Мы с тобой. Дневник любви
Шрифт:
Была замужем за преподавателем вуза, математиком и экономистом А. В. Лебедевым.
В 1932 г. по ложному доносу вместе с мужем была арестована и сослана на три года в Нарымский край. После возвращения из ссылки работала в Дмитрове на строительстве Московского канала. Накануне встречи с Пришвиным жила с матерью в Москве.
3
Олег Поль родился в 1899 г. в семье музыкантов. Его отец, пианист и композитор В. И. Поль, ещё до революции уехал во Францию, где стал директором Парижской детской консерватории.
Олег окончил реальное училище в Москве, в первые годы революции ушёл работать простым рабочим в толстовскую колонию в Ясную Поляну, а затем перебрался в такую же колонию под Москву, где преподавал детям математику. В эти же годы он усиленно занимался самообразованием, изучал классическую философию, в которой нашёл твёрдую почву для ума, — Спиноза, Декарт и Лейбниц стали его учителями. Постепенно Олег подошёл к русской религиозной философии, а через неё к творениям древних и новых подвижников христианства, богослужебным текстам и к самому храмовому действу.
В своей автобиографической книге «Невидимый град» Валерия Дмитриевна пишет о встрече с Олегом: «Мы встретились с Олегом в 1923 году. До этого он никогда не был в православном храме, искал путей войти в него — это казалось ему трудным. Но как только вошёл — православие стало его родной стихией по духу и смыслу.
Олег поражал цельностью своей и целеустремлённостью. Известный философ и историк русской общественной мысли М. О. Гершензон, хорошо знавший семью Поля, говорил, что он наблюдает за развитием Олега, как за развитием гения. У Олега был абсолютный слух, он хорошо рисовал, мог стать музыкантом, художником, но постоянно говорил, что проживёт недолго и должен торопиться.
Войдя в церковь, Олег вынашивал замысел книги, в которой хотел рассказать на современном языке, в доходчивых для нового человека образах и понятиях, о спасительной истине, найденной им в Евангелии, и осуществлении Евангелия в подлинной Церкви святых. Будущую книгу свою он назвал «Остров достоверности».
В это время Олег прочёл книгу В. П. Свентицкого «Граждане неба» о кавказских пустынниках, населявших далёкие, малодоступные горы, живших по примеру древних подвижников. Прямолинейный, бескомпромиссный во всём, он решил отыскать этих людей и, если это не сказка, остаться с ними. Это была весна 1924 года.
По слухам, ближайшее поселение пустынников было в районе Красной Поляны под Сочи. Олег уехал в горы. В нескольких километрах от маленького селения на Ачиш-хо он нашёл келью отца Даниила. Монах оставил Олега жить у себя. Они сразу внутренне сошлись, и между старым, далёким от мирской жизни монахом и послушником, пишущим философский труд, сложились доверительные отношения, полные уважения и внимания друг к другу.
Весной 1926 года Олег окончил свою работу. В 1927 году принял постриг, а в 1929 году стал иеромонахом. Он продолжал жить вместе с отцом Даниилом.
Осенью 1929 года в горах, где жили монахи, появились вооружённые люди. Они арестовали и увезли их в Новороссийскую тюрьму, а кельи сожгли. Отца Даниила вскоре расстреляли, а Олегом заинтересовались, перевели в Ростов-на-Дону, его жизнь
Олега расстреляли летом 1930 года. День так и остался нам неизвестен. Матери принесли официальное извещение о совершившемся факте в начале июля».
4
Примеч. В. Д. Пришвиной: «Дальнейший текст нашей книги — это реальный дневник М. М. Пришвина за 1940 год. Его переписывали мы оба совместно в первые военные годы, живя в эвакуации в глухой ярославской деревне Усолье. Во время работы иногда я делала тут же на машинке свои приписки. Они рождались сразу, под разговор, как реплики к переписываемому тексту.
Надо помнить, что переписка эта велась в самые трудные месяцы войны, что «литература» в те судные дни начисто отошла от людей и оставалась лишь потребностью понять пережитое и для чего-то (для чего?) лучше, ясней об этом сказать».
5
Лев Михайлович Пришвин-Алпатов (1906-1957) — старший сын Пришвина.
6
Начальная буква домашнего имени Валерии Дмитриевны — Ляля.
7
Примеч. В. Д. Пришвиной: «Тема русского романа, которая, по слову Пришвина, „глубже искусства", воплощена в родившейся накануне революции опере Римского-Корсакова „Сказание о невидимом граде Китеже “, в центральном образе этой оперы — деве Февронии. Эта опера дала новое освещение русского мифа, который до времени ушёл со всей предреволюционной культурой под воды Светлояра.
Кто такая Феврония? Она говорит о себе: „Не святая, не черница — лишь любила в простоте я“. В опере земное дивно просвечивает небесным — снимается черта между небом и землёй. Феврония по природе своей не знает зла и греха — она противостоит им без всякой борьбы. Её существо как бы освящено, она живёт, не тронутая влиянием мира, в законах боготварной природы. Вот почему она спокойно идёт навстречу жизни — Всеволоду-жениху, и татарам-врагам, и самой „смертушке“.
Вторая тема — участие в страдании мира и спасении его Эта тема находит в опере отражение во всей полноте: подвигом самоотвержения даётся вход в небесный Китеж. Смысл „нашей идеи" — это всеединство и всепрощение. Феврония не принимает счастья („небесного Китежа"), пока последний преступник на земле не раскается и не полюбит добро. Идея всеединства, всепрощения и их апофеоз — радость. В радости потонут и скорбь, и покаяние, и сострадание — они уже пережиты и растворятся в небытии. „Кайся, всякий грех прощается, а который непростительный, не простится — так забудется”, — эти слова Февронии перед смертью предначертывают будущую всеобщую победу в конце Священной истории мира — спасение его».