Мы под запретом
Шрифт:
— Белка! — смеется он, когда я в который раз, обняв его за шею, побуждая чуть наклониться и прижимаясь щекой к его щеке, навожу на нас камеру телефона, ловя в фокус отличный кадр. — У тебя телефон скоро лопнет от изобилия фоток.
— Не жадничай! — наигранно хмурюсь я. — Когда я еще раз сюда попаду? Дай насладиться.
??????????????????????????Я осознаю, что эти многочисленные фотографии и еще те, что я успею наделать до его отлета на родину, на неопределенное время останутся у меня единственным напоминанием о том, что я так безумно
— Эй! — Сашины пальцы ловят мой подбородок, приподнимая лицо, и наши взгляды встречаются. — Ты чего? — взволнованно интересуется, внимательно наблюдая за гаммой чувств, мелькающих в моем взгляде.
— Все хорошо, — говорю я, но грустная улыбка выдает меня. — Просто не хочу, чтобы это все заканчивалось. Не хочу, чтобы ты улетал.
Не говоря ни слова, муж притягивает меня к себе, заключает в объятия и, зарывшись носом в волосы на моей макушке, тихо шепчет о том, как он меня любит, и обещает постарается выбивать себе полеты поближе ко мне. А я верю ему и, впечатавшись носом в его грудь, стараюсь надышаться и впитать в себя его всего и без остатка.
Глава 25
*Кира*
Как же все-таки быстро пролетает время, когда ты безумно счастлив! Сегодня наш короткий медовый месяц оборвется, оставив после себя море приятных воспоминаний и легкую грусть от расставания.
Раннее утро. Робкие лучи восходящего солнца окрашивают спальню нежными оттенками зефирной неги. Саша еще спит, ну, или делает вид, что пребывает в царстве снов. Он расслаблен, спокоен и бесконечно красив. Лежу, плотно прижимаясь к его боку и вдыхая дурманящей аромат любимого мужа. Греясь в объятиях крепких мужских рук, медленно вожу пальчиками по его мерно вздымающейся груди.
— Я не хочу, чтобы ты улетал. — Мой шепот нарушает тишину спальни.
За последние дни эта фраза слетает с моих губ с завидным постоянством, стоит только мне вспомнить, что все это блаженство скоро закончится.
Мой Мистер Шоколадка улетит на родину, а я останусь здесь догрызать гранит науки еще несколько месяцев. Он не может бросить работу. Небо — это его любовь, вторая после меня! А я не могу подвести родителей и отказаться от учебы в Беркли. Я и так себя погано чувствую, храня от них секрет.
— Я сам не рад, но по-другому не получится, малыш, — раздается сонный голос Саши, и он перехватывает мою ладонь, целуя каждый пальчик.
— По-другому не получится, — повторяю горькую фразу, расстроенно вздыхая. — Да-да, я знаю. — Целую его в плечо и зарываюсь носом в изгиб шеи. — Я не пойду сегодня на учебу, — бормочу, касаясь губами его теплой кожи.
— С чего это? — Он немного отодвигается от меня, переворачивается и нависает надо мной. Смотрит пристально, и в глубине его шоколадных глаз столько нескрываемой любви, нежности и заботы, что я просто захлебываюсь в ней и не желаю выплывать.
— Хочу весь день провести с тобой, — тихо, еле шевеля губами, говорю я, глотая ком подступивших к горлу слез.
— Эй, детка, ты чего? — Губы Саши накрывают меня шквалом невесомых, словно легкий ветерок, поцелуев. — Не плачь, — упрашивает он меня, обхватив ладонями мое лицо и не разрешая отвести взгляд, а в носу у меня предательски щиплет, и слезы собираются в уголках глаз. — Ты у меня такая плакса! — ласково журит он меня и стирает скатившиеся с ресниц слезинки подушечками больших пальцев.
— Я не плакса, — всхлипываю я и театрально обижаюсь. — Я — сентиментальная молодая жена!
— Да-да, — подшучивает он, не прекращая целовать меня. — И чем займемся, моя молодая жена, раз ты сегодня еще и прогульщица? — интересуется он, медленно стягивая с меня кружевные трусики.
— М-м-м-м! — мурлычу кошкой, ожидающей блюдце с рыбкой. — Решим чуть позже, — только и могу выдохнуть, потому что его язык, его умелые руки уносят меня за пределы Вселенной, наполняя тело томительной негой, взрывая разум фейерверками радужных эмоций.
Провести весь день в кровати — неплохая идея, но мы все же, выбираемся из оков смятых простыней и разбросанных подушек. Быстро принимаем душ — совместно — и едем гулять по окрестностям озера Мерритт. Бродим по тенистым тропинкам тематических мини-садиков с суккулентами или деревьями-бонсай, рододендроном или лилиями и даже забредаем в детский парк, наполненный многоголосьем счастливой детворы и их немного уставших родителей. Мы обедаем в кафе на побережье, кормим постоянно голодных чаек булкой от хот-дога, болтаем о разном, молчим об одном и том же. Живем.
Я не устаю щелкать затвором фотоаппарата — новенького, цифрового, купленного на выигранные в казино деньги. Теория о том, кому везет в игре, сработала, и я сорвала немалый куш. Вовремя остановилась, и вот теперь на моем счете лежит кругленькая сумма в зеленой валюте, а Саша смеется, что обеспечил жену содержанием на пару месяцев.
Вечером он отвозит меня в квартиру, которую я снимаю в складчину с сокурсницей, не позволяя мне проводить его до аэропорта.
— Я же лечу частными авиалиниями, Белка, — в сотый раз объясняет он мне, словно вредному ребенку, а я понимаю, но слезы все равно наворачиваются и отпускать его не хочу до боли в сердце.
— Я понимаю, — сиплю, глотая предательскую влагу. — ты же позвонишь, как доберешься?
— Конечно, малыш. — Он прижимает меня к себе так крепко, что мне даже кажется, будто раздавшийся только что легкий хруст издали мои косточки. — Всегда. И ты звони, пиши, шли фотки…
— Хорошо, — обещаю ему.
Набравшись мужества, выпутываюсь из его крепких объятий, привстаю на носочки, припадаю к его плотно сжатым губам. Целую словно в последний раз, а затем быстро-быстро, не оборачиваясь, захожу в квартиру. Прижимаюсь спиной к дверному полотну и, обессиленная, сползаю по нему, давясь беззвучными рыданиями. Прячу лицо в ладонях, уткнувшись в собственные колени.