвезём тебя на встречу с Сашей.
— Что за…
Я сбрасываю звонок, прежде чем Тодд успевает закончить фразу.
— Как ты думаешь, он собирается это сделать? — Лэйси говорит тихо.
— Он сделает это. Он должен.
Тодд на секунду оглядывается вокруг, затем идёт в правую сторону от терминала, направляясь к воде. Я опускаю бинокль, беру книгу по наблюдению за птицами и поворачиваюсь к нему спиной.
— Десять метров, — сообщает Лэйси. — Пять метров, — говорит она несколько секунд спустя. — И он на месте.